Руины Изиды - Брэдли Мэрион Зиммер (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Ей хотелось задать миллион вопросов, еще больше хотелось бы оказаться здесь в положении официально приглашенного антрополога, специалиста по смешению культур, однако она слишком хорошо помнила тот ответ, который прислал Матриархат. Это было очень давно, но текст письма врезался в память Цендри, по-видимому, навсегда.
«Матриархат Изиды — не экспериментальное общество, и мы не позволим, чтобы какие-то ученые изучали нас как букашек, как насекомых в инсектариях, какие мы дарим нашим дочерям».
Обо всем этом Цендри размышляла, торопливо шагая по длинным коридорам, стены которых также были составлены из легких полупрозрачных перегородок.
Наставник Цендри доктор Лакшманн неоднократно поминал Матриархат и этот ответ недобрым словом. Он называл его антинаучным, безответственным, беспардонным по отношению к другим и недостойным цивилизованного общества. Само общество Матриархата он называл не иначе как сборищем параноиков. Цендри тогда была еще студенткой и пыталась защищать Матриархат. Она говорила, что это их общество и они имеют полное право допускать или не допускать в него посторонних. Лакшманна ее доводы, разумеется, не убеждали, и он продолжал считать Матриархат обществом параноидальным. «Он, в сущности, прав, — размышляла Цендри. — Действительно, как еще назвать людей, тупо убеждающих себя в том, что во всех обществах, включая даже такое образованное, как Единое Сообщество, к женщинам относятся как к существам низшего порядка? Бред какой-то. Разве у нас, на Университете, женщины не равны в правах с мужчинами? Равны! Это официальная политика Университета, освященная знаниями и законом. А то, что ученых дам меньше, чем ученых магистров и ученых докторов, то это легко объяснить. Просто у женщин меньше развит дух соревновательности, им не всегда хочется бороться за степени».
Цендри была уверена, что психологически женщины хуже подготовлены к борьбе, поэтому и не особенно стремятся к схватке. Это она хорошо знала по себе. Она без особых затруднений могла бы получить степень ученой дамы, сами мужчины неоднократно говорили ей, что она подготовлена блестяще, но Цендри не захотела этого, выйдя замуж, она предпочла не заниматься научной работой. Да и если смотреть на проблему глубже, то можно сделать оригинальный вывод — женщины, которые получили степени ученого или ученой дамы, были выше мужчин хотя бы потому, что посредственных ученых на Университете просто не было и быть не могло. Для этого существовал отсев, посредственная студентка вылетала с Университета мгновенно. Разве это не доказывает, что женщина в Едином Сообществе ценится выше мужчины? Неужели Цендри не получила бы степень ученой дамы, если бы не сделала того, что делают все женщины? Абсурд!
«Да, очевидно, что точка зрения Матриархата на положение женщин — это в чистом виде паранойя», — все больше убеждалась Цендри.
Они подошли ко входу в небольшую комнату. Пилот поклонилась и, пропустив Цендри вперед, вошла вслед за ней. Там она снова сложила ладони перед лицом в знак приветствия, принятого в Едином Сообществе, и улыбнулась. Цендри пристально посмотрела на нее и только сейчас заметила, что перед ней совсем молодая девушка.
— Я искренне рада, что мне выпала честь и удовольствие проводить ученую даму до нашей планеты. Сейчас вы находитесь в зале для встречи почетных гостей. Я надеюсь, что снова буду иметь удовольствие встретиться с вами во время вашего пребывания на Изиде. Проматриарх Ванайя извещена о вашем прилете, и, если вы возьмете на себя труд немного подождать здесь, она скоро пришлет сюда кого-нибудь для встречи с вами. Если вы проголодались… — Она показала на стоящий у стены автомат. — Нажмете на верхнюю кнопку — получите горячий напиток, нажмете на нижнюю — охлажденный. К сожалению, — продолжала она, — я должна вернуться к выполнению своих обязанностей. Ученая дама разрешает мне покинуть ее?
— Да, конечно, — ответила Цендри. — И благодарю вас за все, что вы для меня сделали.
Слегка поклонившись, девушка-пилот исчезла за перегородкой.
