Напарник чародея - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Негодяй! — возмущенно воскликнул Джефри. — Неужели и на небе нет справедливости? Разве с ним не поступят, как он заслужил?
— Конечно, поступят, — Гвен положила руку ему на плечо. — Он может освободиться, но сначала должен осознать всю глубину своего падения и глубоко, от всего сердца, раскаяться. Ему долго предстоит пробыть в чистилище, сын, если он вообще до него доберется. Может, он раскаялся неискренне, когда уменьшился до размеров микроба.
Джефри не был убежден в словах матери, но промолчал.
— Конечно, я хочу справедливости, — сказала Сола, — но рада и тому, что кончились его злые деяния. Благодаря вам, добрые люди, больше никто не будет страдать от жестокости графа Фокскорта. Вы отомстили за смерть моего отца и брата, вы отомстили за страдания моей матери. Вы сделали их судьбу достойной, потому что они способствовали падению злодея!
Род посмотрел на домочадцев.
— Вы должны меня простить, если я испытываю чувство удовлетворения.
— Ты имеешь на это право, благородный человек, — Сола подошла, вытянув руки, словно хотела обнять всех сразу. — Искренне благодарю вас всех: вы избавили меня от страданий, — она повернулась к Магнусу. — Но больше всего я благодарна тебе, добрый юноша, потому что знаю, что ты больше всех хотел помочь мне. Ты открыл передо мной дорогу, и теперь я могу оставить земной мир и завершить свой путь на небо.
— Я... ты оказываешь мне честь...
— А ты мне! И если я заслужу Благословенный Мед, ты всегда будешь моим другом!
Тут она повернулась, подняла руку.
— Прощайте, друзья, и молитесь за меня!
И исчезла.
Зал потемнел и затих, слышался только треск в очаге.
— Я буду молиться, — прошептал Магнус, глядя на то место, где только что стояла красавица, — и пусть путь твой будет недолгим и легким, прекрасная девушка.
Но Род понимал, что Магнус стремится совсем не к дружбе с красавицей.
В зале стихло. Корделия и младшие мальчики закончили расставлять мебель, упавшую при появлении призраков. Джефри, конечно, непрерывно жаловался:
— А почему Магнус не помогает нам, мама?
— Тише, — сказала Гвен. — Пусть твой брат немного побудет наедине. Его разорванное сердце должно снова срастись.
Корделия удивленно посмотрела на мать:
— Значит, у него было разбито сердце?
— Скажем так, чувства у него обострились с одной стороны, и слишком притупились с другой, — уклончиво ответил Род. — Ему нужно привести их в равновесие.
— Это не имеет смысла, — проворчал Джефри и в поисках здравого смысла отправился к Фессу.
Гвен выглянула в одно из узких стрельчатых окон и с высоты разглядела небольшое старинное кладбище прямо у стены замка.
— Что ты видишь? — негромко спросил Род.
— Нашего мальчика, — так же тихо ответила она. — Он стоит неподвижно и смотрит на могильный камень.
— Ага, — кивнул Род. — Несомненно, это могила Солы. Бедный мальчик. Я понимаю, что он испытывает.
Гвен удивленно посмотрела на него.
— Что ты говоришь?
Род заглянул ей в глаза и слегка улыбнулся.
— Конечно, дорогая, — сказал он тихо. — Ты ведь помнишь, когда мы встретились, тебе пришлось залечивать мое сердце.
Она смотрела на него, потом тоже начала улыбаться. Обняла мужа, прижалась спиной к его груди, положила голову ему на плечо, продолжая смотреть на юношу, стоявшего внизу лицом к лицу со смертью.
— Найдет ли он когда-нибудь ту единственную, кто его излечит?
— Можем только надеяться, — ответил Род, — надеяться на то, что он все-таки встретит женщину, которая заставит его считать незначительными все прошлые сердечные раны.
Ведьма-жена посмотрела Верховному Чародею в глаза, в ее зрачках горели звезды.
С другого конца зала Корделия задумчиво и печально смотрела на родителей.
— Фесс!
— Да, Корделия?
— Мама — единственная женщина, которая влюблялась в папу?
— Я уже говорил тебе, что не нужно задавать вопросы о личных делах твоего папы в прошлом, — Фесс сразу стал строг и официален. — Такая информация является строго конфиденциальной. Ты должна попросить рассказать об этом своего отца.
