Помочь можно живым - Бачило Александр Геннадьевич (библиотека книг TXT) 📗
«Ну почему – отравы? – возражал голос Шибня, все еще звучавший в ушах. – Ты сам-то пробовал? Ты попробуй сначала, а потом уж говори – отрава... Дурак! Зачем куда-то идти, зачем искать новые земли, когда я тебе и так могу сказать: да, новые земли есть. Да еще какие! Без конца-края, без снега, без горя! Вот они, у тебя в руках! Разломи только ампулу – и они твои!»
– Нет, – сказал Улисс:
Протащив последний ящик по коридору, ведущему к шахте, он, кряхтя, взгромоздил его на остальные. Все пять ящиков стояли теперь один на другом у самого края пролома. И тогда Улисс, отступив на шаг, ударил ногой в середину башни...
Прошло несколько дней с тех пор, как Улисс покинул Большую Яму. Он быстро шел вперед и уже видел встающие на востоке вершины Предельных гор. Лес все редел, стройные высокие сосны совсем исчезли, вместо чих попадались лишь уродливые низкорослые деревца. Зверей почти не было видно, даже следы на снегу встречались очень редко. Ночью небо на востоке слабо светилось, подернутое бледно-зеленой пеленой.
Улисс напрасно искал хоть какие-нибудь приметы, указывающие на проход через Мертвые Поля. Он видел только, что все больше углубляется в опасную, необитаемую и непригодную для жизни страну.
«Куда же девалось зверье? – с досадой думал он, сидя ночью у костра. – Ведь если придется остаться в этих местах надолго, совсем не мешает пополнить припасы».
Когда-то Улисс уже бывал здесь вместе с другими охотниками и помнил, что дичь все-таки попадалась им изредка, теперь же полное запустение царило кругом. Может быть, все звери ушли за Мертвые Поля? Но как найти этот путь, если следы давно занесены снегом, если нет возможности охотой добывать себе пищу?
«Неужели придется возвращаться ни с чем? – думал Улисс, с тоской глядя на сплошную, непреодолимую горную гряду впереди. – Почему мне казалось, что стоит только добраться сюда, и проход обнаружится сам собой? Дед, убедил меня в этом. Да я и сам себя убедил, лишь бы поскорей бежать из Города...»
Низкий рев, прокатившийся вдруг над заснеженной равниной, заставил его вскочить на ноги. Отойдя на несколько шагов от костра, Улисс долго вглядывался в темноту и, наконец, заметил вдалеке приближающуюся редкими скачками неясную фигуру. Зверь был гораздо меньше свирепня, но, пожалуй, крупнее обыкновенного клыкана, поэтому Улисс поспешил вооружиться копьем и дубиной, взятой у Шибня.
Рев повторился. В нем слышалось нетерпение изголодавшегося хищника, завидевшего, наконец, добычу. Улисс приготовился к бою. Он был неплохим охотником и не раз вступал в схватку сразу с несколькими клыканами, но этот зверь никогда не попадался ему раньше на охотничьих тропах, и Улисс чувствовал, что для поединка с ним ему, возможно, понадобится вся его сила и ловкость. Кроме того, он и сам был голоден.
Теперь, когда тысячелетия истории планеты превратились в давно забытые выдумки, человек и зверь снова стали равноправными участниками борьбы за существование и встречались, не зная заранее, кто из них охотник, а кто добыча. Копье и дубина против клыков и когтей – все так же, как сотни тысяч лет назад, если не считать блеска Мертвых Полей да черного, иззубренного силуэта какого-то высокого здания на фоне Предельных гор.
Шагов за сто от костра хищник остановился. Бока его тяжело вздымались. Он приглядывался к Улиссу, словно стараясь оценить силу противника. Улисс тоже внимательно рассматривал его мощные когтистые лапы, массивное туловище, покрытое облезлой, с проплешинами, темной шерстью, шишковатую, в буграх и наростах, голову и вытянутую пасть, из которой во все стороны торчали одинаково длинные и острые зубы.
