Первая в новом веке - Мзареулов Константин (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Военные знали об этом, но предпочли не комментировать доклады о вражеских успехах. Панам генералам тоже было чем похвастаться.
Адмирал Грабовский доложил о сенсационном уничтожении ударной подлодки противника. Тип и название субмарины установить пока не удалось, но факт оставался фактом – два крошечных корвета потопили гигантский корабль, превосходивший по ударной мощи весь флот Украины. Адмирал добавил, что командиры сторожевиков радировали о потоплении немецкого фрегата и что это сообщение также похоже на правду.
– Си-эн-эн уже передало, что в Мариуполе потоплена наша подлодка, – заметил Фердецкий.
– Брешут! – Командующий ВМС презрительно покривил губы. – Это был ржавый корпус, с которого сняли все ценное оборудование и собирались отправить на металлолом. А «Харьков» и «Одесса» пока не обнаружены.
Он поведал, что намерен ближайшей ночью вывести в море все корабли, чтобы ударить ракетами по передовым дозорам противника.
– Об этом позже! – неожиданно резко потребовал Панченко. – Никаких разрозненных тычков. Ночью мы нанесем массированный контрудар всеми силами… Семен Данилович, расскажите-ка о воздушном сражении.
Электроника в бункере была похуже пентагоновской, но тем не менее экран с метровой диагональю весьма отчетливо отобразил рельеф страны и тонкие стрелы вражеских ударов. Скороговоркой сообщив о пораженных аэродромах, радарах и пусковых установках (всего Украина лишилась 10-15% средств ПВО и 15-20% баллистических ракет малой дальности), Кутенко с воодушевлением перечислил потери противника.
Корабли и самолеты НАТО применили до полутора сотен крылатых ракет всех типов, включая хваленый «Бумеранг», из которых было сбито около двадцати, и примерно столько же упали вдали от важных объектов. Кроме того в воздушном налете участвовало порядка семисот истребителей и бомбардировщиков, причем средствам ПВО удалось сбить не меньше дюжины машин.
– Что значит «не меньше дюжины»? – негодующе вскричал премьер Мурашко. – Одиннадцать, полста, триста – сколько именно?
Поспешив на помощь начальнику оперативного управления, Бунчук пояснил, что зенитчики всегда немного привирают, сообщая о собственных успехах. К примеру, если три дивизиона стреляли по одному самолету, то после боя каждый командир отметит его в своем рапорте, хотя не исключено, что объект был всего лишь поврежден и благополучно вернулся на базу.
– Объективное подтверждение победы – это обломки на земле, – добавил Кутенко. – Однако некоторые уничтоженные нами самолеты могли упасть в море или в сопредельных странах.
Вернувшись к тексту доклада, он зачитал цифры: в разных частях страны обнаружены обломки четырех F-18, двух F-14, пяти «Еврофайтеров», одного турецкого «Фантома» и одного польского МиГ-21. Также отмечены места падения нескольких МиГ-29, но в темноте трудно было определить, чьи они – польские, венгерские или свои, украинские.
– Через пару часов мы уточним эти данные, – заверил генерал. – Мы уже послали «миги двадцать пятые» фотографировать приграничную полосу Венгрии, Польши и Румынии – возможно там тоже валяются сбитые машины. А пресс-служба НАТО говорит, что в бою потеряно два или три истребителя, и еще два потерпели аварию при посадке на авианосцы.
Покончив с отчетом, военные поспешили перейти к теме, которая сейчас представлялась им самой важной – речь пошла о контрударе по вражеским базам. Бунчук изложил основные задачи этой операции:
1. Разрушить ракетами СКАД аэродромы в Польше и Венгрии, уничтожив на земле как можно больше самолетов;
2. Поразить ракетами малой дальности ФРОГ польские радары и ЗРК, тем самым открыв бомбардировщикам дорогу на Германию;
3. Крылатыми ракетами с тяжелых бомбардировщиков разгромить авиабазы НАТО в Турции, на Британских островах, в ФРГ и Грузии;
4. Массированным ударом кораблей и морской авиации нанести максимальные потери флоту НАТО.
