Опасные видения (сборник) (ЛП) - Дель Рей Лестер (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Нечто подобное происходит и в семьях. Всем известно так называемое родовое соперничество, а ссоры между членами одной семьи столь распространены, что давно стали «притчей во языцех». И лишь немногие психологи отваживаются утверждать, что чаще всего такие трения — лишь результат извращенного любовного влечения, изрядно сдобренного страхом и чувством вины. Посему конфликтов между близкими родственниками избегать не удается — если отказаться от способа их разрешения, который напрашивается сам собой… Ты читал Вексворта? Нет? Тогда почитай — думаю, он тебя заворожит. Крупный эколог, он в своей области такой же исполин, как Фелвельт в своей.
— Экологи занимаются проблемами окружающей среды?
— Скорее, влиянием человека на окружающую среду и наоборот — окружающей среды на людей. Главная цель и задача живого существа — выжить. Это прописная истина. Однако данный термин потеряет смысл, если не учитывать особенности среды, в которой это существо обитает. Ведь перемены в ней заставляют изменяться и живые организмы — подчас коренным образом. Но наиболее рьяно Природу изменяет человек, чаще всего не задумываясь о последствиях. А они бывают ужасны — перенаселение вкупе с нехваткой жилья, хищническая вырубка лесов, загрязнение источников питьевой воды. И еще одно: извращение и подавление естественных половых нужд в угоду общественному мнению.
Воргидин перевел дух и заговорил на новую тему:
— Вексфельт основали двое ученых — Фелвельт и Вексворт. Их фамилии и дали планете имя. Насколько я знаю, во Вселенной нет другого мира, который бы, как наш, зиждился на уважении экологии. В основе морали моих сопланетников тоже лежит отклик на зов природы, но это лишь одна из многочисленных граней нашей жизни, и далеко не главная. Однако именно из-за нее жители других миров объявили нас неприкасаемыми.
Усвоить эти идеи Чарли смог далеко не сразу; а на то, чтобы найти в них рациональное зерно, ушло еще больше времени. Однако помогло окружение: Чарли жил в атмосфере красоты и довольства, среди людей, которые — и стар, и млад с одинаковым рвением отдавались искусству, наукам и ремеслам, а друг другу и окружающему миру возвращали чуть больше, чем брали у них. Свой отчет Чарли закончил только потому, что любил доводить всякое начинание до конца: одно время он просто не знал, что с ним делать.
В конце концов он пошел к Воргидину и заявил, что хотел бы остаться на Вексфельте. Воргидин улыбнулся и, покачав головой, сказал:
— Я догадывался об этом, Чарли. Но истинно ли твое стремление?
— Не понимаю, о чем ты говорить, — Бэкс поглядел на ствол осокоря неподалеку. Под деревом стояла Тинг, похожая на прекрасную орхидею. Чарли продолжил:
— Дело не только в том, что мне хочется стать Вексфельтианином. Я нужен вам.
— Мы тебя полюбили, — откровенно признался Воргидин. — Но сказать, что ты нам нужен…
— Если я вернусь, — начал объяснять Чарли, — и на Террадве прочтут мой отчет, как по-твоему, что станет с Вексфельтом?
— А по-твоему?
— Сначала с вами начнет торговать сама Террадва. Потом другие миры. Прибыль будет большая, поэтому рано или поздно они начнут грызться между собой. И в конце концов втянут в войну вас самих. Тут-то я вам и пригожусь. Мне известны повадки жителей других планет, и я помогу вам выиграть схватку с ними. А схватка все равно начнется — даже если мой отчет никто не увидит. Рано или поздно кто-нибудь повторит мою одиссею. И Вексфельту придет конец.
— Инопланетяне к нам и близко не подойдут.
— Это вам так только кажется. На самом деле жадность перевесит все моральные соображения.
— Только не на этот раз, Чарли. Именно эту мысль я никак не могу тебе втолковать. Но если ты это не осознаешь, то не уживешься здесь. Пойми, Чарли: нас превратили в отщепенцев. Для тех, кто родился здесь, сознание этого не столь мучительно. Однако если свою судьбу с нами разделишь ты, тебе придется нелегко. Ведь ты должен будешь смириться с тем, что окажешься полностью отрезан от мира, в котором прожил столько лет.
