Журнал «Если», 2004 № 02 - Рид Роберт (бесплатные полные книги .TXT) 📗
— Ну да. Логично.
— Смайлик заставил меня поволноваться, — он пожал плечами. — Уставился на меня огромными черными глазами, по-детски поддразнил. Наверное, кое-кто не одобряет нашей нынешней политики.
— Он тебе угрожал?
— Нет, просто пожаловался. — Тут он заставил себя поглядеть жене в лицо, напоминая: — Мы здесь в безопасности. Если бы я думал иначе, я бы не приехал. И уж конечно, тебя с мальчиками не привез бы.
— А что тут может быть опасного? — спросила она, рассердившись. — Ведь ваша служба безопасности проверяла отель и организацию кона. Сколько раз нас просканировали по дороге из Кито?
— Верно.
— Новейшие меры безопасности, — напомнила она.
Да, наблюдение за всеми и вся. Даже старомодная потасовка едва ли возможна.
— У тебя паранойя, — огрызнулась жена.
— Потому я и получил эту работу, — он слабо улыбнулся в извинение. — Я зарабатываю столько, потому что, в отличие от многих, способен волноваться из-за пустяков.
Жена наблюдала за ним со смесью восхищения и сомнения. Потом, сочтя это за лучшее, сменила тему беседы:
— Когда ты пришел, то начал с того, что наткнулся на кого-то на банкете. И кто это был?
— Ах, да. Сэм Тиммонс.
— Да? И как он поживает?
— Выглядит прекрасно, как всегда. Счастлив. Здоров, — тихонько рассмеявшись, Джек добавил: — В таком порядке, надо думать.
— А откуда он деньги берет?
— Консультации. Инвестиции.
— Хорошо ему. — Таша присела на кровать рядом с Джеком. Выглядела она усталой, раздраженной и сексуальной. Гостиничные номера иногда действовали на нее таким образом. — А что ты сейчас просматривал? Что-то о Сэме?
— Нет. Просто сводку последних событий.
— Поделишься?
— Беспорядки в Бомбее и Киеве.
— Опять группировки консерваторов?
— Как всегда. — Десятки антинебесных движений боролись за то, чтобы повернуть время на двадцать лет вспять. Но по большей части они дрались между собой из-за пустяков и мелких амбиций.
— Что еще? — спросила Таша. — Хочу хороших новостей.
— Экономическая эффективность каждые семь месяцев возрастает вдвое, а экономический рост тянется за ней.
— А как насчет чего-нибудь более личного?
— Карин родила ребенка, — доложил Джек. Карин тоже была членом Комитета, и что важнее — одной из лучших, подруг Таши.
— Ну надо же! Просто прекрасно! Что же ты мне сразу не сказал?
— Сказал только что.
Таша показала ему язык.
— А что ты смотрел, когда я тебя прервала? — не отставала Таша.
— За последние двенадцать часов Комитет провел три успешные облавы. Одну в Шанхае и еще две в Сибири, — сдался Джек.
— Магические лавки? — шепотом спросила она.
— Не могу сказать.
— Господи! И почему люди забивают себе голову этой чепухой!
— Я не говорил…
— Ничего не говорил, — успокоила она его.
Таша встала с кровати. Она подумала о мальчиках. Джек видел, как за влажными глазами рождаются страхи, как паника заслоняет здравый смысл. Но они ведь здесь в безопасности. Таша всегда гораздо больше доверяла мировым системам безопасности, чем на то был способен ее параноидальный супруг. И к тому же разве система не срабатывает? Магические лавки были идентифицированы устройствами наблюдения, и облавы прошли без малейшего инцидента. Невинные не пострадали, и наказание понесут только виновные.
— Хорошо выглядишь, — он сменил тему.
Ночная рубашка его жены была прозрачной, ткань испускала недавно открытые феромоны. Инопланетяне ничего не знали о биологии людей, но подарили им приборы, способные анализировать и синтезировать все до единой молекулы в природе. Еще один переворот в безумный век, когда сотня революций в бешенной скачке нагоняли одна другую.
И все же грудь женщины способна увлечь любого мужчину.
— О чем ты думаешь? — спросила Таша, заранее зная ответ.
Он поглядел на окно смайликов, думая о постоянно наблюдающих за ними станциях ООН.
— Может, нам вызвать другой вид, — предложил он. — Что-нибудь более развлекательное.
