Племя Тигра - - (чтение книг TXT) 📗
Просветы в снегопаде становились все более блеклыми, и Семен понял, что темнеет: чему быть, того, как говорится, не миновать. Была слабая надежда, что хуже не станет, – все равно ни черта не видно. Только она, как водится, не оправдалась.
По мере того как темнело, снегопад становился все более редким. Видимость от этого, увы, не улучшалась – скорее, наоборот. Семен уже давно слышал тихое похрустывание под ногами, но замечать его не желал, решительно не хотел придавать этому значения. Он начал мерзнуть уже во многих местах сразу, но до последнего убеждал себя, что это от усталости и голода. Только все эти уловки оказались бесполезными: от фактов, как говорится, никуда не денешься. А они таковы: наступает ночь, снегопад кончается, температура падает, а он весь мокрый и скоро превратится в ледышку. И что же предпринять в этой ситуации? А почти ничего: отряхнуть снег с рубахи и… утоптать площадку возле тропы. Теперь Семен делал три круга по часовой стрелке, десять раз отжимался от земли (не высовывая рук из рукавов, конечно) и шел в другую сторону. Задача дожить до рассвета казалось ему все менее выполнимой, а неотапливаемый шалаш, сухой мех запасной рубахи и мокасин – совершенно недостижимым блаженством.
Снегопад наконец прекратился. Наступила тьма. И в этой тьме поднялся ветер. Несильный – пять-десять метров в секунду. Или даже еще меньше.
Апатия и сонливость накатывали волнами. В голову упорно лезли мысли о том, что умирать совсем не страшно – он уже пробовал. Какой смысл тянуть? Ну, еще полчаса… Ну, час… Нет, час, пожалуй, уже не продержаться. Да и зачем, в конце концов?! Он же честно боролся и сопротивлялся – сколько мог. Бывают же непреодолимые обстоятельства! Что еще от себя можно потребовать? Костра не разжечь, а двигаться сил уже нет. Еще круг? Или три? Ветер выдувает тепло из-под рубахи. Эффективнее, наверно, сесть на корточки и сжаться в комок, чтобы сократить теплоотдачу. Да, именно так люди и замерзают. А что делать?
На корточках он просидел недолго – было неудобно и холодно. Лучше, пожалуй, лечь на бок – прямо в снег. Или еще походить?
Сделать последний выбор он не успел. Не успел, потому что…
Потому что появился свет.
Нет, не тот свет, что в конце посмертного тоннеля.
Обычный – лунный.
Сплошная облачность сдвинулась, съехала в сторону, и Луна оказалась на свободе. Полная.
Все вокруг было гладким, белым и ровным. Кроме сугроба – вон там, в полусотне метров. Из макушки сугроба торчали палки.
Это концы связанных слег, на которых держатся шкуры.
Семен лез и рвался вперед. Ломал наст и обдирал об него кожу голеней. Снегу было по колено, он падал, вставал и лез дальше. Потом утаптывал, разгребал руками снег возле шалаша. Оказалось, что вход с другой стороны…
Приходить в себя и хоть что-то соображать он начал, лишь лежа в своей запасной парке. Он не стал ее надевать, а залез в нее голым, свернулся, сжался в комок, засунул кисти рук под мышки и принялся стучать зубами и дрожать.
Потом в голову пришла мысль, от которой дрожь прекратилась мгновенно. Нет, его не бросило в жар, просто перестало быть холодно.
В шалаше он был один.
ГОЛОВАСТИК ИСЧЕЗ!!!
Следующие несколько часов были для Семена… В общем, в жизни многих людей бывают события, которые память начинает стирать, как только они заканчиваются. Эти воспоминания лишние, ненужные, от них надо избавиться, вырвать как больной зуб. Но сначала это надо пережить…
Что бы с парнем ни случилось – виноват Семен. Никаких оправданий, никакой защиты – все очень просто, все однозначно: он виновен. И этого уже не исправить. Назад не отыграть, не искупить, не вымолить прощения. И как с этим жить дальше?! И можно ли с этим жить?..
Кто-то когда-то сказал, что ад, как и рай, находится у человека в душе. Это действительно так. По крайней мере, в отношении ада. Совесть – палач, перед которым бесполезно демонстрировать мужество.