— А почему ты уверен, что я это еще не осознал?
— По-твоему, нам нужна система обороны, дабы не попасть в рабство к жителям других миров. Значит, ты еще ничего не понял. Послушай мой совет, Чарли: возвращайся па Террадву, попробуй убедить тамошних жителей завязать с нами торговлю и посмотри, как они на это отреагируют. А уж потом решай, что делать дальше.
— Неужели ты не боишься, что я могу оказаться прав и Вексфельт из-за меня разорят дотла?
Воргидин покачал большой головой и с улыбкой ответил:
— Ничуть не боюсь, старик. Ни капельки.
И Чарли поехал на Террадву. После неизбежных проволочек он встретился с Архивариусом, разобрался во всем… Наконец он вышел из Архива, огляделся вокруг, словно хотел окинуть взглядом сразу все миры, созданные по тем же законам, что и Террадва. Потом отправился в укромное место, где стоял звездолет вексфельтиан. Там его ждали Тинг, Тамба и Воргидин. Чарли уселся рядом с ним и заявил: «Отвези меня домой». Перед самым прыжком в иное измерение он бросил прощальный взор на сверкающее лицо Террадвы и воскликнул:
— Ну почему, почему? Откуда у людей эта способность возненавидеть какую-то идею настолько, что они вместо примирения с ней предпочтут безумие или мучительную смерть. Как же так, Воргидин?
— Не знаю, — был ответ.
Ларри Айзенберг
Куда подевался Огюст Кляро?
Когда меня срочно вызвали в перевернутый вверх дном кабинет Эмиля Бекью, да-да, к тому самому взбалмошному редактору «ЭКСПРЕСС», я всеми фибрами души почувствовал, что меня ожидает сногсшибательное дельце, сулящее немалые выгоды.
Я только отворил дверь его кабинета, как моментально наткнулся на пристальный буравящий взгляд зеленых глаз Бекью, весомых и солидных, как банковские счета.
Мы молча сидели в тиши его захламленного кабинета, не произнося ненужных сейчас слов, так как Эмиль Бекью свято верил в силу ментальной телепатии. Спустя какое-то время я уловил все необходимые нюансы предстоящего задания.
Это касалось «Дела Кляро»!
Я подскочил на месте и без промедления бросился к выходу, бормоча на ходу слова признательности за оказанное мне высокое доверие начальства.
— Я не подведу Вас, шеф, — так шептал я, почти ослепнув от слез благодарности.
Такое дело может выпасть лишь раз в жизни, и я едва ли мог поверить, что оно досталось мне.
Таинственное исчезновение Огюста Кляро — химика и лауреата Нобелевской премии — более пятнадцати лет назад взбудоражило весь Париж. Даже моя мамочка (а она является представителем типичных буржуа, обожающих мятые помидоры из-за невысокой цены) и то мне прозрачно намекнула, что, дескать, земля навряд ли с концами поглотила прах такого неглупого малого, каким был тот самый Огюст Кляро!
Не стану утомлять вас всеми скучными подробностями, скажу лишь, что, испытывая смутные подозрения, я раздобыл адрес и решил нанести визит вежливости супруге гения — мадам Эрнестин Кляро. На деле это оказалась громадная женщина с черными усами и чудовищным по величине бюстом. Сохраняя достойный вид, она встретила меня чаем из ромашки, торжественной обстановкой и портретом мужа, забранным в траурный креп. Я, конечно, предпринял дерзкую попытку войти к ней в доверие и тем самым вызвать ее на откровенный разговор, делая ставку на всевозможные слухи и сплетни. Дескать, Кляро замылился в Буэнос-Айрес, прихватив с собой цыпочку с Монмартра.
Глаза доброй женщины наполнились влагой от таких неслыханных оскорблений в адрес ее дражайшего и незабвенного супруга. Она категорически отмела все грязные поползновения, порочащие честь и репутацию без вести сгинувшего и горячо ею любимого Огюста.
Выслушав эту гневную отповедь, я покраснел до корней волос, принес свои глубочайшие извинения и соболезнования, наверное, тысячу раз. Я дошел даже до того, что в доказательство своего искреннего участия предложил вызвать на дуэль всякого, кто испытывает сомнения насчет ее, мадам Эрнестин, выдающегося супруга.
