Наследники империи (ЛП) - Вебер Дэвид (читаемые книги читать .txt) 📗
“Эти невинные находятся под моей защитой, Священник. Я не хочу, чтоб кто-то из них умер, но если кто-то и должен умереть, то это будут не они!”
Блестящий луч света полыхнул из её массивного пальца.
Тамман взмок, перенаправляя основной энергоисточник истребителя, в соответствии с лазерным целеуказателем, в луч. Он выждал еще секунду, дважды проверяя свои показания. Боже, как же это будет близко. Они никогда не рассчитывал на то, что какой-то идиот, будет настолько дерзок, чтобы выйти на встречу Сэндиному голографическому изображению!
Луч света коснулся земли, и двадцать тысяч голосов закричали в ужасе, когда огромные траншеи начали расползаться по долине, шириной в рост человека, и в три роста высотой. Грязь и пыль взметнулись вверх, когда в глубине взорвалась скальная порода, и Отец Уриад отлетел назад, словно игрушка.
Грубый запах каменной пыли проникал в нос и горло, и это было уже слишком. Гвардейцы закричали и бросились прочь. Часовые бросали оружие. Артиллеристы бросали свои пушки. Повара бросали свои ковши. Ничего не могло остановить людей, которые получили такой пинок, и Малагорские Гвардейцы Храма в панике устремились в ночь с безумным воем.
Луч света погас, сине-золотая фигура отвернулась от разбитого воинства Матери-церкви и повернулась в сторону людей Отца Стомалда.
Молодой священник заставил себя стоять на ногах, находясь на вершине земляного вала лицом к Ангелу, которого он пытался убить, и огненное величие её глаз охватило его. Он почувствовал, как отступил нахлынувший было на его страх, но благоговение и почтение удержало его на месте, и Ангел дружелюбно улыбнулась.
“Я приду к вам,” сказала она ему, “в менее страшной форме. Ожидайте меня.”
И величественная фигура света и величия исчезла.
Глава 25
Отец Стомалд, со стоном, присел ужинать за походный стол. Он не ожидал, что останется жив к этому времени, и он достаточно устал, что бы этому удивляться, если вообще на это стоило заморачиваться. Просто организация сбора неожиданных трофеев, оставленных Гвардией была изнурительной, но Тиболд был прав. Разгон одной армии не давал никакой гарантии победы, и это оружие было бесценно. Кроме того, к Гвардейцам может вернуться достаточно мужества, чтобы вернуть его, если оно не будет собрано.
Но, по крайней мере, решить, что делать с пиками и мушкетами был довольно просто. Других проблем было не меньше — более четырех тысяч Гвардейцев, вернулись и начали умолять, чтобы присоединиться к ‘Армии Ангелов’, когда чудо взяло вверх над их страхом. Стомалд приветствовал их, но Тиболд настоял, что бы ни один из новичков, даже желанный, не был принят беспрекословно. Это был лишь вопрос времени прежде, чем церковь попытается внедрить шпионов под видом новообращенных, и он предпочел сразу установить правила.
Стомалд понимал его точку зрения, но обсуждение что делать займет часы. Сейчас же у Тиболда было четыре тысячи новых рабочих рук; и когда они докажут свою искренность, они будут интегрированы в его подразделения — с, сухо отметил Тиболд — не Гвардейцами пополам, чтобы помочь подавить любой соблазн к измене.
Но все подобные вопросы, были вторичными для большинство людей Стомалда, на фоне более важных и насущных. За них заступились посланники Бога, и так как Малагорцы были слишком прагматичны, чтобы позволить радости помешать выполнить те задачи, которые по их мнению должны быть выполнены, они самопроизвольно озадачились сложением гимна. И Стомалд, как церковный лидер колоссального, больше чем он мог даже себе представить, числа паствы, был глубоко вовлечен в процесс планирования и проведения торжественной службы благодарения, которая одновременно начинала и завершала этот долгий, утомительный день.
Все это означало, что у него не было времени просто отдышаться, и еще меньше времени на еду.
