Контакт - Ривендж Алекс (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Мы шли по крышам, под дождем…
— Сумасшедшие! Безумцы! Вы должны благодарить Бога, что остались живы: в последнее время на город нападают целые орды хищников. Одинокие устраивают засады на посадочных площадках, мелкие зубаны проникают целыми стаями в верхние квартиры и сжирают все живое — даже здесь мы не можем чувствовать себя в полной безопасности, выйти же наверх — это чистое самоубийство.
— Не большее, чем пройти по городу. Во всяком случае для нас…
— Вот что, пойдемте в комнату и поговорим там. Эти беседы на ногах никогда ни к чему хорошему не приводят: надо думать о теме разговора, а не о том, чтобы не свалиться от усталости.
Поддерживаемая любезно предложенным щупальцем (Рипли сама удивилась, что прикосновение уже не вызвало в ней отвращения), она дошла до комнаты и почти упала на свою койку.
— Так вы действительно прошли по крышам и вернулись живыми?
— Мы видели полосатого хищника, но я не знаю, был ли он тем Одиноким, о которых говорили вы. Он сбежал, не причинив нам никакого вреда…
— Это чудо, — покачал головой священник.
— Я подошла к нему вплотную… Его красные глаза — это было ужасно! — Рипли зажмурилась и вздрогнула. Неужели она действительно смогла пойти ему навстречу? Одно только воспоминание о светящихся в центре темной массы с тяжелым звериным запахом глазах заставило ее похолодеть от страха.
— Вам повезло: я подозревал, что они трусливы… Но если бы вы попробовали убежать — конец был бы неминуем… и хорошо еще, что вам не встретилась стая…
— Нам встречалась и стая — тех, кто считает себя людьми. Целая толпа гналась за нами в магазине — вот это спасение можно было считать большим чудом.
— Простите их — они сами не знают, что делают. Несколько человек уже приходило ко мне с просьбой благословить их на убийство. Я их прогнал… Но все они были уверены, что делают это во благо, защищая своих родных. Они хотят уничтожить не вас — чудовище, выдуманное ими же для себя…
— Но почему? — раздосадованно выкрикнула Рипли. — Что я им сделала? Я никого не трогала, я никому не причинила здесь зла… Я…
Она осеклась и замолчала. Неужели судьба специально заставила ее побывать в шкуре того первого монстра, за которым, еще не зная об этой цивилизации, охотилась она? Но ведь она защищала — действительно защищала и защищалась, и смерти ее друзей не были плодом воображения. Если это наказание, то ни за что Рипли не согласилась бы признать его справедливым.
— Договаривай, что ж ты…
— Я пас, — опустила голову Рипли. — Хотя все равно это нечестно!
— Что? Давай, не таи… Горе в душе долго не проносишь — оно или убьет совесть, или убьет силу. Лучше поделись со мной.
— А тайна исповеди у вас тоже гарантируется? — не без иронии спросила Рипли.
— Понимаю… У вас другая вера? Не смущайся: сколько бы ни было религиозных обрядов — у нас их тоже десятки, — все они служат одному делу и одному Богу.
— Даже на другой планете?
— А разве не все они были созданы Им же? Отбрось сомнения… И поделись со мной своим горем — если в нем скрыто зло, никто кроме нас троих не узнает о нем.
— Троих? — удивилась Рипли, но перехватила устремленный к небу взгляд. — Ах, да…
В самом деле, почему бы не рассказать ему все? Пусть он не поймет, осудит — что она теряет? А если, наоборот, поймет? Хоть с кем-то можно же поговорить откровенно!
— Хорошо… Наш корабль нашел корабль другой цивилизации, все его пассажиры и команда были мертвы. На одного из наших людей набросилось существо, похожее на паука, и отложило эмбрион — этот человек очень быстро умер, а вылезшее из него существо — вы их у себя называете Простым? — уничтожило массу народа. Мы были безоружны. Из всех спаслась только я одна. Но откуда я могла знать о вашей цивилизации: в его поведении не было и тени разумности…
— Я понимаю тебя и не могу за это осудить. Ты уничтожила его, защищая свою жизнь?
— Да. Но ведь опасность была реальной! Мои друзья погибли ужасным образом… Но я продолжаю: на том чужом корабле было много яиц. Возле него построили колонию, сто пятьдесят семь человек погибли после нового визита туда. Разве мы не вправе были послать туда для их защиты военных? Я тоже была с ними, и тоже стреляла… Да, я убила самку, женщину, но сделала это, защищая ребенка. Нашего ребенка. И после того, что произошло, разве не законно было считать, что ваши «дикие дети» могут уничтожить нашу цивилизацию? Разве у меня не было для этого оснований? Так почему же так плохо думают обо мне, когда я не причинила здесь никому вреда?
— Но ты же сама сказала, что убивала наших братьев и сестер там. Словосочетание «дикие дети» состоит все же из двух слов. Кто встречается с ними в драке один на один, помнит только первое, но находящийся вдали слышит лишь второе… Скольких тебе пришлось убить?
— Не знаю… многих. — Рипли вздохнула. Все равно — несправедливо! Несправедливо!!!
— Каждый считает своих лучшими, чем чужие… Посмотри на себя со стороны: ты пришелица из мира, о котором никто ничего не знает, и который, быть может, не хуже нашего, но тоже не лишен недостатков. Кроме того, ты не похожа на других, и за тобой числится несколько убийств. Я вижу, что ты говоришь искренне, и понимаю, что ты сделала это не во имя зла — но не все же смогут это понять, и даже поняв — не все простят. Нужно быть умнее, чтобы прощать другим слабость ума. Если человек живет тем, что верит — его вера нечто большее, чем просто вера. Нет, ни их, ни тебя я не могу осудить. Я помогу тебе, чем смогу, может, смогу убедить кое-кого отнестись к тебе получше, но нельзя несколькими словами изменить чужие сердце и ум. Это под силу только Всевышнему и лучшим из святых — я же простой священник из крайнего верхнего квартала. Главное — будь умнее, и не таи в себе зла — иначе и твоя глупость прибавится к общей, отягощая ее и делая более неподъемной. Если же простишь ты, даже если судьба кажется тебе несправедливой, — поверь, это прощение сделает весь наш мир немножко лучше… Ты видела картину у входа?
— Нет. Точнее, мне было не до нее.
— Я покажу тебе ее завтра, когда ты отдохнешь. На ней изображены всего лишь два круга и серая перемычка между ними. Но если посмотреть на них внимательно, окажется, что и белый — не бел, и черный — не черен. Они оба состоят из многих пятнышек двух цветов, но там где белых больше — больше и света. Это образ всей нашей жизни: даже если каждый из нас переменит цвет всего лишь одного пятнышка, оно вложится в общую мозаику и сделает ее чище. Поняла, что я хочу сказать тебе?
