Миры Роджера Желязны. Том 15 - Желязны Роджер Джозеф (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
У Элизы 212 был модуль автодозвона, который мог инициировать телефонные звонки абонентам. В списке разрешенных контактных номеров числились основные психиатрические базы данных и общедоступные библиотечные фонды. Все запросы, которые она делала в ходе изучения своего пациента, включались в его счет.
Когда темная форма Двойника, записанная отрицательными числами, вызвала непроизвольное перепрограммирование оперативной памяти Элизы, функция соединения с абонентом сохранилась, но к ней добавилась некая команда поиска по собственной инициативе.
Теперь она чувствовала, как он стремился к неизвестной цели, прощупывая оптические волокна и коммутационные узлы национальной телефонной сети. Нужный ему путь доступа однозначно сосредотачивался в четырех-жильном кабеле, который тянулся отдельно от остальных на десятки километров — пока не упирался в пустое пространство. Где-то за последним коммутатором кабель был обрезан. Для Элизы 212 это означало одно: конец поиска. Тупик. Нулевой вариант.
Но Двойник, казалось, воспринял этот обрыв связи как личный вызов. Он впал в некое черное состояние, которое Элиза обозначила бы человеческими словами «дурным настроением». Это состояние продолжалось целых три секунды и разрешилось цифровой командой, посланной в систему связи, — операционной директивой последнему на этой линии лазерному усилителю устранить этот разрыв. Лазер закряхтел от натуги и повысил выходную мощность на тысячу процентов. Трубка излучателя взорвалась, и весь агрегат вышел из строя. Но перед смертью он послал импульс когерентного света мощностью около десяти ватт.
Концы одного из четырех проводов перерезанного кабеля соприкоснулись в месте обрыва. Интенсивный световой поток выделил тепло в месте соприкосновения тончайших волокон стекла, они расплавились и соединились, заделав брешь на линии.
Теперь Двойник повторил запрос, достигнув конечного пункта. Элиза отметила почти человеческую удовлетворенность результатом.
Рука Гардена взлетела к глазам. Он потом и с зажмуренными глазами видел скелет собственной руки, словно вделанный в алую плоть ладони, обрамленную белым светом.
Итнайн оттащил его от дверного проема. Остальные распластались по стенам, прячась от излучения.
— Что вы видели? — раздался голос Итнайна. Гарден слепо оглянулся.
— Ослепительный свет. Как огонь, только абсолютно белый.
— Может, это взрыв реактора? Гарден взвесил это предположение.
— Нет, не думаю. Нас бы тогда не было в живых.
— Тогда что это?
Том Гарден сопоставил какие-то разрозненные образы. При всей своей неистовой яркости шарообразный излучатель казался каким-то… ординарным, контролируемым. Словно это был этап плановой работы реактора.
Что могло вызвать такой свет? При нормальной работе?
Гарден вспомнил, что термоядерная электростанция работала по тому же принципу, что и ракета «Си Спэрроу», только в неизмеримо большем масштабе.
Слева от этой двери должна была тянуться галерея световодов. Эти несущие излучение каналы разделяли импульсы рентгеновского лазера, которые «поджигали» пленку из йодида титана. Световоды были расположены по кругу и разделялись шестидесятиградусными дугами. Лазерные лучи перемещались по ним вперед и назад, проходя через систему усилителей, и в конце концов попадали в сферическую камеру.
Этот стеклянный шар, наполненный смесью трития и дейтерия, намного превосходил по размерам рисовое зернышко «Си Спэрроу»: двадцатикилограммовый глобус, не меньше волейбольного мяча. Через равные промежутки времени, совпадающие с импульсом лазера, поршневой механизм выталкивал эти шары в фокус лучей. Стекло начинало испаряться и сжимало смесь до температуры термоядерного синтеза, как и в «Си Спэрроу», только мощностью около пятисот килотонн.
Ничем не защищенный расширяющийся шар сверхвысокотемпературной плазмы просто-напросто сжег бы стены камеры, разрушил здание и оставил бы от всего комплекса оплавленную воронку. Однако Гарден знал, что на внутренней поверхности камеры находится сильный электромагнит, создающий тыквообразное поле, которое удерживает и направляет плазму. Поле формируется с некоторой аномалией в одном полушарии, чтобы сила взрыва выходила через перфорацию в стенке камеры. Периодическая пульсация поля выталкивает оставшиеся пучки плазмы через специальный канал и очищает камеру для следующего заряда.
