Пылающие скалы - Парнов Еремей Иудович (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
XXVIII
Лебедева позвонила Доровскому, которого хорошо знала по Менделеевскому обществу, на другой день после встречи с Кириллом Ланским. Разговор получился несколько странноватым. Сначала Евгений Владимирович взвился и закричал, что никогда не ожидал от Анастасии Михайловны подобного легкомыслия, потом разразился длинной тирадой насчёт разумности специализации, возможностей человеческого мозга и даже верхоглядства. С кем именно сопрягалось последнее качество, она так и не поняла. Доровский сильно сомневался в способностях Ланского освоиться с совершенно новой областью. Он говорил настолько страстно и убедительно, что Анастасия Михайловна на какое-то мгновение заколебалась. Лишь свежее впечатление от краткой беседы по поводу красноцветов, когда Ланской обнаружил покоряющее умение попадать в точку, помогло ей устоять. Внимательно выслушав Евгения Владимировича, она рассыпалась в благодарностях, туманно заметив, что подумает, посоветуется с начальством и так далее. А под самый конец, что едва ли было достаточно деликатно в создавшейся ситуации, напрямик спросила о личных качествах Кирилла.
— Что он за человек? — переспросил Евгений Владимирович и, словно преодолевая огромное внутреннее сопротивление, проворчал: — Ничего плохого сообщить не могу.
Лебедева передала содержание разговора Корвату.
— И что вас смущает, Анастасия Михайловна? — осведомился Игнатий Сергеевич, сняв очки и разглаживая переносицу. — В чём проблема?
— Ревнует старик, кипятится…
— По-моему, это его сугубо личное дело. Нет?
— Но вы же должны знать всю подноготную?
— На кой мне она, Тасечка? Отвечайте прямо: парень вам нравится?
— Пожалуй, — помедлив, ответила Лебедева, как бы прислушиваясь к себе.
— Как специалист он нас устраивает?
— Безусловно.
— Тогда берите его и не морочьте мне голову. Нечего резину тянуть. Рассусоливать нам с вами некогда.
— Но вы отдаёте себе отчёт в том, что понадобится не меньше года, прежде чем он полностью войдёт в курс дела?
— Полностью он не войдёт никогда. Для этого нужно быть геологом, Тася. Но если паренёк действительно таков, как вы говорите, то я уверен, что уже через три месяца мы начнём получать навар. Смелее запускайте вашего зверя на девственные поля. Пусть шурует! Нужен свежий взгляд со стороны, иначе мы так и будем буксовать на одном месте.
— Вы бы хоть взглянули на него, Игнатий Сергеевич! — мягко упрекнула Лебедева.
Она знала, как умел загораться Корват и гнуть своё с упорством маньяка, оставаясь глухим к предостережениям и разумным советам. Здесь, кажется, был именно тот случай.
— И взгляну, Анастасия Михайловна, почему нет? Давайте его сюда!
— Вы что, всерьёз полагаете, что он сидит у вас за дверью? — изумилась Лебедева.
— Тогда вызовите!
В своём наивном нетерпении шеф вновь напомнил ей капризного малыша, которому, если втемяшится что-то в башку, то, как говорится, вынь да положь. Иначе покоя не будет. Сколько раз и как больно расплачивался он, да и не он один, за свою обезоруживающую, такую доверчивую торопливость. Собирая молодых увлечённых единомышленников в единый кулак, он, конечно, достиг цели и создал уникальный коллектив. Но какой ценой! Метод проб и ошибок обошёлся ему в два инфаркта, которых, по мнению близких, вполне можно было избежать. Но разве от себя убережёшься? Корват разочаровывался в обманувших его доверие людях столь же скоропалительно, как и влюблялся. Исторгнув кого-то из сердца и разом потеряв всяческий интерес, он продолжал мучиться долго не заживающей обидой, ел себя поедом. Угнетённое состояние иногда длилось неделями. Врачи предупреждали, что однажды это может закончиться трагически.