Он смог уснуть только под утро. Наверное – под утро, потому что луна спряталась и было просто темно.
Просыпаться он не хотел. Но пришлось – было слишком больно. И внутри, и снаружи. Снаружи – это болели обмороженные пальцы ног. А еще было жарко. Солнце поднялось высоко и вовсю лупило в темную крышу вигвама. Снаружи что-то журчало, чирикали птички.
Семен кое-как разогнулся, выбрался из мехов и, как был голым, на четвереньках выполз из шалаша. Постоял, подышал, глядя на истоптанную мокрую землю у входа: «Снег тает со страшной силой. Если парень замерз где-то в степи, то его можно будет найти. Это называется „подснежник“».
Ему очень хотелось заплакать – даже не от горя и боли, а от лютой досады на самого себя – не уберег…
Он сглотнул спазмы в горле, начал подниматься на ноги и замер, не закончив движения.
Солнце слепило глаза, и он несколько секунд моргал, пытаясь разглядеть и понять то, что видит.
Перед шалашом на вытаявшей мокрой траве стояли и сидели воины-лоурины. Много. Человек двадцать или тридцать. С копьями и длинными луками. В меховых рубахах до колен. С повязками на головах. Солнце светило им в спины, и перед каждым была его тень.
Те, кто сидел на корточках, начали подниматься. Их тени удлинялись и тянулись к Семену.
«Хоть бы убили сразу, – думал он, пытаясь рассмотреть лица. – Без вопросов, без оправданий – раз и все! Господи, сделай так, чтобы не пришлось ничего говорить!»
Одна из фигур, стоящих впереди, двинула рукой, втыкая древко копья в землю. Шагнула к нему.
«Вождь, – понял Семен. – Сам пришел. Хоть бы сразу…»
Тень воина коснулась босых ног, а потом поднялась и как бы одела Семена, прикрыв его наготу до пояса. Вождь был суров и сосредоточен. Он явно волновался:
– Прости, Семхон, но шаман не смог прийти – он слишком стар, а степь полна воды.
– Да-да, я понимаю…
– Прими из моих рук. Это не будет нарушением правил.
Обычная налобная повязка мужчины из рода Тигра. Только новая и чистая. С длинным желтовато-серым мехом.
– Но как же?! – Он коснулся рукой лба: его собственный кожаный обруч – метка людей из рода Волка – был на месте. То ли забыл его снять перед сном, то ли, проснувшись, машинально надел – теперь уже и не вспомнить.
– Это не важно, Семхон. Главное, чтобы ты принял.
– Но… Как же… Разве так бывает?!
– Волк и Тигр? Оказывается, бывает! – ответил Вождь. – Прими, Семхон! Мы будем звать тебя «Белая Голова».
– Что, совсем белая?
– Ага, – подтвердил Вождь и улыбнулся.
До поселка Семен тащился весь день – кряхтя от боли в ногах и без конца обходя лужи и целые озера талой воды. Вообще-то сопровождать его собиралась вся компания во главе с Вождем, но Семен кое-как смог объяснить ему, что не желает демонстрировать перед воинами свою слабость. Тот, кажется, понял и увел людей вперед. Остался лишь Черный Бизон, против общества которого Семен не возражал. Однако рассказывать даже ему о своих снежно-буранных приключениях Семен не решился. И ему, и Вождю он просто продемонстрировал опухшие пальцы ног, предоставив им самим придумывать объяснения. Что они и сделали почти с ходу: «Да, у зверей так бывает, когда они долго ходят по тонкому насту». Ну и ладно…
В общем, Семен отделался на удивление легко. Вероятно, положительную роль сыграло то, что после мороза он оказался не в теплом помещении, а почти на таком же холоде, только без ветра, и отогревался медленно и долго. Помещать в тепло отмороженную конечность – довольно распространенная ошибка. Ткани снаружи быстро отогреваются и требуют притока крови для своего питания. Поступать же ей неоткуда, поскольку сосуды внутри еще не отогрелись. Начинается омертвение (некроз, кажется?) тканей со всеми вытекающими последствиями. Включая ампутацию. В данном же случае пальцы у Семена болели сильно, но, похоже, чернеть и отваливаться не собирались.
А вот все остальные события вполне можно было отнести к разряду небывальщины и чертовщины. Факты были таковы.