В зале для встречи почетных гостей не было никакой мебели, лишь на полу, покрытом мягким толстым ковром пастельных расцветок, лежало несколько больших подушек. Цендри заинтересовали перегородки, она подошла к одной из них и стала внимательно ее разглядывать. Ей показалось вначале, что яркие цветы и ландшафты на них не нарисованы, а отпечатаны, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что перегородки именно разрисованы, правда не очень умело. За ее спиной послышался голос Дала:
— Ну и как ты себя чувствуешь в роли важного почетного гостя?
Цендри сжалась, она вдруг почувствовала себя неуютно, полная новых впечатлений, она совершенно забыла про Дала.
— Дорогой, — извиняющимся тоном произнесла Цендри, — прости меня, ведь это ты должен быть на моем месте. Это просто ужасно, как она с тобой разговаривала. Точно с собакой.
Дал засмеялся, и у Цендри отлегло от сердца. Ничего, они как-нибудь переживут эту неприятную поездку, если, конечно, Дал будет продолжать относиться ко всему происходящему как к шутке. Как удастся пережить все это ей самой, Цендри не совсем представляла.
— Я бы сказал, — Дал усмехнулся, — что к мужчинам здесь относятся много хуже, чем к собакам. Даже пятьсот лет назад на Пионере мужчинам не приходило в голову не только клеймить женщин, но даже навешивать на них ошейники. — Он щелкнул по висящей на его шее бляшке с номером и засмеялся. — Я и не предполагал, что в мире, которым правят женщины, крайности — обыденное явление.
— Да, ты прав, — горячо согласилась Цендри. — Думаю, что мне трудно будет полюбить местные порядки.
— Вот и прекрасно. — Дал внимательно смотрел на Цендри. — Надо мной часто подшучивали мои друзья в институте антропологии. Они в один голос заявляли, что ты придешь в восторг от местных обычаев и что нужно либо не иметь мозгов, либо очень хотеть потерять жену, чтобы отпустить ее сюда… Ну и все такое. Я спорил с ними, доказывал, говорил, что доверяю тебе и что ты вполне разумная девочка, но меня никто и слушать не хотел. Эти мерзавцы только смеялись надо мной. — Он покачал головой. — Я был посмешищем всего отдела.
— О, Дал, почему ты мне не сказал об этом раньше…
— А что бы ты сделала? Да к тому же ты знаешь, как я хотел попасть сюда, чтобы увидеть Руины цивилизации Строителей, — задумчиво ответил Дал. — В случае, если бы ты отказалась ехать сюда, я был готов отправиться один, предварительно переодевшись женщиной.
— Дал, — вдруг спросила мужа Цендри, — что сказал тебе тот мужчина с красным аксельбантом? Ну, тот, носильщик. Я видела, что он подал тебе какой-то странный знак. Мне показалось, что это пароль.
— А, этот, — как бы припоминая давнишний случай, проговорил Дал. — Да, он делал какие-то манипуляции.
— Что он сказал тебе? — допытывалась Цендри. — Я не расслышала, он говорил так тихо.
— Сказал? — повторил Дал. — Да, он произнес одну фразу.
— Какую?
— Он сказал: «Мы родились без цепей», — ответил Дал. — Подозреваю, что этот человек принадлежит к какому-нибудь религиозному братству. Вроде хористов на Бетельгейзе-9. Те приветствуют друг друга фразой «Да будет мир в бесконечности». Да, понимаю, все эти сообщества интересует тебя, ты же у нас специалист по субкультурам и социальным подгруппам, особенно тайным. — Он улыбнулся. — Давай закончим об этом.
— Я вначале подумала, что это какое-то общепринятое мужское приветствие, — задумчиво произнесла Цендри. — Сейчас же я почти уверена, что эта фраза является революционным лозунгом. Совершенно очевидно, что мы столкнулись с представителем подпольного движения сопротивления или…
Дал поежился и нехотя произнес:
— Цендри, перестань говорить глупости. Подобные общества всегда тайные, их члены не будут бросаться навстречу незнакомцу и орать свои революционные заклинания.
Цендри поморщилась. «Нет, — уверяла она себя, — Дал может говорить что угодно, но в мире, где главенствуют женщины и где мужчины носят ошейники, где на них ставят клейма, в мире, где мужчина является собственностью женщины, фразу „мы родились без цепей“, да еще произнесенную мужчиной, нужно рассматривать только как революционный лозунг, и никак иначе. Но в одном Дал определенно прав. Если эта фраза является революционным лозунгом, бросаться с ней к первому встречному, а тем более иностранцу, прибывшему с другой планеты, никто не будет».
