Журнал «Если», 1995 № 05 - Хигон Альбер (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Раз уж речь зашла об альтернативной фантастике, необходимо упомянуть роман МИХАИЛА ПЕРВУХИНА «Пугачев-победитель», изданный в екатеринбургской серии «Иноземье». Роман публикуется в России впервые и впервые же — сколько-нибудь значительным тиражом (берлинское издание 1924 года было, как легко догадаться, малотиражным). Кажется, это первая в мировой литературе попытке создать роман в жанре, который получил название «альтернативной истории». Народный бунт, захлестнувший Россию и посадивший на московский престол Емельку Пугачева («анпиратора Петра») сильно напоминает события 1917–1919 годов, разве что концовке у памфлета Первухина «оптимистическая»: императрица жива, Пугачев бежал, Суворов идет на Москву… Можно только поблагодарить екатеринбургского исследователя фантастики Игоря Георгиевича Халымбаджу, раскопавшего данную книгу (и данного автора) под илом десятилетий, — именно его трудами российский читатель сегодня получил возможность прочесть этот роман.
В той же серии «Иноземье» выпущены авторские книги ГЕННАДИЯ ПРАШКЕВИЧА «Шпион против алхимиков» (восемь повестей из цикла «Записки промышленного шпиона» плюс повесть «Школе гениев», написанная совместное Владимиром Саиньиным) и дебютанта АЛЕКСЕЯ ЩУПОВА «Холод Малиогонта». Если сериал Прашкевича читателям более-менее знаком, и никаких особых неожиданностей его книга не преподнесла, то появление в этой серии повестей Щупова стало приятной неожиданностью. Автор первой же книгой дал понять, какую именно фантастику «выбирает новое поколение» фантастов — приключенческий триллер с философской «подкладкой». Если, скажем, Василий Головачев уделяет повышенное внимание сюжету и антуражу, то Щупов явно прибавляет к этому еще и некоторую интеллектуальность. Как выясняется, в небольших дозах это не смертельно.
Впрочем, еще не перевелась и «бытовая фантастика». Вышедший в Сыктывкаре в 1993 году дебютный сборник БЭЛЫ ЖУЖУНАВЫ «Замочная скважина Вселенной» доказывает это со всей определенностью. Увы, сборник, при всей наблюдательности, ироничности автора и его доброжелательном отношении к собственным героям, выглядит довольно уныло. Спокойная повествовательность, сглаженность и необязательность конфликтов и юмор в духе «у нас во дворе сегодня тарелка села» — это уже прошлый век. Уже были и Александр Житинский, и Олег Тарутин — были, и даже кое в чем успели надоесть. Зачем повторять их черновики?
Впрочем, как выясняется, малотиражные книги тоже могут таить сюрпризы. Тысячным тиражом в Волгограде (стараниями Бориса Завгороднего, таким обрезом закрывшего свою серию «Клуб 999») была издана книжке АНДРЕЯ ДВОРНИКА «Отруби по локоть» — великолепный боевик, пародирующий буквально все на свете. Космическая принцесса, монстры-мозгососы, зомби… Из классики больше всех пострадали Вильям Шекспир и Эдуард Успенский — автор с одинаковым упоением заимствует сюжет «Короля Лира» и фразочки из мультфильмов про Дядю Федора. Размахивая лазерными нунчаками, герой не устает напевать «Мурку», его рубят в капусту, но ему и на это есть что сказать: у него, видите ли, девять жизней. Ну и так далее… Если вы испытываете интерес (хотя бы даже академический) к «капустникам» и КВН-ам, то роман этот вам почти наверняка понравится.
Список вышедших книг был бы не полон без упоминания об изданном в Саратове сборнике пародий на «Властелина Колец» и «Сильмариллион» Джона Р. Р. Толкина. Сборник называется «Звирьмариллион». Чувствуется, что составители его брали материал с бору по сосенке — и чурка к чурке тут явно не притерта. Есть и широко известный узким кругам «Звирьмариллион» С. О. Рождевятого, издевательски выхихикивающий сюжет, или «Трудно быть Горлумом» Н. Эдельмана, переложившего лучшие тексты Стругацких на тучные почвы Средиземья. Прочие произведения сборника дают повод разве что пожалеть о потраченном на их прочтение времени. Заметно лишь одно желание: поязвительнее вывернуть наизнанку книги Мастера, как авторам нравилось выворачивать наизнанку «Властелина Колец», и не находить в этой выворотке ничего достойного их просвещенного внимания. Возможно, в публикации таких текстов есть смысл — это своеобразные отражения и преломления классики в сознании весьма «усредненного» потребителя литературы…
И 1993-й, и 1994 год «Уральский следопыт» начал повестями из «шпионского» цикла Геннадия Прашкевича. «Спор с Дьяволом» (1–2»93) можно читать не без определенного удовольствия: динамично, детективно, плюс литературная тайна. Открытая концовка повести позволяла предположить, что дальше будет не менее интересно. Однако следующая работа, которая появилась через год и носила название «Приговоренный» (1»94), не оправдала даже самых скромных надежд, вызывая впечатление произвольно взятой главы из романа. Шпион попадает в переделку, ему долго и красочно расписывают, как крепко он влип, но он не унывает и в два счета выдирается из капкана. Все.
