Планета по имени Тигрис - Зан Тимоти (читать книги полностью .txt) 📗
– И ты упустил из виду второе мое замечание: именно ты держишь эти чаши над моей головой, не Омега. Он дал тебе эту работу не потому, что любит тебя, – он сделал это, потому что думает, что, втянув тебя в это дело настолько же глубоко, как замешан сам, он обеспечит твою верность.
– Много он знает о верности!
Аксель снова сменил положение, и Джарвис невольно напрягся. Две маленькие чаши, зависшие бок о бок над самой его головой, содержали достаточно порошка цианида натрия, чтобы убить его десять раз. И единственное, что держало их на весу, была телекинетическая сила Акселя, пропущенная через его пальцы, каждый из которых касался одной чаши. Стоит тому хоть немного отвлечься (а отвлечь подростка могла вспышка света или дуновение слезоточивого газа), и все мгновенно закончится.
– Позволь поделиться с тобой моей маленькой тайной, – продолжал Аксель, еще больше понижая голос. – Как только мы устроимся в убежище Омеги, я избавлюсь от него. Я не думаю, что он говорит нам правду насчет того, что сделает из нас священников. И я не хочу ждать Перехода, чтобы окончательно в этом убедиться.
– Ты не доживешь даже до этого времени. – Веревка, связывающая запястья Джарвиса, слегка дернулась: порвалась еще одна прядка. Он осторожно натянул то, что осталось. Не очень много. – Если ты действительно знаешь Омегу так хорошо, как говоришь, то ты должен понимать, что он не станет ждать, пока ты сделаешь первый шаг.
– Оставь эти заботы мне, ладно? А теперь заткнись, – добавил подросток, увидев, что Мартел направляется к ним с другого конца помещения. – Я хочу послушать, что он скажет.
Мартел подошел не для того, чтобы, как опасался Джарвис, отдать приказ об уходе. Он просто хотел высказать еще несколько предположений насчет действий полиции. Впрочем, Джарвису это было как нельзя более на руку, поскольку отвлекло стража. Всем телом навалившись на массивную печь, он прилагал все усилия, одновременно стараясь не издавать шума... и внезапно, так, что его запястья резко дернулись, больно ударившись об угол, веревка наконец порвалась. Поспешно, едва смея верить, что у него получилось, он принялся освобождать руки от затянутых на них петель. Потом, двигаясь осторожно, чтобы шорох одежды не встревожил его охранника, он опустился на четвереньки и начал ползти, направляясь к задней части печи. Первые три метра были самыми трудными – он то и дело вздрагивал, ожидая криков, означавших, что его отсутствие обнаружено. Но как Джарвис ни напрягал слух, он не услышал ни звука, и по мере того, как он уползал все дальше, его страхи понемногу рассеялись. К тому времени, как он остановился – и еще спустя вечность, – стук его сердца уже не был самым громким звуком в комнате. Прислонившись спиной к печи, в мокрой от пота рубашке, он вытер лоб дрожащей рукой и в первый раз за эти долгие часы перевел дыхание. По крайней мере на какое-то время он был свободен.
Однако, даже несмотря на темноту, его свобода вряд ли могла продлиться долго после того, как побег будет замечен, – если Джарвис не сумеет выбраться из здания. Двери, как он знал, нечего было и пробовать: те из них, которые не были забаррикадированы, несомненно, охранялись подростками. Через окно тайком не улизнешь, попытка их открыть вызвала бы достаточно шума, чтобы разбудить и мертвого. Но был еще один путь... и Мартел, скорее всего, не подумал его заблокировать.
Память Джарвиса вряд ли можно было назвать очень хорошей, но в течение долгого дня у него было достаточно времени, чтобы изучить планировку помещения. Стянув с ног ботинки, он пополз прочь от окон, молясь, чтобы не ошибиться в направлении, и тщательно ощупывая препятствия руками и пальцами ног. Через десять осторожных шажков он нашел то, что искал: одна из металлических лесенок вела к сплетению подмостков высоко вверху. Втайне молясь, чтобы металл не заскрипел, ученый начал подниматься по ней.
Удача сопутствовала Джарвису, пока он взбирался по лестнице и делал первые четыре шага по самим мосткам. Однако с пятым шагом его вес переместился на секцию решетки, которая оказалась проржавевшей насквозь, и с громким треском, продолжавшимся, как ему показалось, целую вечность, один из толстых прутов сломался под его ногой.
