Реконкиста (СИ) - Вереснев Игорь (читать полную версию книги TXT, FB2) 📗
Внезапно в голове стрельнуло: с чего она решила, что пассажир будет безропотно тонуть вместе с автогравом? Если потерял сознание при падении, тогда конечно, а если нет? Что он сделает? Откроет дверь кабины и выпрыгнет в штормовое море? Спасательный жилет входит в аварийный комплект любого автограва, но его же надеть надо!
Отмахнулась от глупого опасения: «Разумеется, наденет, не полный же он кретин!» Но, с другой стороны, если не кретин, то зачем полетел на прогулочном «Стриже» в такую погоду?
Римма невольно принялась вслушиваться в окружающий мрак. Спрашивается, что можно разобрать за воем ветра и грохотом волн? Но — о, чудо! — почти сразу услышала человеческий крик. Не показалось? Она вся превратилась в слух, поводила головой из стороны в сторону, будто локаторы нацеливала. Откуда кричат? Взяла фонарь, попробовала светить за борт — без толку, в глазах рябит от бликов на гарцующих волнах.
Открылась ведущая к каютам дверь, оттуда высунулась голова Крапивкиной. Лицо бледное то ли от света сигнальных фонарей, то ли от «морской болезни».
— Римма, что случилось?!
— Человек за бортом! — коротко ответила Коршунова, тут же приложила палец к губам, призывая молчать. Спросила: — Ты крик слышишь?
Крапивкина прислушалась. Отрицательно качнула головой.
— Нет. Только ветер гудит!
Как так? Римма слышала крик о помощи всё более отчётливо. Прошла к носу яхты, уцепившись за форштаг, перегнулась через борт. Затем вдоль другого борта — к кокпиту. Остановилась. Теперь она точно знала направление. С расстоянием хуже. Ничего, найдёт! Больше не раздумывая, прыгнула за борт.
— Римма, стой! Ты что?! — донёсся испуганный крик подруги.
Плавала Коршунова хорошо, можно сказать — превосходно. Хоть в официальных соревнованиях со школьной скамьи не участвовала, но потягаться могла даже с сэлами. Но не при такой волне! Римма защёлкнула маску на лице, нырнула. На глубине десяти метров болтанка начала стихать. Проплыла, поднялась к поверхности. Вынырнув, оглянулась на огни яхты. Вроде несколько гребков сделала, а отнесло порядочно. Она опять вслушалась в рёв шторма. Ага, есть! Источник крика стал гораздо ближе. Правда, не прямо спереди, а правее.
Римма снова нырнула, поплыла как могла быстро, не забывая, в какую сторону сносит волна. Жаль, под водой крик не услышишь, не скорректируешь направление!
И вдруг — услышала? Нет, почудилось, разумеется! Но всё-таки рванула вверх. И чуть не врезалась в человека, отчаянно дрыгающего ногами.
— Спокойно, спокойно, я тут! — крикнула, вынырнув. — Держись за меня!
Человек не паниковал — во-первых, спасательный жилет надел — во-вторых. Собственно, он и не тонул: выбрался из кабины упавшего автограва и ждал, когда его подберут спасатели. Это была хорошая новость. Плохая: температура воды — пять градусов, и нахлебался он этой воды наверняка. Римма перевернула его на спину, схватила за ремень на жилете, потянула. Предупредила:
— Я тебя вытащу, не пытайся помогать! — И — в ларингофон: — Алекс, я его нашла! Пеленгуешь мой сигнал, сможешь подвести яхту?
Горошина телефона в ухе ожила:
— Сильно близко не получится, босс. Рыскание большое, боюсь задеть вас.
Спасаемый всё же пытался помогать, колошматил по воде ногами. Это Римме не мешало. В отличии от волн. Алекс самоотверженно старался подогнать яхту, но волны каждый раз отбрасывали пловчиху с «прицепом» в сторону. Она-то могла прекратить эти «танцы» в любую минуту — нырнуть поглубже и преодолеть расстояние до яхты там. «Прицеп» не мог. И долго бултыхаться в холодной мартовской воде не мог. Каждая минута его пребывания здесь была лишней!
Когда рядом вынырнула голова Бро, Коршунова выдохнула с облегчением. А спасаемый испугался от неожиданности, дёрнулся в сторону, так что ремень жилета едва не выскользнул из ладони Риммы.
— Тихо, тихо! — успокоила она. — Всё нормально. Уже скоро!
Вдвоём в самом деле получилось гораздо быстрее. Алекс ждал в кокпите, принял пострадавшего, втянул на борт. Подставил плечо, повёл в салон, где хлопотала Крапивкина.
