Я живу в этом теле - Никитин Юрий Александрович (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Я… или, точнее, мой разумоноситель, пожал плечами.
– Верно. Но вам в самом деле нужна дверь именно для безопасности?
Он удивился:
– А зачем же еще?
– Можно вообще коридор превратить в коммуналку, – объяснил я. – И так здесь скоро не пройти! Дети уже бегают и играют, как в своей комнате, соседи выходят… – я провел взглядом по его жирной отвислой груди и толстому животу, – в халате, а будут выходить вовсе в трусах… а то и без них. Но и это еще не все. Я жил в коммуналке, знаю, как начинают ссориться за каждый сантиметр площади… Вы еще не погрызлись, но тогда уж точно погрызетесь.
Он стоял ошеломленный. Потом на лице отразилась обида.
– Мы ж все по-дружески!
– Хорошо дружат тогда, – ответил я, – когда ссориться не из-за чего. Ну ладно. Если главное – безопасность, то я «за»… – на его лице отразилось удовлетворение, но я тут же слегка повысил голос, – с условием, что вся эта дрянь, которую вытащили в коридор, будет либо выброшена, либо растащите ее обратно.
Он смотрел ошеломленный:
– Но разве это вам мешает?
Я сказал с прохладцей:
– Я в коридоре, к счастью, не живу. Но я всякий раз, когда иду к себе или выхожу из своей квартиры, прохожу через коммуналку. Пока еще в ней не сушится белье, но только потому, как я понимаю, что могут выйти из лифта и украсть. Но стоит поставить двери…
По его лицу я понял, что угадал. Или почти угадал. Будет дверь, вытащат в коридор и что-то более ценное, чем развалившийся комод или картонный ящик с рваной обувью.
Я прошел на площадку к лифтам, за спиной слышал звук захлопнувшейся двери. Щелкнул трижды замок. Моя рука поднялась к черной кнопке вызова лифта, палец вздрагивал от сильных толчков крови. Я присмотрелся: он не только вздрагивал, но его трясло, как веник, трясло и всю руку. Меня всего дергало и корежило, а сердце стучало чаще, чем когда я пытался понять: кто я и зачем появился в этом мире.
Палец со злостью вдавил в стену эту черную кнопку. Мерзко влипла в стену, похожая на крупное арбузное семечко, а там, в глубине шахты, за загадочно закрытыми дверями, заскрипело, задвигалось. Слышно было, как тяжелая кабинка потащилась наверх, преодолевая гравитацию этой планеты. Такой была клеть, в которой шахтеров опускали в их норы, где те откалывали молотками пласты угля, только нынешняя клеть в домах чище и несколько, как говорят существа этой планеты, облагороженная.
Наконец в щели возник электрический свет, поднялся на мой уровень, стукнуло, грюкнуло, двери распахнулись. Я переступил порожек, чувствуя, как под ногами качнулся пол, под которым несколько десятков метров пустоты. Дверь захлопнулась, я отыскал на стене два ряда черных кнопок, нажал нижнюю, а мои глаза не отрывались от тусклого зеркала в задней стене.
Оттуда смотрел злой взъерошенный мужчина. Не я, а тот, в котором живу. Не могу же я завестись из-за такой ерунды, когда я – то ли космический пришелец, то ли заброшен из другого времени: будущего или параллельного…
Конечно, с какой-то стороны неплохо, что в критических ситуациях это существо перехватывает инициативу, отвечает само, принимает решения, но… я чувствую, как весь трясусь в этом теле. Хотя я очнулся с полным контролем над этим существом, но, похоже, оно уже норовит выскользнуть из-под моей звездной руки и нырнуть во тьму своих инстинктов, влечений, желаний.
В тонкой щели между створками забрезжил свет. Кабинку качнуло, в подошвы слегка стукнуло. Двери распахнулись в просторный вестибюль. Из будочки на щелчок открываемой двери выглянула старушка консьержка, сморщенное лицо расплылось в улыбке. Все трое, работающие посменно, живут на средства от взносов жильцов, потому уже по-рыночному вежливы и приветливы.
Я кивнул, улыбнулся, мое существо обычно в этом месте кивает и улыбается, бодрым шагом пересек последнее закрытое пространство и толкнул тяжелую дверь.