Год 1993-й продолжился повестью Валентины Калининой «Планета-Мечта» (2–3»93). При желании это можно представить «социальной фантастикой». Наблюдается что-то социально движущееся. Например, освободительные движения, ПОД-спудные и НАД. Естественно, все это приправлено Оруэллом и Хаксли. Но больше всего бросается в глаза фон, на котором все это малоудобно разложено: шпаги, бластеры, короли, зеки, черти и романтическая любовь. В общем-то, в повести, если очень захотеть, можно даже найти рациональное зерно. А отыскав его, пожалеть: ну не сможет никакое мало-мальски рациональное зерно вырасти на такой эстетической почве.
В следующем номере (4»93) напечатана прекрасная повесть Василия Щепетнева «Тот, кто не спит». КГБ в пятидесятых годах ставит социальный эксперимент: а что было бы, если бы наиболее выносливая часть советского народа пережила ядерную бомбардировку? Вряд ли эту задумку кто-нибудь сочтет очень уж оригинальной. Повесть, однако, выглядит необычно, чему причиной, пожалуй, форма: достойный культурный триллер.
Далее (в номере 7»93) последовала подборка рассказов отечественных авторов. «Родительский день» Михаила Немченко — излишне патетическая зарисовка о том, как нужно чтить свои корни. Видимо, автор полагает, что от повторения эта мысль станет менее банальной. «Мумия» Андрея Лазарчука в комментариях не нуждается — премии «Бронзовая улитка» и «Интерпресскон» достаточно весомы и каждая в отдельности, а уж вместе… И, наконец, «Лабиринт» Абдулхака Закирова — превосходный, на мой взгляд, философский рассказ на темы древнегреческой мифологии.
В номерах 8-м и 9-м за 1993 год «Следопыт» напечатал еще одну повесть покойного Владимира Фирсова — «Сказание о Четвертой Луне». Честно говоря, трудно поверить, что она написана в 1969 году. Повесть современна даже сейчас, когда тоталитаризм уже забит демократическими сапогами до тяжелой икоты, а выйди эта повесть в 1987-м, скажем, то стоять бы ей наравне с «Невозвращенцем» Александра Кабакова…
Параллельная реальность. Автоматы и мечи. Империя, владыка которой бессмертен до тех пор, пока каждый день выпивает жизнь одного из своих подданных. Ежедневные казни — decapito — перестали быть зрелищем даже для обывателей. Отрубленные головы бережно, как книги в библиотеке, хранятся на полках в специальном отделении дворца…
Повествование ведется от лица одной из таких голов, возвращенной к жизни на чужом теле.
Жажда мести, заговор, революция…
Наконец-то (сколько лет прошло со времени публикации повести «Срубить крест»!) мы видим, как этот автор мог писать… Остается только гадать, сколько шедевров осталось им не написанными из-за того, что они все равно не были бы востребованы своим временем…
По контрасту с повестью Фирсова, рассказ Сергея Другаля «Чужие обычаи»(9»93) — космическая НФ, написанная в ярком «другалевском» стиле. Команда первооткрывателей высаживается на свеженькую планету и принимается устанавливать взаимопонимание с местным первобытным населением. Судя по тому, как ребята это делают, методология процедуры контакта на Земле еще не разработана. Контактеры просто развлекаются — и заодно развлекают читателя. Один герой, установив несоответствие обычаев планеты общечеловеческим нормам, начинает активную профессорскую деятельность, за что и получает яйцом по голове. Другой, установив то же самое, принимает чужие обычаи как данность и успешно (до полной потери гуманистической идеологии) вливается в первобытный коллектив. Словом, все это забавно и даже весело.
