Золотое дно(изд.1952) - Немцов Владимир (библиотека электронных книг txt) 📗
— Что ответишь?
Агаев пожал плечами.
— У нас пословица хорошая есть… — Рустамов лукаво прищурился: «Не будь петуха, разве утро не настанет!» Так и напиши, — рассмеялся он и вместе с Агаевым вышел на палубу.
Утро казалось необыкновенным.
Солнечные лучи старались прорваться к воде сквозь туман. Он повис над морем, как купол из опалового стекла. Лучи дрожали и переливались радужным спектром, словно мириады тонких цветных и прозрачных нитей.
— Скоро все сойдет, — сказал Рустамов, смотря вверх. — Специально для нашего праздника… Да? — обратился он к Васильеву.
Инженер стоял у борта вместе с Мариам и задумчиво смотрел в воду.
— Не знаю, — несколько помедлив, ответил он. — Вы обещали рассказать о судьбе нашей подводной установки. Говорите сейчас, а то опять получится, что в гостях нельзя будет об этом спрашивать.
Рустамов вопросительно посмотрел на директора. Тот отрицательно покачал головой. Это движение не укрылось от Васильева.
— Или вы считаете, что подводная буровая совсем не нужна? Она не оправдала себя? — настороженно спросил он. — Ведь вам же рассказывали, почему произошла авария… Мы не рассчитывали на то, что давление пласта будет так велико… Произошла ошибка, допустили частичное фонтанированне…
— Послушай, Александр Петрович, — перебил его Рустамов, взяв за локоть, — у азербайджанцев есть хорошая пословица: «Кто падал с крыши, тот знает, что это значит». Мы-то падали не раз, — с легкой усмешкой заявил он. — Знаем, что такое ошибка или неудачное испытание. Ай, балам! Разве мы тебя не понимаем. О твоем доме зачем зря говорить! Хватит еще времени для этого. «Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать»… Не правда ли, Джафар? Как ты…
Он не успел закончить фразу.
Совсем недалеко от танкера, может быть в каких-нибудь, тридцати метрах от него, закипела вода, заметались неизвестно откуда появившиеся высокие волны, и вот над поверхностью воды показалась выпуклая и блестящая спина какого-то фантастического чудовища. Она постепенно росла, поднимаясь вверх, будто бы огромный кит решил выплыть на поверхность — подышать.
Вот уже совсем вылез из воды элипсообразный купол… Как гигантское серебряное яйцо, торчал он среди мечущихся волн.
Васильев взял Мариам за руку и замер, не дыша, словно боясь спугнуть чудесное видение.
Директор обнял Рустамова за плечи и, от нетерпения притопывая ногой, как бы про себя говорил:
— Молодец!.. Ай молодец!..
Куполообразная крыша поднималась все выше и выше. Кипела вода вокруг нее. Необыкновенный дом вырастал на глазах. Показался балкон… да, именно балкон, опоясывающий стальное яйцо. Он был с решетчатой балюстрадой. Вода хлестала сквозь нее, скатываясь вниз широким водопадом…
Медленно поднимался дом из воды. Под балконом выпучились желтые, светящиеся глаза иллюминаторов. В одном из них мелькнула темная фигура.
Наконец дом перестал расти. Из-под воды показались гусеничные цепи. Каждое звено цепи напоминало зеркальную дверь. Такими их видела Мариам… Слезы радости выступили на глазах. Ей хотелось смеяться от счастья. Это счастье — Васильева, ее и всех-всех, кто был в этот момент на палубе, на берегу, всюду на нашей земле!..
Она смеялась и видела, будто этот дом вышел из воды и пошел искать себе место на бакинских улицах. Он по праву мог бы стать рядом с новыми домами на улице Шаумяна.
Мариам представила себе, как этот дом путешествует по городу: шлеп-шлеп гусеницами. Дом спускается вниз по Коммунистической… Ему тесно, он толкает другие дома и не может даже извиниться…
Она взглянула снизу вверх на Васильева и снова стала наблюдать за ожившим домом.
Погасли огни иллюминаторов. На балконе что-то зашипело. Медленно поднималась вверх тяжелая круглая дверь. Она повисла над черным провалом бокового люка, как крыша над крыльцом.
«Калтыш» приблизился к дому настолько, что можно было различить сварные швы на решетках балкона.