В лицо дохнуло холодным ветром. Пугающе распахнулся огромный мир, безмерные пространства улицы, детской площадки, скверов… И хотя местное существо бурчит на скученность домов и машин: пройти негде, машины вылезают на тротуар, загазованность, нечистоты, но для меня этот мир велик и пугающ…
Итак, куда ходит нормальный человек этого мира? Или мне нужно найти что-то нестандартное, из-за чего сюда и послали?
Вряд ли Их интересует быт и отдых простых людей. В простые зачислим всех – от пьяного грузчика до президента страны, если их запросы не выходят за привычный набор: бабы, пьянка, спорт, зрелища. Правда, мир состоит на девяносто девять и девять десятых из этого привычного набора, но местные существа лишь кирпичики строящегося здания. Их же скорее заинтересуют те, кто его строит. А еще вернее – кто делает чертежи.
Кто эти существа?
ГЛАВА 4
Шел, доверившись разумоносителю, мысли хаотически перескакивали со своего загадочного задания на неведомых Тех, Которые Послали меня сюда. Знал бы, кто они, или хотя бы догадывался, может быть, само задание скорее всплыло бы в памяти!
Инстинктивно, точнее – по выбору разумоносителя, выбрел на берег местной загаженной реки. С той стороны прямо в воду спускались широкие каменные плиты, выпуклые, как спины крупных черепах. Они показались мне чем-то знакомыми, в памяти проплыли какие-то странные сцены, где эти щиты составляли пологую крышу, о которую в бессилии стучат стрелы, по которой гремят камни из пращи, скатываются горшки с горячей смесью, а под этой стеной группа закованных в медные латы людей упорно разбивает крепостные ворота!
Я тряхнул головой, видение исчезло, мои ноги все так же неспешно переступали по разноцветному от бензиновых разводов асфальту. Слева, в десятке шагов, лениво плескалась грязная вода. Волны двигались тяжелые, как мазут, каждая в короне из массы окурков, бумажек от мороженого, прелых листьев и размокших газет.
Впереди через реку переброшен горбатый кирпичный мостик. Я брезгливо обошел детишек – кормят уток, как только эти несчастные пернатые здесь выживают? – миновал парней с двумя девчушками, странных рыбаков… что можно выловить в Москве-реке? В голове стучало все глуше, мысли двигались, как сонные рыбы, уже даже забывал, зачем вышел, что пытаюсь понять.
Впереди на излучине двое мужиков в нечистых рубахах, стоя по колено в мутной воде, тащили пожарными баграми что-то тяжелое и раздутое. Я видел вздувшиеся жилы на худых шеях. У одного ветхая рубаха лопнула, мышцы выступали сухие и резкие, как плетеная корзина.
Когда я приблизился, они, пятясь, подтащили к берегу нечто белесое и аморфное. Я с трудом узнал человеческое тело. Размокшее тело, пропитанное водой, полопалось, как спелый арбуз, мужики там его и оставили, наполовину вытащенным из воды. Утопленник распух, мясо отваливается, я сперва не понял, почему огромная и черная грудь странно шевелится, потом рассмотрел скопище крупных сытых раков, что вцепились намертво в тело мертвеца и рвали крепкими клешнями мягкую плоть, совали в прожорливые пасти лоскутки белого вымоченного мяса, снова стригли, как роботы на заводе точной аппаратуры.
Один мужик сказал с одобрением:
– Крупные… Вась, принеси ведро, соберем.
Второй, чем-то похожий на этого утопленника, весь белесый и одутловатый, с побитой мордой в крупных кровоподтеках, прошлепал разбитыми губами, где корочка запекшейся крови переходила в широкую полосу грязи:
– Да как-то… Одно дело знать, что утопленников жрут…
– Тю на тебя, – удивился первый. – Ты, Мордорыл, даешь! Вчера такое говно жрал, а сейчас раки тебе не по ндраву! Я ж их под водочку или пиво… А нет, так продадим. Раки-то не раки, прямо слоны!
Его проворные руки уже ловко хватали за толстые темно-серые панцири. Слышался слабый треск, шесть когтистых лапок отрывались от плоти, распарывая ее крохотными коготками. Толстый рак с костяным стуком бильярдного шара летел в ведро. Мордорыл поколебался, но раки в самом деле удались, начал неумело брать их за спины, отрывать от безобразно распухшего тела и швырять в ведро, а сам с любопытством всматривался в лицо мертвого, где раки уже выели глазные яблоки, сгрызли нос. Сейчас из глазных впадин торчали, пугливо извиваясь, острые хвостики мелких рыбешек, что жадно поедали мозг, то ли лакомясь, то ли освобождая место для икринок.
