Наступает мезозой - Столяров Андрей Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– Равнодушие – это от времени, – сказала она, щурясь со света и оглядывая забитый машинами переулок. – Полное равнодушие ко всему – черта нашей эпохи. Мы чудовищно равнодушны даже к самим себе. Ну а скорбь… скорбь здесь… я думаю… это от Бога. Он скорбит по тому, что замысел его бессмысленно расточается. Вот, Володя, скажи, у тебя есть какая-нибудь цель в жизни?
– В принципе, типа того, – не слишком понимая её, ответствовал Вовчик.
Ему было неловко идти с девкой под руку.
– Это хорошо! – воскликнула Лерка, пытаясь попасть ему в шаг. – Я не спрашиваю, какая; цель у человека может быть очень личная. Если ты захочешь, потом как-нибудь сам мне расскажешь. А вот я хотела бы жить где-нибудь в таежной глуши. Маленький такой поселок, речка, домик на склоне. Школа – две комнаты, учеников всего десять-пятнадцать. И чтоб с самого первого года и до окончания я – их классный руководитель. Детей, по-моему, нельзя передавать из рук в руки. Нарушается психологическая преемственность, развитие становится мозаичным. А потом у них отсутствует целостное мировоззрение. Ты, Володя, как думаешь, это реально?…
– Ну если «крыша» будет хорошая, тогда чего ж? – сказал Вовчик. – С хорошей «крышей» можно хоть поселок держать, хоть целый город.
– При чем тут крыша? Я ведь даже не знаю, куда поеду.
– А тебе сколько еще?
– Учиться? Много, целых три года.
– Ну, это мы тогда подумаем, потолкуем с некоторыми людьми, – сказал Вовчик.
В свою очередь, он тоже постарался не ударить лицом в грязь. Ну он, конечно, сводил её в «Лотос», где у братков были свои интересы. Штуки четыре выкинул Вовчик за этот вечер. Посидели, поглазели на девок, которые без ничего пляшут на сцене. Правда, Лерке это, кажется, не очень понравилось. Вовчик заметил, что она морщится, когда Пузан, например, ударяет в литавры. Позже высказалась в том духе, что лично она против этих шоу ничего не имеет. Если кому-то нравится, пожалуйста, ради бога. Иногда, вероятно, нужно потакать животным инстинктам. Хотя лично она считает, что только инстинктами ограничивать человека нельзя. Человек по сути своей тем и отличается от животного, что стремится к ценностям, которые гораздо выше инстинкта.
Тут она повернулась и требовательно посмотрела на Вовчика.
– Девки эти, конечно, уже не то, – согласился он. – Надо будет сказать Кабану, чтоб набрали новых.
Не одобрила Лерка и крутой боевик, который рекомендовали братки. В течение всего фильма она сидела с каменной физиономией – иногда, правда, оглядывалась на пацанов, шуршащих чипсами, – а потом заявила, что будь её воля, она бы такие картины вообще запретила.
– Сколько человек убил этот Койот? Я насчитала одиннадцать, но, по-моему, их было гораздо больше. Самое неприятное, что ему вообще нравится убивать. Он внушает нам мысль, что от убийства можно получать удовольствие.
– Вообще-то, фильмец слабоват, конечно, – вынужден был признать Вовчик.
Он тоже, поскольку братки хвалили, ожидал большего.
И уж совсем странное дело получилось у них в «Золотом уголке». Вовчик, конечно, заранее предупредил Гогу о намечающемся визите. И понятливый Гога, само собой, постарался, чтоб все было на уровне. Накрытый, как надо, столик уже ожидал их в нише. Леха-официант летел, стоило только немного повернуть голову. Братки, набившиеся, чтобы посмотреть, кого это Вовчик обхаживает, уважительно поздоровались, когда он, придерживая Лерку за локоть, появился в зале. Словом, все было действительно на высшем уровне. Вовчик сразу же затащил стакан коньяка и был счастлив. Подошла Гетка и чокнулась, пожелав ему быстрых и легких бабок. Поприветствовали шакалы из чейнджа, гуськом продефилировавшие мимо столика. Кабан, сидевший в углу, степенно поднял за Вовчика фужер с водкой. В общем, это, знаешь, не филармония, где только и перепиливают смычками воздух. Лерка смотрела вокруг себя расширенными глазами. Чокнулась с Геткой и в свою очередь пожелала ей успехов в работе. Ответила на приветствие Кабана и чуть-чуть поболтала с подсевшей к ним Люськой. Сильно смеялась, когда Вовчик рассказывал ей случаи из непростой жизни братков. Ну, например, как Забилла подсовывает в ларьки кромешников тлеющие хлопушки. Хлопушка, знаешь, как бахает? Как пластиковая бомба. Или как Маракоша пугает клиентов, что у неё – некое заболевание. Клиент в пятнах, конечно, а Маракоша сообщает ему, что у неё – просто насморк. Или как Зиппер с Мальком трахают девок исключительно на рояле. Или как та же Мормышка втюхивает вместо «краковской» колбасы «собачью радость». Знаешь, делают такую из перемолотых сухожилий?
Вовчику после стакана весь мир казался как бы чуть-чуть подогретым. И потому для него неожиданностью явилось, что Лерка, когда они наконец выбрались из «Уголка», с незнакомой прежде яростью заявила, что ничего более отвратительного, чем это заведение, она не видела. Ты, Володя, разумеется, меня извини, но разве можно так жить? Вспомни хотя бы, о чем вы там целый вечер проговорили? Только – кто сколько выпил, кто как зарабатывает, кто с кем переспал. Неужели у вас нет никаких других тем для беседы? Извини, извини, мне это совершенно не интересно.
Вовчик, кстати, искренне не понимал, из-за чего кипеж. Ведь культурно же посидели? Культурно. Уважение ей оказали. Слава бога, сам Кабан за неё фужер выпил. Ничего не скажешь, постарались братки, приняли, как родную. Какого такого хрена ей ещё надо? Вовчик так это все и сказал Лерке, чувствуя внутри некоторую обиду. Однако Лерка, печатая шаг по асфальту, будто взбесилась. В ответ только фыркала, словно кошка, и возмущенно посверкивала глазами. Она даже не позволила Вовчику отвезти её домой на такси. Вскочила в некстати вывернувшийся трамвай и уехала. Даже от окна отвернулась, чтобы, значит, больше его не видеть. А недоумевающий Вовчик так и остался на остановке с разинутым ртом.
Эта размолвка была у них не единственной. Лерка, например, наотрез отказывалась идти к нему на квартиру. Вовчик уже в третью или в четвертую встречу их намекнул, что сколько можно бродить по киношкам и филармониям. Больше недели уже знакомы, пора бы того-этого. Лерка однако ответила, что, по её мнению, торопиться не следует.
