Главный противник - Басов Николай Владленович (читаемые книги читать .txt) 📗
– Хо-ох, – произнесла Ева, и в этом звуке было столько негодования, что Квадратный даже заморгал, как заведенный, стараясь, придумать что-то, «уточняющее» его слова. Но так ничего и не придумал.
– Кажется, понимаю, – высказался Ростик. – Вот только одно неясно – какое отношение эти путешественники имеют ко мне?
– Как, разве мы тебе не сказали? – переспросил Дондик. – В том-то и дело, что они почти в один голос говорят, что прикатили к тебе. Разумеется, не только к тебе, но… главным образом, им нужен ты.
– Точно, – пророкотал Антон. – Ты, и никто другой.
Рост подумал, почесал затылок и ничего умнее не придумал, как спросить:
– А они вообще-то издалека?
– Говорят, что прошли из-за твоих красивых глаз восемьдесят тысяч километров, – отозвался Ким. – Говорят, что были в пути последние шесть лет. Но я думаю – врут. Я думаю, и прошли они больше, и шлялись дольше.
– Почему? – спросил Рост.
– Не знаю, – ответил Ким и посерьезнел. – Наверное, тебе предстоит ответить на этот вопрос.
Глава 3
Ребята улетели к полудню следующего дня, но Ева осталась, отпросившись у Дондика. Она вообще, как стал замечать Ростик, все больше привязывалась к Одессе. Уже и начальство приморского города для нее стало важнее, чем команды из штаба Председателя, уже и время возвращения она согласовывала с Дондиком… Но поскольку он разрешил ей остаться, то и Рост не возражал. Он вообще соскучился по своей золотоволосой красавице.
На третий день он решился ей об этом сказать. Они лежали на пляже, загорали. Вернее, загорала Ева, а Рост болтался поблизости. И так уже было устроено его фермерское нутро, что он отчасти болтался, а отчасти перечислял дела, которые мог бы сделать, если бы не чувствовал себя в такой зависимости от своей гостьи.
Наконец, он не выдержал, подсел совсем рядом, чтобы она знала, что он способен думать о ней не только ночами, и кинул для начала разговора пару камешков в воду.
– Ев, – начал он, – тебе город не надоел?
Она сразу все поняла. Лежа на спине, убрала с глаз руку, которой закрывалась от чересчур яркого для осени солнца, посмотрела на Роста прищурившись.
– Друг милый, ненаглядный мой, замечательнейший из мужей, – она подумала, и торжественно завершила, – город мне не надоел, переселяться к тебе я не собираюсь. А скорее всего ты очень скоро возьмешься за ум, посерьезнеешь, переедешь в город, и все у нас пойдет как надо… Ты ведь об этом спрашиваешь?
– Об этом, – признался Рост.
– Тогда я тебе ответила.
Рост посмотрел на Храм в четырехстах метрах от них.
– Только одна ошибка, никуда я отсюда не уеду. Тут спокойно, начальства нет, всякие гости ко мне приходят. Хотя тебе, конечно… гм, недостаточно.
Она не ответила, перевернулась на живот и подставила солнышку спину, голую попку и стройные, изумительной формы ноги. Рост едва удерживался, чтобы не шлепнуть ее, да так, чтобы Ева взвизгнула. Но удержался, поднялся, пошел к дому. Шагов через десять не выдержал, обернулся. Ева лежала чуть более расслабленно, наверное, тоже думала, что он ее шлепнет. В том, что не шлепнул, выразилось его неодобрение.
– Ев, я еще вот что хотел спросить… Ты что имела в виду, когда сказала, «замечательнейший из мужей»?
Она сразу все поняла. Села, стряхнула песок со щеки.
– Не то, что ты думаешь, – она улыбнулась так, что не поверить ей было нельзя. – Я имела в виду не каких-то мифических своих мужей, а… Вообще, всех мужиков в округе. Понимаешь?
А Рост вдруг не очень-то ей и поверил. Он вздохнул и пошел в дом. Ева – вот ведь чуткость! – сложила свою подстилочку, комбинезон и что-то там еще, потащилась следом, хотя явно хотела пожариться у моря. И это почему-то послужило главным доказательством, что Ростиковы подозрения не беспочвенны. Но настаивать на чем-то было глупо. Такой сильной, здоровой и красивой девушке, разумеется, не могло хватить десятка экскурсий в год в этот отдаленный Храм, к потерявшему хватку и быстроту мышления, слишком успокоившемуся Ростику.
