Классически квантованный кошмар - Шеффилд Чарльз (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Эрик постепенно задыхался, но слишком ослаб, чтобы разнять мои руки.
– И когда вырвался на волю, я, дорогой мой, двинулся к задуманной цели. – Говоря это, я, не в силах справиться с собой, все крепче сжимал его горло. – Сначала по-свойски побеседовал с Джеком Бердоном, потом, разузнав о докторе Джермани, решил втереться к нему в доверие. Я клеился к его дочурке, вилял хвостом и лебезил перед паршивым итальяшкой. Пришлось затрахать его чадо до умоисступления, а это, черт возьми, не так-то просто, тем более, что девка – потная и волосатая, и с большим удовольствием я перепихнулся бы с мартышкой из тех, что урки драили в тюрьме Сан-Паулу. Чтобы попасть сюда, я лизал задницы и ублажал чужих жен. И я добился своего, Эрик, добился, чего бы мне это ни стоило!.. Так говоришь, не думал мне вредить? Ну, и я тебе добра желаю.
Он умирал, корчась среди датчиков и проводов своей усыпальницы. А я хотел дать ему пожить еще малость, потянуть, насладиться его агонией сполна. Целый год я ждал этой минуты, смаковал ее в мыслях… и не сумел сдержаться. Когда я взял себя в руки, он и дергаться перестал. Безжизненное тело вытянулось и обмякло.
Я посмотрел в выпученные глаза и захлопнул дверцу саркофага. Мой гнев улетучился. Я разогнул спину, вздохнул и повернулся к выходу.
В дверях стояла Селия Джермани.
В ее лице не осталось ни кровинки; невидящий взгляд застыл на бесконечности. На ней не было скафандра, и ткань комбинезона мелко тряслась на животе.
– Я тебя искала… – забормотала Селия монотонным голосом. – Начинается вторая стадия… Я хотела быть с тобой… Первая закончилась успешно, поэтому мне хотелось вместе с тобой…
За нее говорил автопилот. Мозги отказали, и она бессмысленно произносила заготовленные слова. Но я-то знал, что мне делать. Селия, вероятно, почти все слышала и уже поняла, кто я такой. Она видела, как я убил брата.
Нужно выбросить ее через шлюзовую камеру. Загерметизировать свой скафандр, затащить ее туда и подержать, пока откачается воздух… В космосе появится новое тело, и ничто не будет указывать на меня. Несчастный случай.
Я шагнул вперед.
Наверное, она что-то прочла по моему лицу, потому что вдруг резко повернулась и попыталась удрать. Поздно спохватилась. Я успел поймать ее за волосы и дернул на себя. Магнитные подошвы Селии оторвались от пола, и она беспомощно засучила в воздухе всеми четырьмя конечностями. Не отвлекаясь на разговоры, я одной рукой без труда поволок ее по коридору, а другой начал застегивать шлем. До ближайшего переходника, как я запомнил, направляясь сюда, оставалось чуть больше ста метров. Путь казался нескончаемым, хотя боязни кого-нибудь встретить я не испытывал. Джермани и Мак-Коллэму сейчас не до нас, они поглощены экспериментом.
Метров через пятьдесят что-то изменилось вокруг. От стен коридора исходил низкий гул. Селия опомнилась и начала сопротивляться.
– Вторая стадия! – взвизгнула она и захрипела в яростной мольбе: – О Боже, ну, скорей! Начинайте, начинайте!
Мы находились вблизи точки максимальной напряженности поля. Гул усилился, переходя в вибрирующий вой, а вой – в безумный рев. Все затряслось, контуры балок и секций коридора расплылись, словно вилка камертона при ударе.
Я замер на месте и еще крепче вцепился в Селию. Несколько секунд спустя к предметам вернулись очертания. Но Селия! – Селия их утратила. Ее фигура затуманилась, распалась на два смутных образа. Один из них извивался, силясь вырваться из рук, второй беспомощно болтался в невесомости. Потом обе фигуры скрыло дрожащее марево, и они опять раздвоились…
Она расплывалась в воздухе и расщеплялась надвое, расплывалась и расщеплялась, расплывалась и расщеплялась. Коридор заполнили фантомы – Селии убегали, уворачивались, защищались, нападали, кусались, падали замертво, истекали кровью, рыдали и визжали.
