Миры Роджера Желязны. Том 3 - Желязны Роджер Джозеф (чтение книг .txt) 📗

— С вами все в порядке?

Я вздрогнул. Провел рукой по лбу Он был мокрым.

— Да, — ответил я. — Спасибо. Посмотрел. Пожилой мужчина. Аккуратно одет.

Наверное, едет навестить внуков.

— Я сидел от вас через проход, — объяснил он. — Мне показалось, что у вас был какой-то приступ.

Я протер глаза, пригладил волосы, дотронулся до подбородка и обнаружил, что он мокрый от слюны.

— Дурной сон, — сказал я. — Теперь все в порядке. Спасибо, что разбудили.

Мужчина смущенно улыбнулся, кивнул и вернулся на свое место.

Проклятье! Похоже, это какой-то побочный эффект преобразования.

Я закурил сигарету, у которой был странный вкус, и взглянул на часы. Посмотрев на зеркально отображенный циферблат и сообразив, какое время показывают стрелки, я вспомнил, что мои часы редко идут правильно — так что, по всей вероятности, я проспал примерно полчаса.

Я стал смотреть в окно, наблюдая за пролетающими мимо милями, и вдруг понял, что мне страшно. А что, если все это чья-то отвратительная шутка, результат ошибки? После того, что произошло в автобусе, все мое существо наполнилось страхом из-за того, что, возможно, внутри у меня произошли такие изменения, сути которых я не в состоянии понять. Машина Ренниуса могла нанести мне незаметный, непоправимый вред. Впрочем, думать сейчас об этом, пожалуй, поздновато.

Я с усилием прогнал сомнения в своем новом приятеле, который называл себя записью. Машина Ренниуса, несомненно, сможет все исправить, если возникнет необходимость. Нужно только найти кого-нибудь, кто знает, как она работает.

Я сидел довольно долго, надеясь получить ответы на все мучившие меня вопросы. Однако, так ничего и не дождавшись, задремал. На этот раз я провалился в нечто большое, темное и мирное, как и полагается, без всяких там глупостей и angst 9; проспал до ночи и до самой своей остановки.

Почувствовав себя на удивление отдохнувшим, я ступил на знакомый тротуар и, перечертив карту окружающего меня мира, прошел мимо стоянки машин, по аллее, вдоль четырех кварталов закрытых магазинов. Убедившись в том, что за мной не следят, я вошел в открытое кафе и съел ужин, у которого был непривычный вкус. Это место напомнило давно не мытую, жирную ложку, а вот еда была просто восхитительной. Я проглотил два фирменных гамбургера и огромную порцию картошки фри — не задумываясь, сумеет ли мой организм усвоить эти продукты. Вялый листик салата и несколько долек перезрелого помидора завершили трапезу. Вкуснее я ничего в жизни не ел. Если не считать молочного коктейля, который пришлось оставить — пить его было совершенно невозможно.

Я вышел из кафе и решил прогуляться. Идти было довольно далеко, но я не особенно спешил, успел отдохнуть, а моя задняя часть уже вполне насладилась средствами общественного транспорта. Почти целый час я добирался до магазина «Вуф и Уарп», слава Богу, ночь прекрасно подходила для прогулок.

Магазин был, естественно, закрыт, однако наверху, в квартире Ральфа, горел свет. Я обошел здание сзади, влез наверх по водосточной трубе и заглянул в окно. Ральф сидел с книгой в руках, и до меня донеслись тихие звуки струнного квартета. Хорошо. То, что он один, я хочу сказать. Терпеть не могу мешать людям.

Я постучал в стекло.

Ральф поднял голову, посмотрел на меня, встал и подошел к окну.

Рама скользнула вверх.

— Привет, Фред. Заходи.

— Спасибо, Ральф. Как дела?

— Прекрасно. И в магазине все хорошо.

— Отлично.

Я забрался внутрь, закрыл окно, взял из его рук стакан с напитком, вкус которого узнать не удалось, хотя он походил на фруктовый сок — целый графин этого напитка стоял на столе. Мы сели и, должен признаться, здесь у меня не возникло никаких странных ощущений. Ральф так часто делает перестановки в своей квартире, что я никогда не могу запомнить, где у него что стоит. Мой компаньон — высокий, сухощавый человек с массой темных волос и плохой осанкой — прекрасно разбирается во всякого рода красивых вещах. Он даже преподает плетение корзин в университете.