На палубе все застыли в ожидании. Наклонись всем телом вперед, в напряженном внимании стоял капитан «Калтыша», а дальше по всему борту выстроилась вся его команда.
Из двери подводного дома долго никто не показывался, как бы испытывая терпение команды и пассажиров судна…
Наконец на балкон вышел человек в кожаном костюме.
Солнечный луч скользнул между разорванными ветром клочьями тумана и заиграл на лице радостного и взволнованного человека. Это был Гасанов…
Он зажмурился, прикрыл глаза ладонью, как бы защищаясь от яркого света, затем снова открыл их, внимательно оглядел каждого из своих друзей, стоящих у борта, приветливо улыбнулся им и… тут увидел Васильева.
Он не поверил… Упираясь руками в перила балкона, как бы готовясь прыгнуть туда, к нему, на палубу, Гасанов не мог оторвать взгляда от знакомого лица.
— Салам, Ибрагим! — услышал он голос Рустамова. — Ну как, узнаешь?
Гасанов молча протягивал к Васильеву дрожащие от волнения и усталости руки.
«Калтыш» подходит ближе. Как сильно бьется сердце! Каких нечеловеческих усилий стоили ему эти дни! Сколько раз он хотел бросить безумную затею — поднять затонувший дом. Ломались трубы, скользили по гладкой стали и упирались в дно. Несколько раз вновь прорывалась вода в буровую. Дом плавал на глубине двадцати метров, постепенно опускаясь вниз. Гасанову пришлось самому спуститься в водолазном костюме на крышу плавающего дома…
Танкер правым бортом медленно приближается к зеркальным плоскостям гусениц. Сейчас Гасанов встретится с конструктором подводного дома. Он передаст ему его творение. Он хорошо знает, что лучшего подарка для него не может быть.
По-разному люди думают о счастье. Вспоминают, ищут в прожитой жизни вспышки особенно ярких минут.
У инженера Гасанова эта минута наступила сейчас…
Он сбежал вниз по лестнице, к нижнему люку, откуда уже перекинули трап на борт танкера… Вот он на палубе.
Навстречу ему приближался Васильев.
— Мне трудно говорить, — глухо, почти шепотом сказал он, сжимая руку Ибрагима. — Ты сам знаешь, что ты сделал для меня… И не только для меня, а для всех… — Он замолчал и, тревожно всматриваясь в глаза Гасанова, спросил: — Ты его видел… Ты веришь в него?
— Я в тебя верю, Александр Петрович, — подчеркнул Ибрагим. — Ты большой инженер… Твои танки пойдут по дну. Их будет много. И, может быть, не только здесь… Они пойдут по дну океанов. Откроют нам новые богатства.
— Мы будем работать вместе. Понимаешь, вместе! — Васильев обнял его и спросил: — Но как ты мог достать его? Драгоценная твоя голова!
— Вот теперь я знаю, что не все наши пословицы правильны, неожиданно заключил Рустамов, подходя вместе с директором к инженерам.
— Да не может быть! — иронически заметил Агаев, вынув трубку изо рта.
— Почему не может? Может! Вот, например: «Вещь хороша, когда новая, а друг — когда старый». Неправильно! Не всегда так бывает. Вот смотри, — указал он на инженеров: — совсем новые друзья, но кто может сказать, что их дружба не настоящая!
Жмурясь от солнца, стояли на балконе все обитатели подводного дома.
Саида, которая уже успела прилететь сюда на гидросамолете, с радостным волнением смотрела на них. Теперь она вместе с друзьями займется новыми аппаратами. Подводный дом… Плавучий остров… Работы непочатый край. Вот они, друзья! И старый мастер Ага Керимов, который сейчас не мог оторвать глаз от человека, спасшего ему и его товарищам жизнь. И мастер Пахомов, тайком утиравший невольную слезу радости. И счастливый Нури, горевший от нетерпения прыгнуть с балкона прямо на палубу, к Александру Петровичу. И вечно смешливый украинец Опанасенко. И все техники — рабочие, бурильщики, монтеры…
— Надо торопиться, — проговорил Рустамов. — Нас уже ждут в городе.
— Я останусь здесь, — сказал Васильев, подходя вместе с Гасановым к трапу подводного дома.