А именно это было скрытой формой наказания, которая существовала в ссылке. Просто раньше Рост об этом не догадывался, и только сейчас понял по-настоящему.
В следующие несколько дней все было, как прежде, Ева откровенно радовалась их любви, но… Разочарование все-таки осталось. И Рост понял, если боль эту не замечать, со временем она возведет между ними стену, которую не сможет преодолеть никакая яркость их отношений.
А в конце сентября, когда Ева загорела чуть не дочерна, в отдалении появился шлейф пыли. Рост его не заметил бы, но Ждо, которая научилась даже по ночам странным образом смотреть в подзорную трубу, которую как-то привезла из Боловска мама, известила его о необычном явлении. Поутру Рост вышел на самую высокую дюну в окрестности и внимательно изучил протянувшиеся в бесконечную даль равнины. Пыль виднелась уже довольно отчетливо, так что было ясно – это не слишком большой табун жирафов, и не чрезмерная стая гиеномедведей. Те, кстати, в это время года в стаи вообще не собираются, осенью они предпочитают кормиться семьями. Значит…
Рост спустился с дюны, нашел Еву, которая настолько измаялась бездельем, что даже пыталась помогать Кирлан в заготовке рыбы на зиму, и спросил:
– Сколько может быть повозок у этих ваших михоев?
– Аймихо? Не знаю, – она стряхнула с рук чешую, – наверное, много.
– Тогда – они появились.
Ева вымыла руки самодельным мылом и пошла на верх Храма вместе с Ростиком. Тут они просидели до вечера. И не зря. Пыль со временем превратилась в странные фигурки, а потом, незадолго до темноты, стало видно, что это довольно большие, метров по тридцать в длину, овальные платформы, которые висели сами по себе над землей. На платформах были возведены довольно крепкие, даже, пожалуй, массивные, постройки, в которых жили, словно бы вокруг ничего не происходило, люди. Иные из них стирали белье, кто-то занимался нехитрыми ремеслами, ребятишки гоняли какое-то подобие гусей или больших уток. В загонах ревела скотина, а на вознесенных вверх мачтах трепетали на редкость праздничные флажки.
– Когда они шли по степи, флагов не было, – сказала Ева.
– Наверное, это что-то вроде стука в дверь, – отозвался Ростик. – Знак вежливости, косвенное свидетельство мирных намерений и в то же время определение чинов.
– Нет у них никаких чинов.
– Почти наверняка есть, просто вы еще не поняли, какие именно и по какому признаку присуждаются.
– Вот теперь я узнаю своего дружка, – рассмеялась Ева. Посерьезнела. – Только не вы, а мы. Люди.
Платформы влекли вперед массивные рогатые звери с белыми гладкими спинами и очень мощными задними ногами. А впрочем, и передние ноги у них не подкачали. Просто ими звери иногда переступали, словно пробовали дорогу на ощупь, а задними всегда толкали платформы вперед, вот это и бросалось в глаза. Как казалось, зверями никто не правил, они шли сами и, насколько Рост мог судить, толково выбирали дорогу среди неровностей и складок местности.
Когда стемнело, Ева вышла на берег моря и последовательно запустила три ракеты – одну красную и две белых. Рост не возражал, теперь он понял, почему Ева получила такой блаженный отпуск.
Все подтвердилось поутру, когда до кочевников осталось еще километров десять. Неожиданно на легком гравилете через залив прилетел Казаринов. Он устал, возраст давал себя знать, работать на рычагах ему было уже не просто. Но на обратном пути это было необязательно. Ева, быстренько переодевшись в свой комбинезон, попросила его пересесть на правое сиденье.
Росту, который вышел ее провожать, достались поцелуй в нос и дружеский хлопок по спине.
– Не журысь, хлопче, – сказала Ева. – Я теперь чаще буду заглядывать.
– Буду рад, – ответил Ростик и понял, что это уже не такая бесспорная правда, какой была бы всего-то пару недель назад, когда нежданная делегация людей только появилась.
Но грустить слишком долго было некогда. Следовало приготовиться к приему новых гостей. И они появились на следующий день.
