Ларец Пандоры (СИ) - Константинов Алексей Федорович (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Бэй проследил за ними до водопада. Там они совершили нечто немыслимое - забрались на узкий выступ, тянувшийся вдоль отвесного склона, и скрылись за горой. Фэн отстал от них, вспомнил об оставленных в лагере У и Лине. Ему стало стыдно, он ушёл глубже в горы, чтобы не встретиться с гоминдановцами и заночевал на дне неглубокой ложбины. Проснулся Бэй около полудня. Удивительно, но ночь прошла спокойно. Он вернулся в лагерь, никого не обнаружил, но следы пребывания посторонних свидетельствовали в пользу того, что остальных членов отряда взяли в плен и увели к ущелью. Один в один повторив путь Линя, Бэй отважился спуститься в мочажину, где и встретился со своим командиром.
...
Бэй закончил. Он не осмеливался поднять голову и посмотреть в глаза Юню. Линь понимал, что солдату стыдно, хотя У это уже не поможет.
- Откуда тот гоминдановец знал тебя, командир? - робко спросил Бэй.
Линь поморщился. Как только Бэй упомянул Ли, Юн понял о ком идёт речь. Это имя напомнило о Шанхайской резне. Линь считал, та рана затянулась много лет назад, но он ошибался. Стоило всплыть лишь одному имени, как боль вернулась.
- Я убил близкого ему человека, - ответил Линь. - Это произошло у него на глазах. Он поклялся отомстить.
- Думаешь, они из-за этого преследовали нас?
Линь пожал плечами.
- Кто его знает. Если Ли стал безумнее, чем был в двадцать седьмом, наверное, да.
Снова повисло молчание.
- Так что дальше, командир? - спросил Бэй. - Будем искать перевал через гряду?
- Нет, - Линь тяжело вздохнул, посмотрел на Фэна. - Сейчас я приму сложное решение, возможно, неправильное. Мы пойдём к той реке и встретимся с гоминдановцами лицом к лицу. Я говорил с одним из них, Ляо. Я верю ему. Не всему, что он говорит, но большей части из сказанного им. В горах есть ещё кто-то. И в одиночку с третьей силой нам не справиться. Это не тибетцы, а подготовленные солдаты. Они добрались до Хо и У, доберутся и до нас, если мы начнём геройствовать, - Линь сглотнул накопившуюся во рту слюну. - Мы бросаем наших товарищей, Бэй. Мы предатели. Остаётся принять это как данность и спасать свои жизни.
Бэй пристально посмотрел на Линя. Губы Юня дрожали, лоб покрылся кривыми морщинами. Бэй понял, как тяжело далось решение командиру отряда, кивнул. Китайцы встали на ноги, вернулись к ручью, отыскали склон, поднялись к ущелью. Они шли сдаваться гоминдановцам.
3
27 апреля 1927 года. Китайская республика, Шанхай.
Расстрелы коммунистов начались засветло и продолжались до вечера. Линь Юн, тогда рьяный сторонник Гоминдана, офицер НРА, принимал в них участие. Он действовал хладнокровно, отстранённо и без раздумий. Война с милитаристами приучила его к жестокости.
Когда привели новых коммунистов, Линь тяжело вздохнул, взял в руки пистолет, кивнул в сторону дюжины понуривших головы красных и сказал своему другу, Ли Яну:
- Идут как овцы на забой.
Ян рассмеялся.
- Смотри, брат мой, мальчишка, и семнадцати нет, а с винтовкой в руках так важно выглядит, - Ян говорил о юноше, который зычным голосом давал команды пленным. Ли любил своего младшего брата больше всего на свете, потому что больше родных у Яна не осталось.
Судьбы Линя и Ли были схожи. Оба пострадали во время правления клик на севере страны. Деревню Юня разграбили, Ян потерял всю семью. И Ли, и Линя объединяла ненависть к милитаристам, поэтому они стали друзьями, хоть и расходились характерами. Когда Чан Кайши объявил о том, что коммунисты собираются захватить власть, Ян и Юн поклялись не допустить переворота, видя в красных новых милитаристов. Разница лишь в лозунгах. Идея расправиться с заговорщиками восхитила Яна и Юня, и без того трепетно преданные Чану Кайши. Они считали, что своевременный удар по коммунистам спасёт от Гражданской войны.
- Повернуться! К стенке! - скомандовал младший брат Ли пленным красноармейцам. Юноша посмотрел в сторону Юня и Яна. - Всё готово, - доложил он.
- Ты или я? - спросил Ян.
