Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Человек продолжал говорить, пара слушала, приоткрыв рты и склонив головы набок в одну сторону. Человек из своего мира явно указывал на нечто в мире этом. Это нечто оказалось несколькими камнями, лежащими на полу. Все камни отличались друг от друга — общим было лишь то, что каждый имел хотя бы один острый край. Впрочем, аналог любого из этих камней можно было найти выше по течению реки. Псы подошли и понюхали камни — ничего подозрительного. УхыррМухх дотронулся лапой до одного из них. Человек что-то сказал, одобрительно кивнул головой и взял у себя с земли камень — точную копию того, которого коснулась лапа. Это был удлиненный камень почти черного цвета с острым краем.
— А ты можешь так же взять этот камень своей лапой?
— Могу, ответила СирриСилль, подошла и ухватила его четырьмя пальцами.
Здесь требуется отступление. СирриСилль была не только первой леди, но и первой красавицей племени, и не только благодаря роскошным кисточкам на ушах. Главный критерий женской красоты — длинные гибкие пальцы передних лап. Они немного мешали при быстром беге. Но ноги псов уже не кормили. Зато такими пальцами можно было доить коров! И вытаскивать сено из веток и расчесывать шерсть мужам, вернувшимся с работы. Как ни странно, но длина и гибкость пальцев чуть заметно увеличивались от поколения к поколению у всего племени. При редких встречах с псами других племен им приходилось выслушивать насмешки по этому поводу. У других племен в ходу были другие критерии красоты. Но насмешки насмешками, а племя длиннопалых (произносится как «АрруСихамм» с подвизгиванием на третьем слоге) было самым большим и процветающим на всем побережье. Запомните это название!
Мир за стеной внезапно изменился. Там был тот же человек, и с ним еще двое. И еще туша быка. Первый человек держал в руке тот самый камень. Он воткнул его в тушу внизу живота и начал пропиливать камнем ровный разрез.
— Хорошо получается, — одобрила человека СирриСилль, — а вы рвете, получается плохо.
— Р-р-ры-ы-ы, — ответил УхыррМухх.
Те трое, помогая друг другу, довольно быстро освежевали тушу. Шкура получилось удивительно симпатичной — не то, что у псов: неровные края с лохмотьями и разрывами. Но худо-бедно они с этим справлялись. А вот дальше произошло то, от чего у УхыррМухха торчком поднялись уши и сам он выпрямился и напрягся как струна. Человек подошел к другой шкуре, уже высушенной, и распилил ее ровно пополам вдоль хребта. Потом тем же инструментом отрезал от одной из половин длинную узкую полосу. Потом еще семь полос. Далее он связал их по две простейшими узлами и на концах завязал широкие петли. УхыррМухх склонил голову набок и приоткрыл рот. Человек подошел к другой высушенной шкуре, прорезал в ней четыре отверстия у переднего края. УхыррМухх заскулил и весь подался вперед — он начал понимать… Человек пропустил через отверстие один из ремней и привязал его к шкуре. И тут УхыррМухх все понял. Он не выдержал и с криком бросился в тот мир — не сметь без меня!.. Но раздался громкий треск, замигал красный свет, на пути встала прозрачная стена. УхыррМухх осознал: туда нельзя! Пока человек привязывал остальные три ремня, он остыл и задумался.
Человек свистнул, и прибежали несколько псов странного вида.
— Ой, смотри, какие-то плюгавенькие и низколобые. Но все равно хорошенькие и веселые!
— Подожди, дай подумать, — УхыррМухх как будто потерял интерес к происходящему, хотя человек надел по петле на каждого из четырех псов, сам уселся на шкуру, свистнул и унесся по траве на упряжке, помахав на прощание рукой.
УхыррМухх сидел и думал. У него в голове происходила технологическая революция. Он находил новые применения этим ремням одно за другим.
Между тем шоу продолжалось, но уже без главного героя, умчавшегося на упряжке. Тот мир стал почти неизменным. В нем где-то на заднем плане проходили другие люди и пробегали «плюгавенькие низколобые» псы. Там стояли дома людей и росли сосны. Но что-то в нем снова сильно привлекло нашу пару, вперившуюся в одно место. Это место было блестящим прямоугольником с небольшим темным квадратом на цоколе одного из домов.
