Вангол-3 По следу «Аненербе» - Прасолов Владимир Георгиевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Отменно стреляешь, парень, не знал, что ты снайпер.
– Кто? – переспросил Кольша.
– Ну, снайпер, это очень хороший стрелок.
– У нас в деревне охотник, Василий Углов, лучше всех стрелял. Я у него учился, помогал ему капканить, а он мне стрелять из карабина давал.
– Молодец, вон, старшина тоже видел, как ты офицера немецкого шлепнул.
– Не зря я ему форму справить успел, теперь с легким сердцем на довольствие ставлю бойца, только вот довольствия, товарищ капитан, у нас сухим пайком на два дня, хорошо, хоть вода есть, в подвале два бака полных.
– Не пропадем, старшина, день прожили, позицию удержали, это главное. А продукты… если поискать? Поищем, или мы не разведка? Людей я не успел узнать, старшина, кого на вылазку взять, подскажи? Мне парни отчаянные нужны. Немец, он сейчас что думает? Что мы сидеть будем в норах и не рыпаться, ан не так. Мы им каждую ночь колыбельные устраивать будем.
– У нас все отчаянные. Однако рядовых Петрова Василия и Яшку Кармазина бери, не подведут.
– Найди их – и ко мне.
Через несколько минут двое рядовых, коротко представившись, присели около Лемешева.
– Вот что, бойцы, мы познакомиться толком еще не успели, поэтому предлагаю продолжить знакомство в деле. Надо вылазку провести, немца пощекотать, чтоб не забывался, что он в гостях, да и старшина просит провианту поискать, а то, говорит, кормить не будет.
– Надо – значит надо, – ответил тот, что был поплотнее сложением.
– Хорошо, через час, как стемнеет, пойдем.
– Сергей, возьми меня тоже, – когда бойцы вышли, попросился Кольша.
– Так, Кольша, я тебе здесь не Сергей, а товарищ командир, понял?
– Понял, товарищ командир. Я тоже хочу на вылазку…
– Отставить. Запомни, Кольша, все, что было с нами в тайге, там и осталось. Ты теперь боец Красной армии и должен выполнять приказы своего командира. Тебе приказ – хорошо выспаться и завтра бить немца так же метко, как сегодня, понял?
– Понял.
– Не понял, а «Есть, товарищ командир!».
– Есть, товарищ командир.
– Свободен, там, за стенкой, старшина тебе койку где-то нарыл, иди спать.
Кольша ушел, оставив Лемешева одного с вернувшимся старшиной.
– Посты проверил, все нормально.
– Хорошо.
Через час три тени бесшумно скользнули из разбитого оконного проема и растворились в темноте. А еще через два часа они вернулись с мешками на плечах и двумя пленными немцами, которые тоже несли мешки. У стены Лемешев их остановил и, перебросив в проем мешки, двумя короткими ударами ножа уложил обоих. Увидев лица своих бойцов, пояснил:
– Пленных мы теперь не берем. Пока связь со своими не наладим.
Петров, когда укладывался после вылазки поспать, сказал:
– А ничего командир у нас.
– Ничего-то ничего, но видел, как он немцев-то, а?
– А чего с ними делать, мы ж в окружении.
– Да ясно, что в расход, только он их как баранов…
– Не как баранов, а как бешеных псов.
– Ладно, все одно крутой мужик.
На рассвете по дому начала работать немецкая артиллерия. В этот раз осколком убило одного из тех, кто стоял у окон. Два часа прямой наводкой по дому били несколько пушек и танки. Как только затихло, немцы пошли в атаку. Лемешев приказал огонь не открывать, пусть подумают, что защитников города здесь уже нет. Только когда немцы подошли до броска гранаты, они их и получили из окон второго этажа. Те, кто уцелел, залегли и отползали, оставляя раненых и убитых. Примерно так, повторяя раз за разом эту сцену, продолжался весь день, девять атак, девять штурмов, пока на грохочущий и горящий город не опустилась темнота… Вечером в подвале собрались двенадцать человек. Из них половина раненых. Лемешев был слегка контужен, граната рванула в соседней комнате, вывалив кусок стены. Старшина убит, бойцы, смертельно уставшие, валились с ног. Кольша вызвался пойти в боевое охранение и сидел у проема развороченного снарядом окна на втором этаже, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Несколько осколочных гранат лежало у его ног, пользоваться ими старшина научил парня перед самой своей смертью. Пулеметной очередью срезало старшину, когда он выносил раненого. Крупнокалиберные пули насквозь прошили обоих, смешав их кровь, породнив навсегда. Кольша видел это, он был рядом. Он слышал, как прошептал, умирая, старшина: «Ничё, прорвемся…»
То же самое, собрав людей, сказал и капитан Лемешев.