- Пожалуй, я начну, ты подхватишь, - ответил Юн.
Линь встал, подошёл к первому в ряду коммунисту. Низкий пожилой мужчина с сальными волосами, усеянными перхотью. Юн прижал дуло пистолета к его голове, выстрелил, сделал шаг назад, убедился, что красный мёртв, пошёл дальше. На этот раз человек помоложе. У него широкие кисти, должно быть крестьянин. Линь приставил пистолет к голове мужчины, спустил курок. Взглянул на упавшего красного, убедился, что тот мертв, продолжил. Юн действовал механически, старался ни о чём не думать. Да, убивать привыкаешь. Но убивать безоружного, беззащитного... Если хотя бы на секунду осмыслить свой поступок, осознать, сколько мерзости он в себе заключает, просто не хватит сил нажать на спусковой крючок. Поэтому Юн не думал, выполнял свою работу, подобно мяснику, разделывающему скот. Дело продвигалось быстро, Юню оставалось разделаться ещё с двумя красными, когда в очереди оказался довольно высокий для китайца мужчина. В волосах ранняя седина, плечи поникли, а на правой руке не хватало двух пальцев. Юн остановился.
"Ерунда, - подумал Линь. - Многим досталось во время войны".
Тем не менее, он медлил. Это стало заметно. Ли-младший подошёл ближе.
- Что-то не так? - спросил он.
Коммунист тоже терял терпение. Его руки задрожали, он буркнул себе под нос:
- Ну чего ты ждёшь?
А после повернул голову. Взгляды Юня и пленного пересеклись. Они узнали друг друга сразу, ведь прожили вместе без малого пятнадцать лет. Глаза Линя Линга заслезились, он снял руки со стены.
- Эй, к стене! - рявкнул Ли-младший, но коммунист, казалось, его не слышит.
На лице Линга застыли боль, страх и безмолвное страдание.
- Вот как всё вышло, - выдавил он из себя. - Мы по разные стороны, Юн? Я рад, что это сделаешь ты. Не мучь меня, выстрели.
Юн не мог пошевелиться. Дыхание перехватило, голова кружилась, он с трудом держался на ногах. Да как же так можно, убить родного брата, предательски застрелить его в затылок? Он как никогда отчётливо вспомнил тот день, когда они вместе с отцом отправлялись в Тибет. Братья веселились, они давно мечтали об этом путешествии. Юну всего шестнадцать, он в шутку задирает Линга, тот позволяет младшему себя победить, они смеются, продолжают собирать вещи. А теперь Линг стоит у стены и ждёт, когда родной брат пустит ему пулю в голову.
Юн не заметил, как по его щекам потекли слёзы. Ли-младший догадался в чём дело.
- Отойдите-ка, мастер Линь, я его застрелю, - он начал поднимать винтовку.
- Линь, пожалуйста, я не хочу умирать от руки этого сопляка, - выдавил Линг.
Ли-младший проигнорировал слова коммуниста, направил винтовку в сторону Линга.
- Опусти винтовку, - выдавил из себя Юн.
- Не мешайте, мастер Линь, - Ли-младший и не думал подчиниться.
- Эй, что там у вас? - озабоченно спросил Ян.
- Кажется, здесь брат мастера Линя, я разберусь с этим, - откликнулся Ли-младший.
Прогрохотал выстрел. Ян громко закричал. Голова его брата шмякнулась о землю, винтовка отлетела в сторону. Началась стрельба. Юн сразу убил двух других караульных, стоявших поблизости, направил пистолет на Яна.
- Не заставляй меня это делать, - сказал Юн.
Ошеломлённый Ли не нашёлся, что ответить, он выронил оружие из рук, бросился к убитому брату, схватил его за руку, прислонился к ладони лицом и громко зарыдал. Коммунисты стали разбегаться, некоторые подхватили оружие, стали отстреливаться от гоминдановцев.
Юн оставался на месте и смотрел, как Ян оплакивает своего брата. Внутри Линя что-то сломалось. Обрушилось осознание: люди, которых он убивал, все они были чьими-то братьями, отцами и детьми. Линь не верил, что и дальше сможет воевать. Глядя на горе Яна, Юн не верил, что сможет жить. Хотелось приставить пистолет к голове и оборвать весь этот ужас раз и навсегда.
- Юн, - Линг схватил его за руку. - Нужно уходить. Иначе они убьют тебя.
- Я солдат Гоминдана. Я совершил измену и понесу за неё наказание, - пробормотал Линь.