— Это же наш вход!
— Такой же, как наш, но не наш. Он не засыпан. Стена чуть похожа, но все равно другая — там сверху еще красным накрыто и в дырах что-то странное. И местность похожая, но все рано другая.
— УхыррМухх, да посмотри же! Это наша скала! Наш клык!
— Да, скала наша… Очень похожий мир! Как так — и наш, и не наш? Тут, где эта штука, у нас тоже стоит похожая стена. Будто весь верх снесло. А здесь на месте этой ничего нет. Интересно, а если копнуть там?.. А может быть тот мир…
Здесь УхыррМухх остановился в миллиметре от гениальной догадки. Потом это скажет его внук: другой мир — это наш мир в прошлом.
— Впрочем, ерунда… Пойдем-ка домой. Скоро утро. И надо подумать, как со всем этим дальше быть.
Когда супруги вышли из проема, дверь за ними тихонько закрылась. УхыррМухх провел лапой по темному квадрату — один из маленьких квадратиков замигал. Значит, все в порядке, завтра дверь снова откроется перед ними.
На следующий день УхыррМухх собрал совет старейшин и держал такую речь:
— Вчера я нашел проход в очень важное место. У меня не хватает слов, чтобы объяснить все. Там кто-то хороший учит нас очень полезному. Каждый из вас увидит это своими глазами. Сегодня со мной пойдете ты и ты. Еще нужна стража, чтобы стеречь проход от любопытных, пока мы там будем.
— Откуда ты знаешь, что он хороший и учит полезному?
— Почему хороший, объяснить не могу, увидишь — поймешь. Почему полезное — сам вижу и жалею, что раньше не догадался. Например, он научил, как ровно разрезать шкуру. Полезно?
— Полезно, полезно, — согласился совет старейшин…
И вот УхыррМухх с двумя старейшинами и первой леди, у которой вчерашний страх сменился железной настойчивостью, повторив вчерашнюю процедуру с кнопками, вошли внутрь. Старейшины только и сказали «да-а-а!..», уставившись на говорящего человека, а УхыррМухх подошел к камням и ткнул носом самый большой. Человек взял двумя руками его копию и размахнулся. УхыррМухх тоже взял камень, встав на задние лапы, и размахнулся. Получилось внушительно. Человек подошел к небольшой сосне и с размаху ударил под углом по стволу острым концом камня. Получилась приличная засечка. Потом ударил рядом, потом повыше — засечка росла. Потом с другой стороны, потом с обратной — пока засечка не стала круговой. После чего уперся в ствол и начал его раскачивать, пока дерево с треском не рухнуло.
— Как хорошо, — изрек УхыррМухх, — больше не придется чистить морды от этой гадости!
А старейшины так и не проронили ни звука. Лишь положение их спин и голов, да движения ушей, глаз и хвостов выдавали лихорадочную работу мысли и бурление чувств.
Сеансы продолжались и продолжались. У входа круглыми сутками сидели часовые, пропуская по два пса на сеанс по решению совета старейшин или вождя. Было совершенно невозможно показать таинство всему огромному племени, поэтому посещение Комнаты рассматривалась как награда за трудовые успехи. Человек проделывал разные манипуляции с камнями, иногда прибегая к помощи своих соплеменников, иногда в одиночку. Он всегда оперировал первым из камней, к которому прикасался зритель, но каждый раз действовал им по-разному.
Самым усердным и благодарным зрителем, конечно, была СирриСилль, пользовавшаяся своим положением первой леди. Она всем обликом выдавала, что происходящее ее захватывает до дрожи в поджилках: голова наклоняется то туда, то сюда, то подается вперед, то одно ухо торчком, то другое, то сразу оба, хвост то радостно виляет, то нервно стучит об пол. И вдруг она заявила:
— Я понимаю, о чем говорит тот, в другом мире. И даже знаю, как его зовут: Рргххакх Рудрнигхх. Он все время объясняет, что собирается делать: «Беру камень, им можно резать шкуру… этим камнем буду рубить дерево, этим маленьким острым прокручу дырку в шкуре и продену туда полосу кожи…»