— Ну, как тебе Австралия?

— Если не считать нескольких неприятных моментов, она могла бы мне понравиться.

— Каких неприятных моментов?

— Потом, все потом, — ответил я. — Может быть, в другой раз. Послушай, я не доставлю тебе слишком много хлопот, если попрошу устроить меня на ночь в задней комнате?

— Если только ты не поссорился с Вуфом.

— Мы договорились, — сказал я. — Он спит, засунув нос под хвост, а я получаю одеяло.

— Когда ты ночевал здесь в прошлый раз, все получилось как раз наоборот.

— Именно поэтому мы и заключили договор.

— Ладно, посмотрим… Ты только что вернулся в город?

— Ну… да и нет.

Ральф обхватил руками колено и улыбнулся.

— Меня восхищает непосредственность твоего отношения к жизни. Ты никогда не юлишь и не врешь.

— Меня часто неправильно понимают, — посетовал я. — Этот груз приходится нести честному человеку в мире мошенников. Да, я только что вернулся в город, но не из Австралии. Из Австралии я вернулся несколько дней назад, потом уехал, а теперь снова оказался здесь. Нет, я не вернулся только что из Австралии. Ты понял?

Ральф покачал головой:

— У тебя такой простой, почти классический стиль жизни… Ну, что стряслось на сей раз? Оскорбленный муж? Безумный террорист? Кредиторы?

— Ничего подобного, — ответил я.

— Хуже? Или лучше?

— Сложнее. А что слышал ты?

— Ничего. Мне звонил твой куратор.

— Когда?

— Около недели назад. И сегодня утром.

— Чего он хотел?

— Хотел узнать, где ты находишься и нет ли у меня каких-нибудь известий. Я дважды ответил отрицательно. Он сказал, что ко мне зайдет один человек, чтобы задать несколько вопросов. И что администрация университета была бы мне очень признательна за сотрудничество. С этого все началось. Тот человек и вправду объявился некоторое время спустя, задал мне те же вопросы и получил те же ответы.

— Его звали Надлер?

— Да. Из ФБР. Государственный департамент. По крайней мере, так было написано в его удостоверении личности. Он оставил мне номер телефона и велел позвонить, если ты объявишься.

— Не звони. Ральф поморщился.

— Тебе не следовало это говорить.

— Извини.

Я немного послушал музыку.

— С тех пор он больше не появлялся, — добавил Ральф.

— А что хотел Вексрот сегодня утром?

— Его интересовали те же вопросы, а еще у него было сообщение.

— Для меня?

Он кивнул. Сделал глоток из своего бокала.

— В чем оно заключалось? — не утерпел я.

— Если ты свяжешься со мной, я должен сказать тебе, что ты закончил университет. Диплом можешь забрать у него в кабинете.

— Что?

Я вскочил на ноги, часть жидкости из бокала выплеснулось мне на рукав.

— Именно так он и сказал: «закончил».

— Они не вправе так со мной поступить! Ральф приподнял плечи, а потом медленно опустил их.

— Может быть, он шутил? Он не показался тебе пьяным? Объяснил, как и почему?

— «Нет» на все вопросы, — ответил Ральф. — Он казался трезвым и серьезным. И даже повторил свое сообщение.

— Проклятье! — Я начал вышагивать по комнате. — Что они о себе думают? Нельзя же вот так просто взять и навязать человеку степень!

— Некоторые люди стремятся к этим степеням.

— У них нет замороженных дядюшек. Проклятье! Что же все-таки произошло? Не понимаю, как они умудрились это сделать. Я не дал им ни единого шанса. Как, черт возьми, они сумели это сделать?

— Я не знаю. Тебе придется спросить у него.

— И спрошу! Можешь не сомневаться, спрошу! Утром я первым делом навещу его и так ему врежу!

— Ты думаешь, это что-нибудь решит?

— Нет, но месть хорошо согласуется с моим классическим образом жизни.

Я уселся на стул и осушил свой бокал. А музыка все продолжалась и продолжалась.

Позднее, напомнив ирландскому сеттеру с озорными глазами, работающему ночным сторожем на первом этаже, о нашем договоре по поводу хвостов и одеял, я устроился в кровати в задней комнате. Там мне приснился удивительно сложный, полный символов сон.