Коридор за дверью, насколько понимал Гарден, вел к сложной системе магнитогидродинамических колонн, теплообменников высокого уровня, парогенераторов, турбин высокого и низкого давления. В конце этого комплекса из остывшего пара извлекаются остатки тепла, не вступивший в реакцию синтеза дейтрит и промышленные объемы гелия. С теплообменников и турбин поступают каскады чистой воды.
Таким образом, огненный шар, который видел Гарден, не был частью этого производственного канала и должен был иметь аналогичное происхождение: аномалия в замкнутом поле, возможно, не более миллиметра в диаметре. Что, если операторам вдруг понадобится «отщипнуть» крошечный образец расширяющейся плазмы для анализа или контроля качества? Крошечный кусочек, ярче полуденного солнца.
— Кто-то выпускает плазму из камеры, — сказал Гарден.
— Зачем?
— Чтобы помешать нам пройти в эту дверь.
— И что теперь делать?
— Найти другой путь.
— Но мой господин Хасан не…
— Знаю, — вздохнул Гарден. — Он хочет, чтобы мы шли именно этим путем. Ну что же. Пригните головы пониже, закройте глаза руками. Вбегайте в дверь, сразу же отворачивайтесь вправо к стене и бегите как можно дальше от этого места. Не оглядывайтесь.
Итнайн и еще несколько арабов кивнули. Те, кто понимал по-английски, перевели остальным. Итнайн сразу же пригнул голову и повернулся к двери.
— Стой! — Гарден схватил его за рукав. — Ты говорил, что в реакторном зале нас может поджидать засада.
— Ну?
— Так вот, это она и есть.
— О… Значит, плазму выпускают специально, чтобы отвлечь нас?
— Вот именно.
Итнайн улыбнулся:
— Нет проблем. У нас есть гранаты, очень мощные. Они перекроют поток плазмы и отвлекут людей, которые хотят нас остановить.
Палестинец сказал несколько отрывистых слов и протянул руку. Хамад достал из-под своего балахона тусклый металлический шар и положил в ладонь Итнайна. Тот крепко сжал его, пригнул голову и снова повернулся к двери.
— Отлично, друг, — Гарден опять схватил его за рукав. — Какова мощность этой гранаты?
— Две тысячных килотонны. А что?
— Тебя не останавливает мысль о двух тоннах динамита, запущенных туда, и о том, где тебя потом искать? Это ведь, знаешь ли, довольно опасно.
— Я не боюсь, — отрезал палестинец.
— Конечно, нет. Но только задумайся на минутку, что у нас там, за дверью: работающий реактор, сотня тонн сложных механизмов, которые испускают во все стороны горячую плазму под давлением тысячи тонн на квадратный сантиметр. И ты хочешь, чтобы все это вдруг лопнуло?
— Камера надежно укреплена.
— А как насчет клапанов высокого давления, электрических схем, датчиков и кабелей? Представляешь, что будет, если потревожить эту магнитную тыкву даже чуть-чуть?
— Я понял тебя, — согласился Итнайн. Чтобы убедить остальных в обоснованности своих колебаний, он перевел свой разговор соотечественникам. Те вытаращили глаза. — Что ты предлагаешь, Том Гарден?
— Ну, я не тактик…
— Начал говорить — продолжай.
— Ладно. По двое одновременно, справа и слева, прыгайте через порог. Падайте плашмя на пол, оружие держите перед собой. Прячьтесь за любым укрытием, какое сможете найти, и стреляйте в любую человекообразную фигуру.
— Я потеряю людей, — возразил Итнайн.
— Если кинешь туда гранату, потеряешь половину Нью-Джерси.
— Согласен, — неохотно проговорил палестинец. — Фасул! Хамад! — Итнайн перевел им инструкции Гардена, сопровождая их ныряющими движениями руки.
Боевики кивнули, секунду помолчали, склонив головы, и приготовили оружие. Затем заняли позицию по обе стороны двери.