Джарвис застыл на месте. Тихие разговоры внизу внезапно смолкли.
– Что это было? – нервозно прошептал один из детей.
И едва он успел это сказать, как воздух разорвал вопль Акселя.
– Черт! Омега, он сбежал!
– Чтоб тебя мухи сожрали, Аксель! Нет, погоди-ка... Проклятье, всем пока оставаться на своих местах! Джарвис, ты не можешь выбраться отсюда – мы заблокировали двери, и мы оторвем тебе голову, если ты попытаешься высунуть ее за окно. Прекращай это немедленно, или я гарантирую, что последствия будут для тебя очень, очень болезненными!
Пользуясь моментом, пока звучал зычный голос Мартела, Джарвис сделал пятый шаг по мосткам. Затем, когда в помещении вновь воцарилась тишина, он снова замер, едва смея дышать. Очевидно, никто из находящихся внизу толком не понимал, откуда донесся первый звук, и у доктора не было никакого намерения давать им подсказку. Как бы здесь ни было темно, если они поймут, что он наверху, его схватят через полминуты. Щурясь в темноту, он безуспешно пытался разглядеть, сколько ему оставалось до других мостков, куда ему нужно было попасть.
– Хорошо, Джарвис, будь по-твоему! – внезапно взревел Мартел. – Аксель, Броди, Ройс – к восточной стене, начинайте прочесывать помещение. Прощупайте каждый квадратный сантиметр и не забудьте, что он мог куда-нибудь вскарабкаться!
К тому времени, как Мартел закончил говорить, Джарвис уже добрался до пересечения мостков. Но сейчас он понял, что его время истекает. Любое упоминание о возможности залезть наверх должно было навести Мартела на мысль о мостках. И в ту же минуту, когда феджин вспомнит о них, он немедленно сделает верный вывод. Джарвис поспешно расстегнул свой ремень и снял его, как можно плотнее свернув в кольцо. По высокой дуге, чтобы не задеть другие мостки, он запустил сверток как можно дальше в сторону западной стены.
– Ага! – торжествующе воскликнул Мартел. – Мост...
Но тут ремень со стуком упал на пол.
Переполох, поднявшийся в другом конце помещения, был как раз тем, на что рассчитывал Джарвис, и он не стал медлить. Собрав все силы, он со всех ног ринулся вперед по решетчатому настилу, едва касаясь руками низких перил. В темноте невозможно было оценить расстояние, но он попытался прикинуть, считая шаги... Двумя шагами раньше, чем он ожидал, во мраке впереди внезапно вырисовалась дверь, и он с разгону врезался в нее. Мартел внизу завопил. Не обращая внимания на боль, вспыхнувшую в щеке и правом колене, ученый нащупал дверь, открыл ее и, пошатываясь, вошел в тесный контрольный узел, захлопнув дверь за собой. Тусклый квадрат маленького оконца, ведущего наружу, помог Джарвису сориентироваться; он в четыре быстрых шага пересек комнатку и зашарил руками по стене, ища аварийный выход, который, как он знал, должен был быть где-то здесь...
Его там не было.
На протяжении мучительно долгой секунды Джарвис стоял совершенно неподвижно. Его сознание медленно распадалось на части, все его надежды распускались, как старый свитер. Дети придут за ним через каких-то несколько мгновений; у него слишком мало времени, чтобы попытаться протиснуться сквозь крошечное окошко или даже выскочить обратно на мостик – хотя последнее вряд ли могло ему чем-нибудь помочь. Вслепую или нет, скоро они снова возьмут его, что бы он ни сделал.
За миг до того, как стало бы слишком поздно, к Джарвису пришел ответ.
Доктор во второй раз ударился все той же коленкой, добираясь до длинного пульта управления, проходившего вдоль всей правой стороны комнатки, сломал ноготь о край одного из приборов, в отчаянии щелкая каждым переключателем, дергая каждый рычаг, поворачивая каждую ручку, которые ему попадались. Большая часть оборудования, по-видимому, была выведена из строя или выключена, однако Мартел упоминал о генераторе и куче батарей. Если проводка осталась неповрежденной...