Сейчас же он, покончив с остатками рагу, со вздохом откинулся на походный стул. Он мог слышать звуки лагеря, несмотря на то, что его палатка стояла на небольшой возвышенности, изолированно от всех остальных, для обеспечения традиционной конфиденциальности духовенства. Подобная изоляция беспокоило его, хотя возможность подумать и помолиться без посторонних было бесценным сокровищем, ценность которого он оценил, став руководителем.
Он поднял голову, глядя сквозь полог его палатки на подвешенный снаружи фонарь. Множество фонарей и факелов мерцали в узкой долине внизу, и он слышал мычание сотен ниогарков брошенных Гвардейцами. Там было несколько браналков — быстрых, вьючных животных, которые были хорошо востребованы, когда бежали воины Церкви — но ниогарки, в холке превышающие взрослого человека, будут бесценными, когда придет время перемещать их лагерь. И -
Его мысли улетучились, и он упал в ноги, когда воздух перед ним вдруг задрожал, как жар от пламени. Затем застыл, и он увидел Ангела, который спас его народ.
Шон и Тамман остались снаружи палатки укрытые своими портативными полями невидимости. Путешествие по лагерю, было … интересным, потому что люди не избегали вещей, которых они не могут видеть. Сэнди едва не раздавила грузовая повозка, и выражение ее лица, когда она отскочила в сторону, было весьма выразительным.
Шон планировал нанести этот визит еще прошлой ночью, но бегство разгромленных Гвардейцев, на ряду с большим количеством трофеев из брошенного ими лагеря, привело к тому, что он изменил свой график. Как ни крути, но Стомалду, пока он организовывал разбор свалившихся на них трофеев, точно не нужно было еще одно чудесное явление. Кроме того, эта задержка дала Шону время, чтобы посмотреть на то как работают ‘еретики’, и он был глубоко впечатлен военачальником Стомалда. Этот человек был профессионалом до кончиков ногтей, и солдат его калибра будет бесценным.
Но это было делом будущего, а сейчас он старался не смеяться над выражением лица священника, когда Сэнди внезапно материализовалась перед ним.
У Стомалда упала челюсть, и затем он пал на колени перед ангелом. Он изобразил Божественный молитвенный жест, в то время как его охватывало чувство собственной неполноценности, в сочетании с нарастающей радостью, что несмотря на его неполноценность, Бог счел нужным, прикоснуться к нему Своим Пальцем, и он, затаив дыхание, ожидал её волеизъявления.
“Встань, Стомалд,” негромко прозвучало на Святом Языке. Он уставился в пол своего шатра, затем, с трепетом, встал. “Посмотри на меня”, сказала Ангел, и он поднял глаза к ее лицу. “Так-то лучше.”
Ангел пересекла его палатку и села в один из лагерных стульев, а он смотрел на нее в молчании. Она передвигалась с легким изяществом, и она была даже меньше, чем он запомнил её в ту страшную ночь. Её голова была чуть выше его плеча, когда она стояла, но несмотря на её невысокий рост, в ней не было ничего хрупкого.
Каштановые волосы поблескивали при свете фонарей, постриженные накоротко, как у мужчины, но в неуловимом женственном стиле. Ее очерченные губы были сжаты, но все же он чувствовал, как ни странно, что эти губы сдерживали улыбку. На её треугольном лице выделялись огромные глаза, высокие скулы и решительный подбородок, которому не хватало красоты Ангела, раненного охотниками Тиболда, хотя оно и излучало силу и целенаправленность.
Она спокойно выдержала его взгляд, и он прочистил горло, роясь в своих молитвах, пытаясь что-нибудь вспомнить. Но что человек может сказать посланнику Бога? Добрый вечер? Как дела? Как ты думаешь, пойдет ли дождь?
Он не имел ни малейшего понятия, и глаза ангела сверкнули. Все-таки это был доброжелательный огонек, и она пожалела его косноязычное молчание.
“Я говорила, что навещу тебя.” Ее голос был глубоким для женщины, но без грома ее гнева он был нежным и приятным, и его пульс замедлился.