В последовавшей дискуссии Панченко и Бунчук признали, что вопрос об ответном ударе по Вашингтону отпал сам собой. Противнику удалось поразить высокоточным оружием обе стратегические авиабазы, так что теперь Украина сохранила в относительной готовности всего три сверхзвуковых Ту-160, и только один Ту-95.
– Завтра, если подлатаем взлетные полосы, можно будет бомбить далеких друзей, – сказал министр. – Каждый уцелевший бомбер сможет выпустить дюжину ракет «воздух – поверхность». Если хотя бы каждая шестая достигнет цели – считай, авиация оправдала свое существование.
– А большие ракеты? – вспомнил Фердецкий. – В смысле – баллистические.
Кутенко пояснил:
– Межконтинентальные имеет смысл запускать только залпом. Пока готовы только 3 боеголовки. Завтра установим остальные – тогда и подумаем, по кому стрелять.
– Почему только залпом? – спросил президент.
– Потому что после первого же запуска они уничтожат стартовый комплекс. У нас просто не будет возможности сделать второй залп.
Президент и глава кабинета долго смотрели на экран, демонстрировавший блок-схему оперативного плана. Наконец батька Роман махнул рукой и разрешил:
– Бейте гадов. Чем сильнее, тем лучше.
Российско-украинская граница.
По случаю бомбардировок поезда не ходили. Таксисты и автобусные водилы боялись выезжать из города: рассказывали всякие ужасы про военные патрули на дорогах и американские самолеты, которые якобы охотятся за каждой машиной.
С большим трудом она уговорила немолодого шофера, и тот за безбожную сумму «зеленью» согласился рискнуть и подбросить мамашу с ребенком до Таганрога. А тут еще тетка наотрез отказалась эвакуироваться – только плакала и причитала: мол, не может оставить дом. Расстались в слезах.
Никаких военных патрулей и бомбардировщиков видно не было, но их дважды останавливали посты ГАИ – опять непредвиденные расходы. Галя даже ударилась в панику, подсчитав, что такими темпами денег ей хватит только на полдороги, а дальше придется плестись до границы пешком.
Однако действительность оказалась прозаичнее. Машина встала в Новоазовске, потому как мост через Грузский Еланчик был снесен бомбами. Похоже, НАТО методично обрубала все пути, связывающие Украину с северным соседом. Тяжко вздыхая, водитель вернул ей одну сотню баксов и посоветовал потолковать с местными – может, кто-нибудь на лодке переправит.
Андрюша робко поглядывал то на расстроенную мать, то на уткнувшиеся в воду обломки мостовых пролетов. Кажется, для него война оставалась игрой, пусть даже немного утомительной и суматошной. Подергав Галину за отворот пиджачного кармана, мальчик сказал утешающе:
– Ничего, ма, ты их еще отхакаешь.
– Да их не отхакать надо, а…– Она вовремя прикусила язык – не материться же при ребенке.
Через секунду лейтенант Дутова снова готова была ругаться во всю немыслимую многоэтажность великого и могучего. Рядом с «Нивой», что подвезла их к разбомбленной переправе, затормозил милицейский УАЗ. Выскочившие из псевдоджипа капитан и лейтенант накинулись на водителя с криком: где, мол, твоя пассажирка. Старик, естественно, показал на Галю, и капитан потребовал у нее документы. Затем сообщил кому-то по рации:
– Дутова Галина… Так точно, жива… У моста… Слушаюсь.
Галина попыталась качать права, но мусор сам ничего толком не знал. Только повторял, что велено задержать ее до появления компетентных лиц. От таких слов невольно нахлынули самые неприятные подозрения.
Скоро в небе загрохотало. «Налет!» – обмерла Галина, но ошиблась. Рядом опустился разукрашенный пятнами камуфляжа военный вертолет с устрашающими штуками под крылышками. Радостно запрыгав, Андрюша взвыл:
– Ма, это «крокодил»! Ми – двадцать четвертый!
Из вертолета выпрыгнул долговязый и тощий очкарик с погонами майора украинской армии. Мундир цвета морской волны сидел на нем как неродной. Наверняка мужичок был недавно призван из запаса.
Приказав ментам разогнать собирающуюся толпу зевак, он отвел Галину на несколько десятков шагов, чтобы их не слышали остальные, после чего произнес слова, которых она совершенно не рассчитывала услышать:
