Первые шаги (СИ) - Непейвода Софья Николаевна (читать книги txt) 📗
Мужчина недолго полюбовался на моё пиршество, а потом достал из холодильника яйца, масло, какие-то фрукты, зелень и тоже сел завтракать. К тому времени, как я, впервые после ренства почувствовав, что объелась, оторвалась от сковородки, он тоже почти закончил и теперь с явным удовольствием хрустел скорлупой от съеденных яиц, предварительно посыпая её каким-то белым порошком. Закинул в рот последний обломок и внимательно осмотрел стол, подбирая остатки.
Помыв посуду, мы перебрались в комнату.
— Тут такое... — с сомнением поглядела на меня химера. — Ликрий я. Лик — это от меня, а Ри — от второго меня.
Я тоже представилась, после чего каждый занялся своими делами.
Всё-таки хорошо, что на Земле неизвестны ни чиртерианы, ни арваны. Даже без этого некоторые привычки нового соседа, мягко говоря, нервировали. Иногда он мог сорваться с места в карьер, практически мгновенно переместившись в другую часть квартиры или бегая по стенам и даже потолку, порой двигался так тихо, что обострившийся в результате изменений слух не помогал определить местонахождение, а иногда метал вещи, в том числе хрупкие, через всю комнату, причём так, что они оставались целыми и невредимыми. Доходило до того, что вода из кружки, которую мужчина небрежно швырнул от входа на стол у противоположной стены комнаты, не расплёскивалась.
По несколько раз в день Ликрий устраивал своеобразную тренировку. Он разбрасывал на полу какие-нибудь предметы (чаще всего — пищу), повисал на потолке вниз головой и подбирал их... псевдоволосами. Застав эти упражнения, я почти сразу поняла причину ранения его ладони: нередко, подбирая плоды, псевдоволосы оставляли на них глубокие порезы, а иногда буквально шинковали их на мелкие кусочки. Как бритвы. Неудивительно, что халат химеры такой толстый и от него по всей квартире валяются отсечённые ошмётки. Заодно нашли объяснения многочисленные царапины и засечки на стенах, к которым любил прислоняться Ликрий, и характерные следы на поверхности толстой металлической ванны. А ещё понятна причина, по которой химера сторонилась меня и Шаса — элементарная безопасность. С другой стороны, порой мужчине удавалось поднять даже очень нежную пищу, не повредив. Это вызывало удивление, и любопытство заставило снова искать информацию по двум его видам. Точнее, даже трём, поскольку, как выяснилось, нечто от эаледа (то есть того вида, под который маскировался арван) тоже осталось.
Но глубоко копать не пришлось. Выяснилось, что у всех чиртериан именно такие псевдоволосы, как и у Ликрия. И это действительно не волосы в обычном понимании, а, в первую очередь, орган дыхания, во вторую — выделения, а уже в третью — предназначенный для манипуляции. Неудивительно, что каждый отдельный волос кажется толстым: в нём умещаются кровеносные сосуды, мышцы и нервы. Кстати, чувствительность «волос» очень велика, насколько удалось разобраться, вполне сравнима, а может, даже превышает таковую у пальцев. В том числе и болевая. Вспомнив институт, невольно посочувствовала мужчине: как он вообще выжил без лёгких? К тому же, наверняка, для него потеря «волос», мягко говоря, очень неприятна. У нетренированных чиртериан они шевелятся, могут поцарапать или содрать кожу, но серьёзных травм обычно не наносят. В отличие от тренированных — их «волосинки» мышечным напряжением способны превратиться в острейшее трёхгранное лезвие, представляющее огромную опасность как для других, так и для владельца. Кстати, характерным признаком смертельно-опасного в этом плане чиртериана являлась возможность удержать псевдоволосы в неподвижности в течение хотя бы нескольких минут.
— Это... — раздалось над головой, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности: Ликрий, как обычно, подкрался совершенно незамеченным и не преминул прокомментировать написанное. — Глупый способ.
— Почему? — я обернулась, но к этому моменту собеседник уже снова устроился на потолке.
— Неправильно, — мужчина привычно покрутил кистью. — Обмануть легко. А ещё может парализовать при болезнях или травмах. Плохой признак. Не покажет правды.
Я задумчиво проследила, как мужчина «волосами» вытаскивает из миски тонкий корешок и аккуратно отправляет его себе в рот.
— А вот ответь мне на такой вопрос. Если ты дышишь волосами, то почему их не было в институте?
— Так это... — Ликрий в очередной раз сделал паузу, и я вздохнула. Манера речи химеры, когда «главным» становился чиртериан, действительно выглядела не слишком умной. — У меня есть ещё органы для того, чтобы дышать. Запасные. А после того, как мы стали химерой, они улучшились. Хотя всё равно хуже этого, — мужчина указал на псевдоволосы и обиженно добавил. — Их нарочно удаляли.
— Зачем? Для экспериментов? — опомнившись, я тут же добавила. — Это любопытство, а не желание поиздеваться.
— Я умный, понял, — заверил Ликрий. — Нет, не для опытов. Без них дышать плохо, и сил гораздо меньше. Бегаю не так быстро, менее внимательный, и всё такое. А им кажется, что когда я бегаю медленней, то не такой опасный.
Посмотрев в чистые, наивные глаза мужчины, зажевавшего очередной корешок, я прошествовала на кухню и вытащила несколько морковин на перекусить. Заодно под этим предлогом удалось выиграть время, достаточное, чтобы вернуть самообладание. Может, у чиртерианской личности собеседника странная речь и поведение, но он не глуп. И прекрасно осознаёт, как его воспринимают другие. Более того, в последних словах проскользнул явный намёк, что даже тогда Ликрий оставался очень опасным. Или мне только кажется?
— Разве они ошибались? Ты сам говоришь, что сил становилось меньше, — заметила я, возвращаясь.
— Это... смотря для чего, — с детской рассудительностью заявил мужчина. — Если знаешь, как и куда бить, то много силы не надо. А я знаю, куда. Теперь ещё лучше, потому что Ри тоже знает свои способы.
Чуть не подавившись корнеплодом, я кивнула и прекратила разговор под предлогом того, что надо возвращаться к учению.
Ликрий часто занимал ванную. Набирал в неё холодную воду и погружался с головой, только часть неспешно двигающихся волос, да, иногда, ноги торчали наружу. И ещё любил хотя бы в одной комнате, кухне или санузле подкрутить климат-контроль так, чтобы температура опустилась почти до нуля, а то и отрицательных значений — судя по всему, у него представления о комфорте совсем другие, чем у меня или Шаса. Ну и последнее: Ликрий много ел. Много, причём предпочитая высококалорийные продукты. Например, сосед по квартире мог за раз уничтожить полкилограмма или даже килограмм жира. Однако, несмотря на необычное поведение, постепенно я начала к нему привыкать. Тем более, что агрессии он действительно ни разу не выказывал.
В целом и общем, Ликрий оказался весьма общительным, подвижным и эмоциональным. Можно даже сказать, приятным. После того, как удалось приспособиться к его манере общения, оказалось, что с ним достаточно легко и интересно говорить почти на любую тему. Кроме прочего, выяснилось, что, несмотря на кажущуюся примитивность, он хорошо ориентировался в технике в целом и компьютерах в частности. А ещё неплохо (лучше меня) решал базовые математические задачи, с готовностью поделившись двумя ранее неизвестными мне способами анализа условий. Один из них освоить так и не удалось, зато второй действительно сильно облегчил жизнь и ускорил поиск решения.
Всё вышесказанное, в первую очередь, касалось чиртерианской личности Ликрия. Однако примерно половину (хотя в субъективном восприятии — гораздо меньше) времени «власть» находилась у арвана. Определить, что Лик ушёл в тень, не составляло труда: Ри отличался необычным, можно сказать, неестественным спокойствием и некой отстранённостью, псевдоволосы становились гораздо менее опасными: почти всегда сокращались несильно, равномерными и предсказуемыми волнами. В отличие от Лика, речь второй половины химеры была правильной, построение фраз более сложным, а иногда и витиеватым. Арвану тоже нравился холод (может, это особенность тела?), но физическим упражнениям он предпочитал медитацию, обычно над необработанным сырым продуктом питания: плодом, корнем, зеленью или грибом. А вот поесть тоже любил, но явно выбирал сладости.