С пронзительным, устрашающим шипением зверь двинулся в обход костра, зорко следя за человеком. Улисс понял этот маневр и старался поворачиваться так, чтобы костер все время оставался между ними. Хищник постепенно приближался, все ускоряя бег, и, наконец, бросился в атаку напрямик. Улисс, опустив копье, стоял неподвижно. Из пасти зверя вырывалось нетерпеливое рычание, он собирался уже, сделав последний прыжок, всей массой обрушиться на добычу, как вдруг человек резко поднял копье и нанес молниеносный удар. Хищник не смог сразу остановиться, и вонзившийся в его горло наконечник копья проникал все глубже, разрывая сосуды и мышцы. Зверь захрипел, осел назад и ударил копье лапой. Древко с хрустом переломилось, но рана от удара стала только шире, из нее потоком хлынула кровь. Зверь тяжело опустился на передние лапы. Улисс не дал ему времени прийти в себя. Подхватив тяжелую, обитую железными пластинами дубину, он изо всех сил ударил хищника по голове. Раздался треск. Зверь замер, словно прислушиваясь к чему-то, а затем рухнул на землю и, уткнувшись носом в снег, затих. Улисс перевел дух. Он не чувствовал усталости – победа вернула ему силы. Кроме того, он был теперь надолго обеспечен мясом, если только оно съедобно. Во всяком случае, стоило продолжать путешествие.
Разделывая тушу и снимая с нее шкуру, Улисс вдруг обнаружил на задней лапе зверя не зажившую еще рану с запекшейся вокруг нее кровью. Он сделал надрез и извлек маленький металлический предмет, состоявший из помятой, надорванной оболочки и более твердого сердечника. Улиссу никогда не доводилось видеть пули, но он понял, что такое можно изготовить только человеческими руками.
Люди! Они где-то не очень далеко. Значит, он на верном пути, значит, нужно идти вперед, что бы ни случилось.
Два следующих дня не принесли изменений. Улисс приблизился к самому подножию Предельных гор и теперь двигался вдоль гряды на север, с опаской поглядывая на изумрудные сполохи, загоравшиеся в небе по ночам. Считалось, что воздух здесь вредный и дышать им долго нельзя.
Если через день-два не обнаружится каких-нибудь признаков прохода, подумал Улисс, придется отойти на безопасное расстояние и некоторое время переждать. Вот только неизвестно, какое расстояние здесь безопасное, а какое опасное. Пока никаких неприятных ощущений, кроме постоянной, привычной уже тревоги, он не испытывал, но кто знает, не будет ли поздно, когда они появятся?
Поздним вечером на второй день своего путешествия вдоль Предельных гор Улисс остановился на ночлег на склоне невысокой конусообразной горы. Прежде чем лечь спать, он решил забраться повыше на гору и хорошенько оглядеться, пока окончательно не стемнело. Он сбросил мешок и лыжи и, прыгая с камня на камень, стал подниматься по склону. Небо на западе еще светилось багровой полосой, но уже разгоралось над вершинами гор зыбкое зеленое сияние. Оно ничего не освещало, наоборот, равнина внизу казалась из-за него погруженной в черную, непроницаемую тьму, и только на обращенных к закату склонах еще можно было что-то разглядеть.
Улисс вскарабкался на гладкий каменный выступ недалеко от вершины и стал внимательно рассматривать поднимавшуюся перед ним гряду.
Если и есть в этой сплошной стене пролом, как можно найти его, не зная, где искать? Да и куда он ведет? Может быть, в новые земли, а может быть, в самую глубь Мертвых Полей. А настоящий, безопасный проход лежит в двух днях пути отсюда на юг. Или на север. Как узнать?
Улисс повернулся в ту сторону, куда предстояло ему идти завтра, и замер. Там, далеко впереди, на погрузившихся уже в темноту склонах ярко светились четыре оранжевых огонька. Да ведь это костры! Словно-светлее вдруг стало вокруг, и теплом повеяло от далеких огней. Горы перестали быть мертвым холодным миром – в нем появились люди.
Люди, думал Улисс. Наверное, охотники. Только не наши, из Города сюда давно уже никто не ходит. Нет, они пришли оттуда – из-за Мертвых Полей! Они собираются охотиться в нашем лесу, а может быть, уже возвращаются обратно. Нужно обязательно посмотреть на них вблизи. Посмотреть и поговорить, если получится. Скорее! Главное – не потерять их из виду.
Он почти бегом спустился к своей стоянке и, нацепив кое-как лыжи, быстро покатился с горы. Огоньки все ярче разгорались с наступлением ночи, и Улисс, глядя на них, все ускорял бег. Единым духом он перемахнул крутой заснеженный отрог, лавируя среди камней, миновал широкую осыпь и спустя некоторое время оказался на краю неглубокой лощины, поднимавшейся куда-то в горы. Огни виднелись на дне лощины, но еще выше по склону; вероятно, Улисс в спешке потерял направление, и ему, чтобы добраться до них, предстояло теперь подняться немного в гору. Оттолкнувшись копьем (новым, вырезанным взамен того, что было сломано зверем), он скатился на дно лощины – там было побольше снега и совсем не попадались камни – и зашагал туда, где светились костры. Вместо четырех он видел теперь только два из них и начал беспокоиться, не гасят ли их охотники, собираясь в дорогу.
