Смертельная мечта - Бова Бен (книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Не знаю.
– Я тебе не нравлюсь? – спросил Кайл.
– Ну почему?
– Тебе нравится ездить в школу на моем «ягуаре»?
– Нравится. Только когда я не езжу в школу с моими подругами, они дразнят меня.
– И тебя это беспокоит?
– А я видела, как вы дирижировали оркестром.
– Да? – удивился Кайл.
– Папа говорит, что я все выдумываю, но я точно вас там видела. – Анжела тряхнула кудрявой головкой. – Ничего я не выдумываю.
– А кого еще ты видела в программах? – спросил Манкриф.
Сердце у Анжелы сжалось. В ее памяти всплыло первое путешествие по дну океана, печальный город и ее папа, лежащий в гробу.
– Мне показалось, что я видела папу, – медленно проговорила она.
Манкриф уловил дрожь в голосе Анжелы.
– Знаешь что, – весело воскликнул он, – давай-ка в самом деле посмотрим телевизор! Садись сюда. – Манкриф похлопал рядом с собой по дивану.
Анжеле внезапно захотелось, чтобы ее подруга Аманда очутилась в кармане джинсов. Она встала и села на диван, на самый краешек, подальше от Манкрифа. Он взял в руки пульт, но телевизор почему-то не включал.
– А у тебя есть друзья среди мальчиков? – спросил Кайл.
Анжела отрицательно покачала головой.
– Совсем нет? – улыбаясь, переспросил Манкриф. – У красивых девочек всегда есть приятели.
– Ну, – задумчиво отвечала Анжела, – у нас в классе есть Гари Русик. Он симпатичный, но он не мой приятель.
– Тогда давай я буду твоим приятелем, – предложил Манкриф.
– Но вы же старый, дядя Кайл, – ответила Анжела очень серьезным тоном.
Лицо Манкрифа вдруг вспыхнуло. Пытаясь скрыть разочарование и волнение, он откинулся на спинку дивана.
Дэн лежал на диване и сквозь полудрему слушал диктора. Приближалось время сводки погоды, и Дэн не хотел пропустить ее. «Хотя что ее слушать, – подумал он, – что бы ни происходило на улице, передают всегда одно и то же – яркое солнце, без осадков. Да, Флорида – жаркое место».
Сьюзен сказала Дэну, что днем заходил Кайл и сидел с детьми, пока она ездила по магазинам. Дэн ничего не ответил. «Сукин сын. Шел бы лучше и работал. Со своими детьми я и сам могу поиграть», – злобно подумал он.
– Ну и как у тебя продвигается твое секретное задание? – поинтересовалась Сьюзен. Она сидела за столом и просматривала свои бумаги.
– Идет, – ответил Дэн и вздохнул. – Работы много, но ничего сложного. Ладно, поднажму и к первому февраля сделаю.
– Почему именно к первому февраля?
– Понятия не имею, – ответил Дэн.
– А что это за человек, с которым ты работаешь? Ты его хорошо знаешь?
– Почти не знаю, – Дэн зевнул. «Даже если бы и знал, то предпочел бы никому об этом не рассказывать, – подумал он. – Действительно, почему он так уперся в первое февраля? Этот Смит из Вашингтона работает в Белом доме. То есть из окружения президента. И что такого важного должно случиться в этот день?» На экране появился спортивный комментатор, и Дэн понял, что прослушал прогноз.
– Сьюзен, что они там сказали про погоду?
– Ты же смотришь прямо на экран, – удивилась Сьюзен.
– Да я задумался.
– Яркое солнце, тепло, – проговорила Сьюзен и, улыбаясь, прибавила: – Если, конечно, не будет дождя.
– Спасибо.
– А что тебя так волнует погода? Ты разве не собираешься торчать в лаборатории весь день?
Дэн посмотрел на жену. Выражение лица у нее было незлое, но в голосе слышалось сильное недовольство.
Прежде чем Дэн ответил, раздался телефонный звонок. Потом еще и еще. Телефон продолжал звонить.
– Черт подери. Кому это понадобилось звонить в такую позднятину? – раздраженно произнес Дэн, вставая с дивана.
– Джэйсу, кому ж еще, – предположила Сьюзен.
– Или одному из твоих потребителей информации, – возразил Дэн. Он надел шлепанцы и пошел на кухню.
– Ни у одного из клиентов нет моего домашнего телефона, – возразила Сьюзен. – Они все звонят по моему бизнес-телефону, а там стоит автоответчик. Кстати, проверь, пока ты там, включен он или нет.