Вполне понятно, что Лебедева всеми силами старалась уберечь его от ненужной горечи, а себя — от добавочных хлопот. Отсюда и проистекала внезапно сковавшая её настороженность. В словах Доровского “не могу сообщить ничего плохого” настойчиво мерещился какой-то подозрительный подтекст. Невольно хотелось спросить: “А хорошего?” Она с трудом удержалась от желания позвонить ещё раз. Удержало опасение, что Евгений Владимирович окончательно с ней рассорится. Ради лишнего успокоения переговорила с Орловым, хоть и считала его несколько легковесным. “Не анонимщик, надеюсь? — спросила вроде бы в шутку, напустив словесного тумана. — Как вообще в смысле порядочности?” Володя лишь рассмеялся в ответ, и это, как ни странно, убедило её пуще всяких слов.
Она протянула, сколько могла, попробовала навести другие справки, но, не узнав ничего существенного, положилась на собственную интуицию и позвонила Ланскому.
— Вы не раздумали идти к нам?
— Ни в коей мере, — он откровенно обрадовался. — А вы?
— Я? — Анастасия Михайловна разыграла удивление. — Разве была причина?
— Мне сказали, что я чуть ли не напугал вас.
— Значит, у вас уже был разговор с Евгением Владимировичем? — Она поняла его с полуслова. — И как он отнёсся?
— Как я и предполагал. Очень рассердился.
— Мне тоже досталось. — Она успокоительно засмеялась. — Немножко болезненная операция, но через это надо было пройти. Как вы смотрите?
— Теперь, как и вы, хоть до сих пор на душе кошки скребут.
— Вот ерунда! — Она попыталась вызвать его на откровенность. — Немедленно сознавайтесь, что вас терзает? Ишь какой мнительный!
— Если рассуждать логически — ничего, но какой-то осадок всё же остаётся… Между прочим, Анастасия Михайловна, шеф взял с меня слово, что я не оставлю тему.
— Он очень сомневался, что вы потянете двойной воз.
— Знаю, но мы убедили его. Я справлюсь, вы сами увидите.
— Значит, у нас зелёный свет? — окончательно решилась Лебедева. — Тогда не будем терять времени. Приезжайте завтра.
— Как, уже? — словно бы испугался он, но быстро взял себя в руки. — Спасибо, Анастасия Михайловна, приеду.
На следующее утро она представила нового сотрудника шефу. Корват, по обыкновению, куда-то торопился, и обстоятельного разговора не получилось. Постольку, поскольку Ланской не поколебал своим видом и манерой держаться уже составившегося о нём мнения, Игнатий Сергеевич ограничился общими рассуждениями. Обрисовав стоящую перед Кириллом проблему, он сделал упор на капиллярные явления, существенно меняющие состояние вещества.
— Какой у вас язык? — внезапно спросил Игнатий Сергеевич без всякого перехода.
— В основном английский, но читаю и по-французски.
— Это хорошо, потому что почти вся литература на английском, — обрадовался Корват. — Ну, в добрый час. Желаю всяческих успехов. В случае каких-либо трудностей без всякого стеснения обращайтесь прямо ко мне или к Анастасии Михайловне. Договорились? А я буду с интересом следить за вашей деятельностью. Смелей открывайте новое, не оглядываясь на авторитеты, и учите нас.
На том и кончилось официальное представление. Дальнейшее совершилось с поразившей Кирилла скоропалительностью.
Когда Лебедева, оставив его в лаборатории, вернулась в кабинет заведующего кафедрой, Корват вызвал секретаршу и продиктовал ей письмо на своё имя.
— В левом углу будут три фамилии, — предупредил он, расхаживая по комнате. — Доцент МГУ Лебедева А. М., старший научный сотрудник НИИ зарубежгеологии Северьянов Д. В., старший научный сотрудник Постор Л. А.
— Готово, Игнатий Сергеевич. — Девушка печатала с суперфонической быстротой.
— В целях изучения состояния вещества в субкапиллярах и ультрапорах нефтегазоносных недр просим зачислить на должность младшего научного сотрудника тов. Ланского К. И., прикомандировав его к физико-химической лаборатории кафедры горючих ископаемых МГУ… Все три подписи. Сегодняшнее число.
— Хотите оформить по НИИ? — спросила Анастасия Михайловна, всё ещё не зная конечных намерений шефа.
— Временно. Как только возникнет подходящая единица, заберу его на кафедру.
— Но тогда нужно предупредить человека?
— Ему-то какая разница? — беспечно отмахнулся Корват. — И так и этак, всё равно будет работать у вас… Завизируйте, Анастасия Михайловна.