– Прорвемся, мужики, нас осталось немного, но немца мы держим, и положили гадов немало. Так что, считаю, приказ Родины мы выполняем и будем выполнять. Гранаты, патроны есть, а дух наш им не сломать. Погибших надо собрать и похоронить, левее сгоревшего танка воронка глубокая от фугаса, туда снесем товарищей. Немец там не достанет, мертвая зона, а справа в случае чего прикроем.
Уже под утро Лемешев нашел дремавшего Кольшу.
– Проснись, бродяга…
– А? Что случилось? – встрепенулся тот спросонья.
– Ничего, все тихо пока. Дело есть, Кольша, идем.
В подвале, налив Кольше кипятка в кружку, Лемешев сказал:
– Пей чай – и в разведку, Кольша. Надо к нашим пробиться, доложить о том, что мы держимся, и получить приказ, что делать дальше. Может быть, сможешь пополнение сюда провести, медикаменты, бинты нужны.
Кольша молча выслушал Лемешева и, отставив недопитый кипяток, ответил:
– Я отсель никуда не пойду.
– Кольша, это приказ.
– Почему я должен идти, а не кто другой?
– Кроме тебя никто не пройдет. Переодевайся в свою одежку – и ползком отсюда до тех деревьев, а там – к тем домам. Проскочишь здесь, дальше пробирайся к нашим, ближе к реке. Там вчера бои не стихали. Нарвешься на немцев, может, тебя и не тронут, так что давай, Кольша, без возражений, нету времени на разговоры. Вернешься, еще поговорим.
Кольша долго молчал, потом стал снимать с себя гимнастерку.
«Вот и ладно, сынок», – подумал Лемешев.
Он крепко обнял парня, ставшего ему совсем родным.
– Пройди, Кольша, передай нашим все, что я сказал.
– Пройду и вернусь, – твердо ответил Кольша и нырнул в темноту.
С рассветом немцы, подтянув несколько орудий, возобновили атаку, били и били по дому с горсткой разведчиков Лемешева. Когда пошли в атаку, их вновь встретили огнем из уцелевших амбразур, но левое крыло молчало, и через него немцы ворвались в здание. Отступая, отстреливаясь от наседавших немцев, Лемешев, раненный в ногу, с одним из раненых бойцов спустился в подвал. Они, устроившись на ящиках с боеприпасами, держали на прицеле небольшой коридор и дверь, но немцы перестали стрелять. В наступившей тишине с издевкой прозвучало:
– Русский Иван, сдавайся! Выходи, будешь жить!
Лемешев улыбнулся. Он встретился взглядом с Петровым, тот тоже улыбнулся и покачал головой. Лемешев выпустил всю обойму в проем двери и бросил туда ставший ненужным пистолет.
– О! Гут! Гут! – загалдели немцы снаружи.
– Счас, суки, обождите…
Было ясно, что выхода нет… Сергей, вынув чеку из гранаты, положил ее на ящик с противотанковыми минами.
«Вот и ладно, Пловец, теперь не стыдно», – последнее, что он сказал самому себе перед тем, как мощный взрыв разнес руины дома вместе с ним и теми, кто хотел его взять живым.
До своих Кольша не добрался. На этом участке немцы разорвали оборону города и вышли к Волге. Его схватили утром следующего дня в развалинах одного из разрушенных домов. Он пытался бежать, но немец ударил его и, связав руки и ноги, несколько часов держал взаперти в одной из уцелевших комнат дома. Потом его забрали и вместе с другими детьми и подростками машиной вывезли из Сталинграда в близлежащий небольшой городок. В бараках, куда их привезли, было уже много детей. Кольша искал возможность побега, но их охраняли с собаками. Уже на следующее утро его в числе многих других под конвоем привели на станцию и погрузили в вагон железнодорожного состава. Поезд тронулся, унося его и сотни испуганных и потерянных девчонок и мальчишек на чужбину. Через несколько дней пути они прибыли в какой-то портовый город. Их помыли в бане, переодели в одинаковую одежду. Потом было нечто похожее на проверку здоровья и отбор. Их осматривали врачи, после чего детей из шеренг выводили и распределяли по разным группам. Через три дня Кольшу вместе с группой отобранных мальчишек посадили в трюмный отсек большого корабля. Их сопровождали несколько военных; как Кольша узнал позже, это были офицеры СС и несколько женщин, которые готовили пищу и выполняли обязанности воспитателей. Некоторые из них говорили по-русски. Кольша пытался заговорить с одной из них, но холодный взгляд ее глаз и тихое: «Заткнись, ублюдок», – было все, чего он добился. Он очень переживал.