Римма взобралась по лесенке сама, и лишь тогда ощутила, скольких сил ей стоил заплыв. Доплелась до своей каюты, рухнула на койку не снимая гидрокостюм, — плевать, что мокрый! Следом сунулся Алекс, сообщил:
— Чрезвычайщики прибыли. Спрашивают, в каком состоянии Клейн, есть ли необходимость его немедленно транспортировать в клинику.
— Клейн? — Фамилия была знакома, но из-за усталости Коршунова никак не могла вспомнить откуда.
— Генрих Клейн, член Совета Федерации, — подтвердил Алекс. — Я пытался сразу сказать, но вы…
Ну конечно, Генрих Клейн, тот самый гениальный психолог и психиатр! Создатель методики, спасшей сотни тысяч несчастных «индейцев» от эпидемии суицидов! И получивший за это прозвище «Добрый доктор Клейн». У Коршуновой было собственное мнение относительно человеколюбия к заигравшимся мерзавцам, предавшим свою планету и свой народ, но вслух она его никогда не высказывала. Даже в разговоре с лучшими подругами.
Не думая больше об усталости, Римма вскочила и поспешила в салон. «Добрый доктор» лежал на диване, укатанный в мохнатое одеяло. Глаза закрыты, мокрые волосы взъерошены, тёмно-русая бородка, обрамляющая в меру бледное лицо, тоже.
— Как он? — спросила у Крапивкиной.
— Небольшое переохлаждение, стресс. Но, можно сказать, отделался лёгким испугом, ты его вовремя из воды вытащила. Я дала согревающее, и пусть поспит.
— Ясно. — Римма кивнула. Повернулась к Алексу: — Сообщи чрезвычайщикам, что помощь не требуется. Член Совета Федерации спит, завтра утром мы его сами в Севастополь доставим.
Генрих Клейн мгновенно открыл глаза и попытался сесть. И сел бы, если бы Крапивкина вовремя не среагировала, не удержала за плечи, настаивая сохранять горизонтальное положение.
— Никакого Севастополя! Мне нужно на Змеиный, срочно! — Он посмотрел на Алекса: — Отсюда далеко до Змеиного?
— За час дойдём, если нужно.
— Очень! У пациентов суицидальный рецидив!
Коршунова хмыкнула. Поинтересовалась с изрядным сарказмом:
— Почему бы члену Совета Федерации не воспользоваться телепортом, если ему «очень» и «срочно»?
— Потому что на Змеином нет ТЛП-кабины.
Римма прикусила губу, осознав, что сарказм получился неуместным. На острове Змеиный находилась клиника для бывших «Друзей индейцев». Лет десять назад таких было множество по всей планете, но подавляющее большинство пациентов «Добрый доктор Клейн» вернул в социум. В клинике на Змеином находились последние, самые тяжёлые, те, которые многие годы провели в искусственной коме и теперь шаг за шагом учились заново быть людьми, а не заготовками для новых паразитов.
— В таком случае член Совета Федерации мог обратиться в Комиссию по чрезвычайным ситуациям и его доставил бы в клинику профессиональный пилот на патрульном глифе, — Коршунова нашла-таки контраргумент. Добавила, прищурившись: — Или вы считаете, что гениальный человек гениален во всём? В том числе в пилотировании пассажирского транспорта?
Генрих Клейн виновато улыбнулся.
— Вы правы, это моя промашка. Я как раз в Симферополе был, когда пришло сообщение. Недолго думая, схватил первый подвернувшийся автограв и полетел. — Заторопился объяснить, будто оправдываясь: — В Симферополе такого ветра не было! Пасмурно и небольшой дождик.
Помолчав, спросил осторожно:
— Так вы довезёте меня до Змеиного? Если нет, то прошу дать мне связь с чрезвычайщиками.
Коршунова хмыкнула. Уточнила:
— «Лучше поздно, чем никогда»? Не будем отвлекать людей от работы, а мы — вольные пташки, куда захотим, туда и повернём. Будет вам Змеиный, друг Генрих.
Крапивкина против изменения маршрута не возразила, спящая крепким сном в своей каюте Скен-эннаэ — и подавно.
Пятьдесят минут спустя яхта причалила к острову. На счастье, пристань располагалась с подветренной стороны, так что трудностей с этим не возникло. Доктора Клейна встречала целая делегация от местного персонала — пять человек. Римма не сильно удивилась бы, подними они доктора на руки и понеси. Но нет, — всего лишь провели к пассажирскому кару, стоявшему в конце пристани. Кар развернулся, покатил к группе строений в центре острова. Коршунова смотрела ему вслед и размышляла над последней фразой Клейна.