Дэн подошел к телефону и снял трубку.
– Дэн, извини, что звоню так поздно. Это я, Эпплтон.
По звучащей в его голосе тревоге Дэн сразу понял, что у доктора большие неприятности.
– Что-нибудь стряслось, доктор? – спросил он.
– Да. На этот раз Ральф. Он в реанимации.
Телефонная трубка задрожала в руке Дэна.
– Ральф Мартинес? – воскликнул он.
– Вчера он испытывал ту самую программу, которую сделал Джэйс, и получил обширный инсульт. Левая часть тела парализована. Он едва говорит… – Эпплтон умолк.
– Боже милостивый, – прошептал Дэн.
– Дэн, приезжай, пожалуйста. Я очень прошу тебя. Приезжай, с этой программой что-то не так…
– Хорошо, я приеду. Сейчас же закажу билет на первый самолет до Дэйтона.
– Не нужно ничего заказывать, я пришлю за тобой военный самолет.
– Ладно. Тогда позвоните утром, и мы все обговорим.
– Спасибо тебе, Дэн.
– Не волнуйтесь, я прилечу.
Дэн положил трубку, повернулся и увидел, что Сьюзен стоит рядом с ним.
– Ральф Мартинес, – прошептал Дэн. – Он испытывал программу и получил инфаркт. Прямо в кабине имитатора.
– Но разве ты виноват в этом? – спросила Сьюзен. – Ведь нет же? Тогда это их проблемы.
– Я полечу туда завтра и посмотрю, в чем там дело, – сказал Дэн.
– Опять к этой сучке? – воскликнула Сьюзен, и губы ее побелели от злости. – Нет! Ты никуда не полетишь!
Даже высадка на территории базы «Райт-Паттерсон» вражеского десанта не вызвала бы такой шок, как появление там девятнадцатилетней Дороти Агильеры, экзотической жгучей латиноамериканки с вызывающей улыбкой, светло-шоколадной кожей и манящим взглядом. Ее появление свело с ума всех – и мужчин и женщин. Первые при виде покачивающихся бедер Дороти столбенели, вторые – группировались и продумывали план ответных действий.
Женщин немного успокаивало то, что Дороти была еще несмышленышем, неискушенным в интригах, что оставляло некоторую надежду выжить ее с базы в кратчайшее время. Однако шли недели, и юная «латино» с темными, как ночь, волосами и томным взглядом прекрасных глаз показала себя прекрасным работником, способным печатать со скоростью электрического пулемета. Женщины приуныли и опустили руки.
Начав как помощница одной из пожилых машинисток, Дороти уже через месяц стала личной секретаршей доктора Эпплтона. Когда Дороти села возле кабинета доктора, сотрудники лаборатории схватились за голову и втихомолку отпускали по адресу престарелого доктора довольно многозначительные шутки. Многие знали, что Эпплтон не только был равнодушен к женщинам, но и счастлив со своей женой, высокой полногрудой матроной, которая души не чаяла в своем ученом супруге.
Собственно, никто и не ошибался – Эпплтон взял Дороти под свою опеку исключительно из этических соображений. Все скоро поняли, что доктор просто пытался оградить молодую девушку от наскоков местных плейбоев. Они вереницами ходили взад и вперед мимо столика, где сидела Дороти, и наперебой спрашивали ее, не любит ли она кататься в вечерней тишине на лодке.
Как только все поняли, что ничего, кроме обычной заботы о ближнем, в действиях Эпплтона нет, лаборатория успокоилась, и слухи стихли. Но вскоре общественное мнение взбудоражила новая мысль – а не имеет ли сама Дороти видов на доктора? Страсти снова закипели, но вскоре успокоились – Дороти вела себя по отношению к Эпплтону вполне невинно. «Но какова степень ее невинности вообще?» – не успокаивались сотрудницы лаборатории и начали проводить расследование. С одной стороны, вела себя Дороти очень прилично, но с другой – она одевалась так, что мужчины то и дело стреляли в нее нескромными взглядами. На длинноногой Дороти всегда была облегающая юбка минимально допустимой длины и такая же облегающая кофточка с обязательным вырезом. Одним словом, глядя на Дороти, женщины зеленели от зависти, а мужчины трепетали от страсти.
Поскольку расспросы ни к чему не привели, расследование было решено продолжить практически. Через некоторое время Дороти пригласила в ресторан пара прожженных ловеласов, но никакой ценной информации в лабораторию они не принесли. Свидания с Дороти оканчивались одним и тем же – теплым прощанием у дверей дома, где она снимала скромную однокомнатную квартирку.
