Аэлита. Гиперболоид инженера Гарина - Толстой Алексей Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Всё же ночь за окном в гостинице «Чёрный Дрозд», тёмные кущи лип и нежные трещотки древесных лягушек не принимали участия в общем ходе европейской цивилизации. Было очень тихо и очень покойно. В комнате скрипнула дверь, послышались шаги по ковру. Неясное очертание человека остановилось посреди комнаты. Он сказал негромко (по-русски):
— Нужно решаться. Через тридцать — сорок минут подадут машину. Что же — да или нет?
На кровати пошевелились, но не ответили. Он подошёл ближе:
— Зоя, будьте же благоразумны.
В ответ невесело засмеялись.
Гарин нагнулся к лицу Зои, всмотрелся, сел в ногах на постель.
— Вчерашнее приключение мы зачеркнём. Началось оно несколько необычно, кончилось в этой постели, — вы находите, что банально? Согласен. Зачёркнуто. Слушайте, я не хочу никакой другой женщины, кроме вас, — что поделаешь?
— Пошло и глупо, — сказала Зоя.
— Совершенно с вами согласен. Я пошляк, законченный, первобытный. Сегодня я думал: ба, вот для чего нужны деньги, власть, слава, — обладать вами. Дальше, когда вы проснулись, я вам доложил мою точку зрения: расставаться с вами я не хочу и не расстанусь.
— Ого! — сказала Зоя.
— «Ого» — ровно ничего не говорит. Я понимаю, — вы, как женщина умная и самолюбивая, ужасно возмущены, что вас принуждают. Что ж поделаешь! Мы связаны кровью. Если вы уйдёте к Роллингу, я буду бороться. А так как я пошляк, то отправлю на гильотину и Роллинга, и вас, и себя.
— Вы это уже говорили, — повторяетесь.
— Разве вас это не убеждает?
— Что вы предлагаете мне взамен Роллинга? Я женщина дорогая.
— Оливиновый пояс.
— Что?
— Оливиновый пояс. Гм! Объяснять это очень сложно. Нужен свободный вечер и книги под руками. Через двадцать минут мы должны ехать. Оливиновый пояс — это власть над миром. Я найму вашего Роллинга в швейцары, — вот что такое Оливиновый пояс. Он будет в моих руках через два года. Вы станете не просто богатой женщиной, вернее — самой богатой на свете. Это скучно. Но — власть! Упоение небывалой на земле властью. Средства для этого у нас совершеннее, чем у Чингиз-хана. Вы хотите божеских почестей? Мы прикажем построить вам храмы на всех пяти материках и ваше изображение увенчивать виноградом.
— Какое мещанство!..
— Я не шучу сейчас. Захотите, и будете наместницей бога или чёрта, — что вам больше по вкусу. Вам придёт желание уничтожать людей, — иногда в этом бывает потребность, — ваша власть надо всем человечеством. Такая женщина, как вы, Зоя, найдёт применение сказочным сокровищам Оливинового пояса. Я предлагаю выгодную партию. Два года борьбы — и я проникну сквозь Оливиновый пояс. Вы не верите?..
Помолчав, Зоя проговорила тихо:
— Почему я одна должна рисковать? Будьте смелы и вы.
Гарин, казалось, силился в темноте увидеть её глаза, затем — почти печально, почти нежно — сказал:
— Если нет, тогда уйдите. Я не буду вас преследовать. Решайте добровольно.
Зоя коротко вздохнула. Села на постели, подняла руки, оправляя волосы (это было хорошим знаком).
— В будущем — Оливиновый пояс. А сейчас что у вас? — спросила она, держа в зубах шпильки.
— Сейчас — мой аппарат и угольные пирамидки. Вставайте. Идёмте в мою комнату, я покажу аппарат.
— Не много. Хорошо, я посмотрю. Идёмте.
В комнате Гарина окно с балконной решёткой было закрыто и занавешено. У стены стояли два чемодана. (Он жил в «Чёрном Дрозде» уже больше недели.) Гарин запер дверь на ключ. Зоя села, облокотилась, заслонила лицо от света потолочной лампы. Её дождевое шёлковое пальто травяного цвета было помято, волосы небрежно прибраны, лицо утомлённое, — такой она была ещё привлекательнее. Гарин, раскрывая чемодан, посматривал на неё обведёнными синевой блестящими глазами.
