Драгоценный груз - Борисов Леонид Ильич (книга бесплатный формат TXT) 📗
- Мадам! - крикнул Эдгар, протягивая руку к хозяйке, улыбаясь ей бессмысленно, тупо, блаженно, - Виргиния! - крикнул он и опустился в изнеможении на стул подле прилавка. - Виргиния! - повторил он, не опуская рук, и хозяйка, Мария Гаврилова, поняла это, как просьбу, как заказ. Она спросила:
- Господину угодно водки или пива? Господин хочет поесть и потом лечь спать?
Музыкой прозвучали эти слова для Эдгара. Он ответил немедленно:
- Виргиния, дорогая моя, дай мне что-нибудь, кроме себя самой! Ты уже моя, ты переплыла океан и...
Сидящий рядом с Эдгаром расхохотался, услыхав со-. вершенно трезвую речь совершенно трезвого человека в этом веселом, пьяном заведении: какие-то бородатые, длинноволосые люди в странном одеянии, похожем на детские рубашки, в синих штанах, заправленных в длинные с голенищами сапоги, ежеминутно чокались, целовались и опрокидывали себе в глотку доверху налитые кружки, а потом морщились и нюхали корочку хлеба. Беззубо улыбающийся старик в белой рубахе до колен играл на балалайке и плакал. Полуодетая женщина лет сорока, седая и некрасивая, кокетливо улыбнулась Эдгару. Его передернуло. Сосед предложил ему сигару, присовокупив на чистейшем английском языке:
- Почтенный сэр, вам необходимо покинуть это заведение и отправиться в гостиницу для иностранцев, что в доме нумер четыре по пятой линии Васильевского острова.
И все, что Эдгар видел, видел он, как сквозь пелену тумана, зыбкую и тусклую: помещение трактира освещено было дюжиной толстых сальных свечей, которые отчаянно чадили, пламя на их фитилях плясало и дергалось. И все, что Эдгар слышал, доходило до него откуда-то издалека, из глубин морских, таинственных, сонных, влажных. В этом волшебном чужеземном мареве трактирщица за стойкой казалась реальностью, несмотря на то. что все вокруг было небывало и непохоже на ту жизнь, которую Эдгар оставил каких-нибудь двадцать минут назад.
- Сэр, еще раз настоятельно советую вам покинуть этот трактир, - услыхал Эдгар тот же голос, тот же родной язык. Кто привел вас сюда? Это очень нехорошее место, сэр. Ощупайте ваши карманы, - целы ли в них деньги, в кармане ли ваш пистолет? О, здесь не просто воры, а истинные артисты своего дела!
Эдгар обвел взглядом полумрак, аквариум, сон. Его приятели-матросы пели, запивая каждые два-три слова чем-то очень крепким в оловянных кружках. К матросам дважды подходила хозяйка, матросы обнимали ее, хлопали по спине, пытались поцеловать...
- Не сметь! - крикнул Эдгар, сжимая кулаки и губы. - Не сметь! Кто дотронется до Виргинии, тот будет иметь дело со мной!
- Так я и знал, - проговорил сосед, но уже порусски, - он обратился к кому-то из своих собутыльников. - У него сумасшедшие глаза, - добавил он и сказал в самое ухо Эдгару: Немедленно уходите отсюда! Вы уже обратили на себя внимание! Это опасно, мой друг...
Рявкнула гармонь, подкованные каблуки ударили о каменный пол, бородатый певец затянул что-то скорбно-веселое, кто-то разбил штоф зеленого стекла, кто-то дал кому-то в ухо, вдруг потухли почти все свечи, ктото ругался и плакал одновременно. Эдгар не отводил взора от хозяйки.
В самом деле, она была чрезвычайно и неосмотрительно хороша собою. В полумраке ее лицо казалось таким божественно пленительным, что боязно было дышать и улыбаться при взгляде на него: глаза сияли, как светлое воспоминание о чем-то, может быть и не бывшем никогда с тобою, а полные губы и высокий чистый лоб вызывали в сознании Эдгара какие-то смутные, отдаленные ассоциации с ритмом его "Ворона", с музыкой его "Улялюм". Хозяйка, принявшая облик Виргинии, картин и припоминаний, которые обступили Эдгара, пригвоздили его к стене трактира и потушили прошлое, - зачем она ему, если чудо все же существует, а если его нет, если это всего лишь ошибка, недоразумение, то, значит, черт знает что и сама наша жизнь...
Хозяйка обратила внимание на то, что на нее в упор, почти неприлично смотрят, любуются ею. Она перемигнулась с каким-то человеком в белом фартуке, и спустя минуту на стойке возникла целая стая длинных тонких свечей, вставленных, как желтые цветы с одним лепестком, в узкогорлую железную вазу. Стало чуть светлее подле хозяйки и темнее во всех углах. Хозяйка улыбнулась Эдгару, ему показалось, что она даже поманила его взглядом. Эдгар сделал шаг вперед, но был остановлен грубым, уже знакомым ему голосом:
- Уходи отсюда, иностранец! Дурак ты после этого! Да ты знаешь, куда попал? Ты к ворам и грабителям попал! Тут убийцы живут, дурак чужеземный!
Эдгар ни слова не понял в этом сердечном, дружеском предупреждении, Эдгар уже не понимал даже своего родного языка, он весь был в зрении, только в зрении, все остальное в нем перестало жить и чувствовать...
Он поклонился тому, кто остановил его, - это был бородатый человек, очень красивый, с большими умными глазами. Эдгар накинул на голову капюшон, взял в руки трость и, кинув взгляд на Виргинию, вышел на улицу. Сильный ветер захлопнул дверь. Капли дождя светлыми теплыми точками усеивали булыжник мостовой, а спустя несколько шагов кончился булыжник, и нога Эдгара ступила на землю - мокрую, разбухшую, чем-то напомнившую болота неподалеку от его Балтиморы. Эдгар сделал еще несколько шагов и почувствовал, что идти дальше он не может. Он зашагал обратно. Но или он сделал ошибку в направлении, или начавшееся чудо не остановилось на возвращении ему усопшей Виргинии, а продолжало удивлять и поражать, так или иначе, но того дома, из которого минут пятьшесть назад Эдгар вышел, он никак не сумел найти. Дом словно сквозь землю провалился.
Дождь припустил, и даже с какой-то мелодией, напоминающей человеческий голос, подражающий певцу, обладателю октавы самого низкого тембра. Эдгар дошел до конца улицы, увидел человека, сидящего подле полосатой будки, поклонился ему, человек что-то сказал и, словно испугавшись, скрылся в будке. Эдгар пожал плечами, и в эту минуту запел где-то очень близко петух. Эдгар вздрогнул, рассмеялся: он припомнил одну русскую сказку, читанную в переводе на английский, - в этой сказке пение петуха означало конец всяким привидениям и тому подобной, возможно и существующей в реальном мире, чертовщине...
