Опалы Нефертити - Бобев Петр (лучшие книги TXT) 📗
После долгого молчания Мария добавила:
— Есть в этом что-то. Что-то еще не раскрытое. Как мог около Дарвина оказаться каменный скарабей или же птоломеевская монета с рогатым Зевсом Амонским? Да и не только это — откуда в древности знали, что к югу от Африки находится Неизвестная южная земля, Терра аустралия инкогнита, Богатый золотой остров?
— Знаю! — оборвал ее Крум. — Знаю и об обычае туземцев островов Торресова пролива делать мумии. Знаю, что на Малайском архипелаге встречаются египетские имена, что в долине реки Иордан в Палестине найдена мумия, бальзамированная эвкалиптовым маслом. А эвкалипт — чисто австралийское растение. Знаю даже и то, что в египетских храмах есть рисунки подданных фараона неизвестной расы. Но и ты знаешь кое-что другое. Египтяне были плохими мореплавателями. Как же они тогда могли добраться до Австралии? Европейцы смогли это сделать лишь в XVII веке, когда научились управлять парусами своих кораблей.
— И раньше здесь бывали европейцы. На карте Ротса в шестнадцатом веке нанесена часть континента южнее Явы. А не так давно водолазы обнаружили возле побережья острова Габо испанский кувшин для вина четырнадцатого века. Хейердал переплыл океан на папирусной лодке...
По обеим сторонам дороги ширилась саванна — бескрайняя и пустынная. То и дело виднелись торчащие из земли белые стволы мертвых эвкалиптов. Это фермеры, для того чтобы расчистить свои пастбища, высушили их, вырезав на стволах кольца коры. Время от времени от шоссе отделялись выбитые в красной почве, гладкие как асфальт, дороги. И там, на каждой развилке, к деревянному столбу был прибит большой почтовый ящик с названием фермы. Все пространство было рассечено на бесчисленное множество четырехугольников, огороженных колючей проволокой, на которых паслись коровы. Без пастухов. Только пастбища, ограды, коровы и ветряные насосы, которые наполняли автоматические поилки. Время от времени одни коровы отправлялись к водопою, оставив своих телят под надзором других коров. Так они оберегали их от диких собак динго.
— Умно! — произнесла Мария. — Беда только, что собаки еще умнее. Несмотря на все меры предосторожности, большинство телят становятся жертвами динго. Потому здесь и нет овец. Один смельчак попробовал было использовать эти прекрасные пастбища под разведение овец. Так за один год хищники зарезали шестьдесят тысяч голов. Смельчак, естественно, разорился.
Специальностью Марии была фитопатология, болезни растений. Но она была знакома и с овцеводством. Каждому австралийцу ясно, что оно собой представляет. «Золотое руно» мериносов все еще оставалось основой экономики страны. Были даже такие фермеры, которые за успехи в овцеводстве получили аристократические титулы.
Стадо эму попыталось пересечь шоссе, испугалось грохота мчащейся машины и понеслось через поле. Один эму налетел на ограду, запутался в проволоке и разорвал ее. Остальные попытались перескочить через ограду и порвали проволоку окончательно. За это их так и ненавидят фермеры.
В одном месте на дороге остановился грузовик с прицепами, автопоезд. Несколько цветнокожих ковбоев гнали по направлению к нему предназначенных на убой коров. У выхода из загона стояли двое работников с электрическими батареями в руках. Если какое-нибудь животное вдруг упрямилось, они прикасались к нему электродами, и оно трусило покорно к прицепу.
Примерно через полчаса езды заглох мотор. Крум взглянул на шкалу бензобака. Горючего было достаточно. В чем же тогда дело?
Занятые мотором, они не заметили, как вокруг них собралась толпа полуголых темнокожих, которые с любопытством стали просовывать головы под капот. Крум попытался было заговорить с ними на языке аранда, на котором он кое-как мог объясняться. Но те только пожимали плечами. Да разве на одном языке разговаривают австралийские аборигены? Тогда Крум попыталсь объяснить им жестами, чтобы они толкнули машину, надеясь таким образом завести ее, а сам уселся за руль. Но они стояли неподвижно и лишь отрицательно качали головами.
Сердитый, он выбрался из машины.