— Вот мой аппарат, — сказал он, ставя на стол два металлических ящика: один — узкий, в виде отрезка трубы, другой — плоский, двенадцатигранный — втрое большего диаметра.
Он составил оба ящика, скрепил их анкерными болтами. Трубку направил отверстием к каменной решётке, у двенадцатигранного кожуха откинул сферическую крышку. Внутри кожуха стояло на ребре бронзовое кольцо с двенадцатью фарфоровыми чашечками.
— Это — модель, — сказал он, вынимая из второго чемодана ящик с пирамидками, — она не выдержит и часа работы. Аппарат нужно строить из чрезвычайно стойких материалов, в десять раз солиднее. Но он вышел бы слишком тяжёлым, а мне приходится всё время передвигаться. (Он вложил в чашечки кольца двенадцать пирамидок.) Снаружи вы ничего не увидите и не поймёте. Вот чертёж, продольный разрез аппарата. — Он наклонился над Зоиным креслом (вдохнул запах её волос), развернул чертёжик размером в половину листа писчей бумаги. — Вы хотели, Зоя, чтобы я также рискнул всем в нашей игре… Смотрите сюда… Это основная схема…
Это просто, как дважды два. Чистая случайность, что это до сих пор не было построено. Весь секрет в гиперболическом зеркале (А), напоминающем формой зеркало обыкновенного прожектора, и в кусочке шамонита (В), сделанном также в виде гиперболической сферы. Закон гиперболических зеркал таков:
Лучи света, падая на внутреннюю поверхность гиперболического зеркала, сходятся все в одной точке, в фокусе гиперболы. Это известно. Теперь вот что неизвестно: я помещаю в фокусе гиперболического зеркала вторую гиперболу (очерченную, так сказать, навыворот) — гиперболоид вращения, выточенный из тугоплавкого, идеально полирующегося минерала — шамонита (В), — залежи его на севере России неисчерпаемы. Что же получается с лучами?
Лучи, собираясь в фокусе зеркала (А), падают на поверхность гиперболоида (В) и отражаются от него математически параллельно, — иными словами, гиперболоид (В) концентрирует все лучи в один луч, или в «лучевой шнур» любой толщины. Переставляя микрометрическим винтом гиперболоид (В), я по желанию увеличиваю или уменьшаю толщину «лучевого шнура». Потеря его энергии при прохождении через воздух ничтожна. При этом я могу довести его (практически) до толщины иглы.
При этих словах Зоя поднялась, хрустнула пальцами и снова села, обхватила колено.
— Во время первых опытов я брал источником света несколько обычных стеариновых свечей. Путём установки гиперболоида (В) я доводил «лучевой шнур» до толщины вязальной спицы и легко разрезывал им дюймовую доску. Тогда же я понял, что вся задача — в нахождении компактных и чрезвычайно могучих источников лучевой энергии. За три года работы, стоившей жизни двоим моим помощникам, была создана вот эта угольная пирамидка. Энергия пирамидок настолько уже велика, что, помещённые в аппарат, — как вы видите, — и зажжённые (горят около пяти минут), они дают «лучевой шнур», способный в несколько секунд разрезать железнодорожный мост… Вы представляете, какие открываются возможности? В природе не существует ничего, что бы могло сопротивляться силе «лучевого шнура»… Здания, крепости, дредноуты, воздушные корабли, скалы, горы, кора земли — всё пронижет, разрушит, разрежет мой луч.
Гарин внезапно оборвал и поднял голову, прислушиваясь. За окном шуршал и скрипел гравий, замирая работали моторы. Он прыгнул к окну и проскользнул за портьеру. Зоя глядела, как за пыльным малиновым бархатом неподвижно стояло очертание Гарина, затем оно содрогнулось. Он выскользнул из-за портьеры.
— Три машины и восемь человек, — сказал он шёпотом, — это за нами. Кажется — автомобиль Роллинга. В гостинице только мы и привратница. (Он живо вынул из ночного столика револьвер и сунул в карман пиджака.) Меня-то уж во всяком случае не выпустят живым… — Он весело вдруг почесал сбоку носа. — Ну, Зоя, решайте: да или нет? Другой такой минуты не выберешь.