— Что-нибудь циничное?
— Несомненно, — объявил он.
— Ладно, — сказала она, направляясь в ванную, — выбор я доверю тебе.
Джек стянул рубашку, экстраглазками сканируя меню развлечений в номере.
— Так это был Тиммонс? — перекрикивая шум бегущей воды, крикнула из ванной Таша.
— Да. А в чем дело?
— Разве не он получил ту большую премию? Все говорили, что ее получишь ты, но он купил десяток бюллетеней для своих друзей…
— Это была всего лишь премия, — возразил Джек.
— Ну разумеется.
Сделав выбор, Джек упал на чистые простыни и уставился в белую пустоту потолка.
— Сэм носит экстраглазки, — сказал он. — Я поначалу даже и не заметил.
Шум воды прекратился.
— Что ты сказал?
— Экстраглазки у Сэма не хуже моих. — Джек покачал головой. — Он сказал, что заполучил их обходным путем, через одного друга.
— Так и я свои получила так же, — возразила Таша.
— Я помню.
— Ты мой друг.
— Всегда, — промурлыкал он. А потом закрыл чудо-глаза и перестал видеть что-либо. — Всегда, — со вздохом повторил он. — Сэм пригласил меня поужинать с ним завтра вечером. Ради былой дружбы.
— Пусть лауреат и платит, — сказала Таша.
— Он заплатит. Еще как заплатит.
Повернув голову, Джек снова открыл глаза. В окне смайликов возникли оцифрованные любовники, с пылом занятые тем, чему следовало бы происходить за закрытыми дверями, и Оракул оставил их без внимания, рассматривая то, о чем не следует упоминать вслух.
— Станут ли люди когда-нибудь снова писать научную фантастику?
Нанофоны многократно усилили слова человека, в голосе которого звучала ностальгия и неподдельная надежда. Некогда он был издателем — невысокий, красивый пожилой мужчина, когда-то известный ненасытностью в чтении и триумфами выбранных им авторов. У Джека Рейнголда он ни разу ни взял ничего, даже листка со списком покупок. Теперь же, повернувшись всем телом влево, он произнес «Джек» с любовью:
— Джек, представься, пожалуйста. Ради тех, кто живет на Плутоне. А потом, если ты не против, выскажи свое веское мнение: будет кто-нибудь писать серьезную фантастику?
— Не знаю, насколько веским будет мое мнение, — улыбаясь, сказал Джек, глядя в необъятный зал.
Участников дискуссии пришли послушать около тысячи фэнов. Костюмов было немного. Публика собралась по большей части белая, в основном мужчины, и все как будто были заинтригованы происходящим. Джек собрался с мыслями, излагая вкратце свою биографию. В молодости он с грехом пополам зарабатывал на хлеб как писатель. Потом его книги перестали продаваться, и начались проблемы с пристраиванием новых текстов. Здесь Джек бросил быстрый насмешливый взгляд в сторону издателя.
— А потом все переменилось, — продолжал Джек. — Инопланетяне и футуристические технологии снова вдруг стали интересны широкой публике, и в следующие несколько лет рекой полились переиздания и допечатки моих старых вещей. И впервые за свою карьеру я стал зарабатывать действительно приличные деньги.
Угрюмое бормотание в аудитории.
— Я как раз собирался построить дом моей мечты, — поведал он, — когда случился Хьюстон.
С тем же успехом он мог сказать Санкт-Петербург. Или Мадрас. Но собрались здесь по большей части американцы, и у всех и каждого были родственники или знакомые, погибшие в катастрофе на юге Техаса.
— В одночасье наше общество совершило прыжок от любопытства и спекуляций к панике, а когда здравомыслие наконец возобладало, мы приняли ряд жестких, прагматических решений.
Сотни задниц заерзали на сиденьях.
— Джек, — снова сказал издатель, словно они были лучшими друзьями, — ты никогда мне об этом не рассказывал. Как ты, собственно, получил пост в комитете «Оракул»?
— Честно говоря, не знаю, — Джек пожал плечами.
Большинство фэнов решили, что он шутит. Даже издатель рассмеялся:
— Нет, правда. Я всегда думал, — поправь меня, если я ошибаюсь, — что поводом послужили твои предупреждения по телевизору: мол, слишком многие перемены происходят слишком быстро.