— Ну и дикари! Почему не толкаете?
— Потому что вы не включили скорость, — ответил ему один дикарь на английском языке. — Как же она заведется?
Тут в свою очередь Крум уставился на него, как дикарь. Оказалось, что это были батраки и шоферы с ближних ферм. Аборигены не могут жить долго без своего племени. Порою просыпается в них тоска по степи и вольной жизни, и они возвращаются к ней на месяц-два. А потом, удовлетворив свой скитальческий инстинкт, снова поступают на работу.
Двое цветных быстро обнаружили сгоревший конденсатор. А запасного у Крума не было. Тогда один из аборигенов сказал:
— Теперь ждите, когда проедет какая-нибудь машина! И они снова двинулись в путь своей упругой походкой неутомимых пешеходов.
— Вот так дикари! — засмеялась Мария, глядя на брата, который все еще не мог опомниться от изумления.
Вскоре на дороге показался грузовик. По австралийскому обычаю водитель был обязан поделиться с ними своими запчастями. Но и у него не было конденсатора. Шофер пообещал послать им необходимое с попутной машиной, когда доберется до ближайшей мастерской.
— А до тех пор можете стрелять кенгуру! — посоветовал он им на прощание.
Метрах в пятистах от места происшествия виднелся какой-то одинокий дом. Они постучались в дверь. Никакого ответа. Нажали на ручку. Незаперто. В Австралии часто встречаются такие дома, брошенные владельцами, когда тем становится не под силу переносить одиночество. Брат и сестра вошли в дом. Стали готовиться ко сну. Они и не думали охотиться на кенгуру. Мария была прекрасным стрелком, а ее брат — чемпионом по стрельбе по тарелочкам. Однако по живым существам ни она, агроном, ни он, психолог-полицейский, никогда не стреляли.
— Не могу я их убивать! — сказала Мария. — Таких кротких и безобидных!
— А пастбища? — поддел ее брат.
— И там вред невелик. Кенгуру, как и все другие дикие животные, не едят все подряд, как овцы, коровы или лошади. Дикие животные выбирают свой корм. Одни предпочитают одну траву, другие — совсем иную. После кенгуру могут пастись и овцы. А после овец — никто. Выстригают, как косилка, даже чище косилки.
— В Мельбурне открыли школы для кенгуру, — вспомнил Крум. — Учат их косить траву машинами и играть с детьми в футбол.
— Люди понемногу начинают отвыкать от своего высокомерия, начинают признавать некоторые умственные способности у животных. У собаки, у дельфина. Однако все еще считают кенгуру животным тупым и глуповатым. А в сущности это очень понятливое и спокойное животное, и привязывается к людям даже больше, чем сами люди привязываются друг к другу.
Снаружи стало прохладно. Они разожгли камин, поужинали и легли спать.
Утром Крум нарубил две охапки дров в придорожном кустарнике и положил их вместо тех, что они сожгли прошлой ночью, чтобы ими могли воспользоваться другие потерпевшие аварию на дороге. Потом он положил в буфет несколько банок консервов.
Снаружи раздался грохот, и Крум выбежал из дома. Это прибыл грузовик, на котором ему привезли конденсатор. Крум подбежал к грузовику, расплатился с шофером, и они сердечно распрощались, пожав друг другу руки.
Брат с сестрой снова тронулись в путь.
Река Катрин часто пересыхает настолько, что воды в ней не хватает даже на то, чтобы вымыть машину, к тому же это единственная река на сто пятьдесят километров вокруг. Но сейчас она вышла из берегов и залила даже шоссе и мост. Однако австралийцы привыкли ко всяким неожиданностям. Крум Димов накрыл радиатор брезентом, на выхлопную трубу надел резиновый шланг, так что получилось нечто вроде дыхательной трубки, какими пользуются пловцы под водой, и смело дал газ. Вода была глубиной не более полуметра, и «плаванье» завершилось благополучно.
В городке Катрин они заправились только горючим. В городе имелись гостиница, несколько баров, церковь, почта, кинотеатр и магазин. А что еще было нужно его жителям, которых насчитывалось не более тысячи человек? Будь их здесь больше, тогда бы они устроили и ипподром, чтобы не ездить в другие города играть на тотализаторе.