Я пытался бороться со всеми сразу и сам начал делиться. Я оплетал Селию сотней рук, которые превратились в тысячу рук, потом в бессчетное множество рук. Я сбивал кулаками ралетающихся призраков и сам разлетался во все стороны. Я начал сходить с ума, мне хотелось одного – повернуть время вспять, всеми своими телами вернуться назад, к исходной точке. Я собрал все свои воли воедино и рванулся куда-то и вырвался из фокуса безумия. И тут же что-то схлопнулось, и дребезги реальности с тенями моих тел слились в одно целое.
Я ввалился во внутреннюю комнату, бросился плечом на дверь. Замок клацнул, и я вдруг понял: спасен!
Спасен? А что стало со станцией? Похоже, вторая стадия разнесла ее на куски. После случившегося, испытав на собственной шкуре, как вселенная дробилась и разлеталась на осколки, я не мог себе представить что-нибудь иное. Хотя…
Подойдя к телеэкрану, я непослушными пальцами потянулся к панели, щелкнул тумблером. Экран загорелся. Передавали последние земные новости. Значит, «СГ» хотя бы отчасти цела.
Полагая, что комментаторы должны взахлеб рассказывать о ходе эксперимента, я переключил несколько каналов. Ничего. Ни единого упоминания. Но одно короткое сообщение о Вильфредо Джермани все-таки промелькнуло. Как передавали, он только что объявил о том, что намерен добиваться разрешения правительства на проведение специального эксперимента в жилой части «Славы Господней». Особый интерес ведущего вызвали протесты последователей Мэдисона.
Все это происходило девять месяцев назад. Я даже помнил эту телепередачу. Но я-то здесь, самый настоящий, во плоти. Как же это? А девять месяцев назад ни Вильфредо, ни Селия Джермани и не подозревали о моем существовании.
Страшное подозрение закралось в мою душу. Никому не известно о том, что я здесь. Я остался на «СГ» один, без воды и припасов. Я не смогу прожить девять месяцев. И одного не смогу. Даже если поймают мой сигнал бедствия и снарядят спасательную экспедицию, она не поспеет вовремя.
Отключив экран, я опустился в кресло.
Главное – без паники. Решение есть. Вот оно – здесь, в этой комнате. Гибернационная камера Шиндлера. Она способна поддерживать жизнь пациента практически вечно, и «челнок» с Земли спасет меня.
Правда, прежде, чем залечь в спячку, придется убрать труп Эрика и как-то от него избавиться. Посмотрев на саркофаг, я встал, подошел к нему и замер, словно громом пораженный. Камера работала. На табло светилось сорок ударов сердца в минуту, температура – шестьдесят восемь. Дыхание слабое, но равномерное.
А я-то думал, что убил Мэдисона. Конечно же, я убил его! Но брат вернулся к жизни. «Мне отмщение…»
Я задрожал. Потом способность трезво рассуждать вернулась. Скорее всего, в нем еще теплилась искорка жизни, и камера Шиндлера сделала все, что необходимо для ее сохранения.
Мои колебания длились не дольше секунды. Почему бы не повторить то, что однажды уже было сделано? Только на этот раз без осечки. Эрику придется снова умереть.
И нечего тянуть, надо действовать. Я взялся за дверцу, отомкнул запор. На дисплее загорелось предостережение: «Преждевременная разгерметизация опасна для жизни больного!» Приборы камеры развили бурную деятельность, всеми доступными способами поддерживая доверенную им жизнь.
Я пренебрег предупреждением. В борьбе против меня даже это чудо техники обречено на поражение. Я знаю гораздо больше способов умерщвления, чем оно – способов не дать умереть.
Дверца сопротивлялась, но в конце концов поддалась. Сражаясь с ней, я вдруг рассмеялся, сообразив, что Эрик жив лишь потому, что я его еще не убивал. Эта мысль показалась мне столь же нелепой, сколь железной была ее логика. Ведь если в результате опыта Джермани меня отбросило на девять месяцев в прошлое, то в это время Эрик был еще жив. Но ничего, это дело поправимое.