— Но он никогда не расскажет мне о том, что действительно важно, Фесс!
— Тогда и я не расскажу, Корделия.
— Но неужели мы больше ничего не узнаем о странствиях папы? — спросил Грегори.
Фесс немного помолчал, потом сказал:
— Не могу ответить, дети. Все зависит от разрешения вашего отца, конечно.
— А он никогда его не даст! — возмущенно выпалил Джефри.
Фесс промолчал. Корделия заметила это и спросила:
— Ты думаешь, он может согласиться, добрый Фесс?
— Заранее нельзя сказать, Корделия. Даже я не могу догадаться, на что согласится твой отец, когда наступят походящие обстоятельства и время.
— Значит, возможны новые рассказы? — с надеждой спросил Грегори.
— Конечно, они будут! У вас много предков, дети, и далеко не все из них прожили скучные жизни. Когда пожелаете, но только...
— Сейчас же!
— Расскажи о других предках, Фесс!
— Они ведь все наши!
— Рассказывай!
— Ну, не немедленно, — возразила лошадь. — Даже я нуждаюсь в отдыхе и размышлениях после такого сражения с графом Фокскортом.
— Значит, перед сном?
— Перед сном или завтра, — согласился Фесс.
— Завтра наступит новый день, — жизнерадостно заявила Корделия.
Эпилог
Хосе встал, чтобы пойти доложить управляющему. Конечно, он лишится работы, но это лучше, чем если неправильно запрограммированный робот убьет кого-нибудь.
Он постучал в дверь.
— Ал?
Дверь оказалась открытой. Ал встал и улыбнулся.
— Привет, Хосе. Что случилось? — но тут увидел выражение лица вошедшего и выпрямился. — Входи. Тебе нужно сесть?
— Боюсь, что да, Ал, — Хосе осторожно сел, чувствуя себя стариком.
— Ну, так что случилось?
— Я записал Декларацию независимости в мозг робота вместе с операционной программой.
Ал сидел совершенно неподвижно, но глаза его округлились. Потом он спросил:
— ЧТО ты записал?
— Декларацию независимости.
Ал взорвался хохотом.
Хосе растерянно смотрел на него, потом нахмурился.
— Это не смешно, Ал! Нужно найти этот мозг, прежде чем его установят в корпус.
— Я... прости... — еле смог выговорить Ал. Потом лицо его снова разошлось в улыбке, и он опять захохотал. Откинувшись в кресле, он держался за живот и хохотал.
Хосе вздохнул и принялся ждать. Он начал на что-то надеяться.
Наконец Ал взял себя в руки, наклонился вперед и улыбнулся.
— Прости, Хосе, но согласись: это что-то новенькое. Как тебе удалось такое?
Хосе в жесте отчаяния развел руки.
— Я вызвал текст Декларации, чтобы проверить одно место, которое меня интересовало. Оставил текст на экране и отошел на минуту помочь Бобу. А к тому времени когда вернулся, она исчезла с экрана и я о ней забыл.
— Но в памяти она сохранялась, — Ал покачал головой с улыбкой. — А что тебя заинтересовало в Декларации?
— Ну, мы поспорили, — пробормотал Хосе.
— С другой стороны, — продолжал размышлять Ал, — кто еще пришел бы докладывать об этом, а не попытался скрыть? — он наконец смог принять сочувственное выражение. — Ты прав, Хосе, это могло привести к плохим последствиям. Что за программа?
— Одна из новых, для серии ФСС.
Ал улыбнулся.
— Ну, по крайней мере, ты использовал мозг, который находится в процессе производства, — он неожиданно задумался — Погоди, может, еще не все потеряно.
Хосе почувствовал прилив надежды и постарался подавить ее.
— Как это возможно?
— С помощью вспомогательной серии «Верных кибернетических спутников». Программа рассчитана на исключительную верность и беспрекословное повиновение, — Ал повернулся к экрану и вызвал программу. — Она может быть достаточно сильной, чтобы противостоять Декларации.
Хосе нахмурился.
— Но как это совмещается?.. — но тут лицо его просветлело. — Ну, конечно! Если робот бесконечно предан тебе, он может быть совершенно независимым и по-прежнему оставаться на твоей стороне!
