Берег бесконечности - Макдевит Джек (список книг txt) 📗
— Включи.
Картинки появились на трех экранах: вид Солли сбоку, сзади и изображение с его нашлемной камеры. Четвертый имиджер давал изображение объекта.
Солли закрепил конец на страховочном кольце рядом с люком и зашагал по корпусу магнитными ботинками.
Звезд не было, поэтому не было и неба. В этой субвселенной существовали пространство и время, хотя последнее бежало неравномерно, а первое было сжато. Это не было похоже, скажем, на ночь под густыми тучами, потому что даже тучи были бы видимы, воспринимались бы как объекты ощутимые, чей вес давит на наблюдателя. А здесь была истинная пустота, отсутствие чего бы то ни было, вселенная, которая, по теории, не содержала ни материи, ни энергии, кроме тех, что спорадически проникают снаружи посредством прыжковых двигателей.
Ким это напомнило страшные секунды в стоке плотины, когда мир сомкнулся над ней, похоронил ее. Когда единственный свет от наручного фонаря погас и растворился в темноте разума и духа, в темноте, которая могла оказаться вечной.
Солли прошел меж антеннами и датчиками, усыпавшими корпус «Хаммерсмита». Она видела, как он подбирается к предмету, как направляет на него свет. Объект закрепился между люком и пакетом датчиков.
— Что ты думаешь, Ким? — спросил Солли.
— Не знаю. Будь осторожен.
Он коснулся предмета концом монтировки. Реакции не было.
— Толкну-ка я его, — сказал он.
— Легонько, — посоветовала Ким.
— Толкаю.
Видимой реакции не было.
— Отлично закрепился, — сказал Солли. — Наверное, на магнитах.
Он наклонился и попытался просунуть ломик под предмет. Сиденье седла засияло радужным светом. Ким вздрогнула. Солли тоже. На них будто глядел темный глаз.
— Солли! — выдохнула Ким.
— Вижу. — Открывшийся глаз был диаметром с кисть женской руки. Темнота была ощутимой, будто глубокой.
— Осторожнее!
Солли ждал, не произойдет ли еще чего-нибудь. Но ничего не менялось, и он снова попытался просунуть монтировку под предмет. Ким было плохо видно: игра теней и световых пятен, и руки Солли. Жаль, что нельзя занести предмет внутрь и рассмотреть, но это опасно.
Кто бы мог поверить? У них в руках искусственный предмет внеземного происхождения, а они хотят его выбросить!
И еще страшно хотелось, чтобы все это кончилось и Солли вернулся.
Он просунул монтировку и пыхтел, пытаясь ее поднять. И вдруг пакет датчиков и корпус, еле видные в неверном свете, зарябили.
Это тут же прекратилось, и Ким даже не была уверена, что ей не померещилось.
Предмет отцепился от корпуса.
— О'кей, — сказал Солли, просунул руку снизу и отделил предмет, как снимают кожуру с апельсина. Потом поднял его повыше, показал, поворачивая его так и сяк, чтобы Ким увидела, а имиджер записал. Потом отшвырнул предмет прочь. Он улетел в темноту, кувыркаясь.
— Класс, Солли!
— Спасибо.
Он сунул монтировку за пояс и направился к люку. Включил канал связи с ИРом. — Хэм, где этот предмет?
«Летит прочь от корабля, Солли. Три километра в час. Без признаков внутренней энергии».
Ким глянула на экран, передававший изображение с камеры на шлеме Солли, и увидела, как луч фонаря входит в шлюз.
Люк захлопнулся, в корабле восстановилась гравитация. На экране была видна скамья напротив той, где сидел Солли, часть панели управления, мигающая желтая лампочка, перила и одна нога Солли.
— Хэм, — сказал он, — следи за предметом, сколько сможешь. Если будут перемены, извести.
«Обязательно, Солли».
Лампочка продолжала мигать, пока давление воздуха не достигло нормы. Тогда она загорелась ровным зеленым светом.
Ким испытывала внутреннюю борьбу. Может быть, «Охотник» запорол первый контакт, и сейчас они сделали то же самое.
— Солли, мы можем стать посмешищем для будущих историков.
— Слушай, Ким, мне это все не нравится. Мы установили, что здесь что-то есть. А теперь, я думаю, надо отдать это специалистам. Пусть явятся, готовые…
Желтая лампочка потускнела. Загорелась ярче.
— …исследовать эту штуку систематически, — закончил Солли.
Стена и панель управления за лампочкой расплылись. Как мостовая в жаркий день. Это было мгновение — Ким едва успела заметить.
— Солли, там что, имиджер барахлит?
— Нет, — ответил он. — Я тоже это видел.
Тишина в корабле оглушала. Ким вышла из кабины пилота и стала ждать возле люка. Вышел Солли.
Она включила все лампы у входа и заглянула в шлюз. Все нормально.
— Хэм, — попросила она, — покажи изображение с нашлемного имиджера, начиная примерно четыре минуты назад. На окно у входа.
Здесь было два больших окна, на обоих изображение неба, как оно видно с Гринуэя. Одно из них погасло, другое показало Солли, входящего во внешний люк.
— Слишком близко, — сказала Ким. — Назад еще на пару минут.
— Да это просто мощность подсела, — сказал Солли.
— Может быть.
В ускоренном обратном показе Солли резко отступил назад, седло полетело к нему, он поймал его и поставил на корпус корабля. Закрепил монтировкой.
Солли, который в окне, возился с седлом. Открылся круглый глаз.
— Вот, — сказала она. — Стоп, Хэм. Крути теперь вперед.
Солли отложил шлем, стянул скафандр и сел стаскивать ботинок.
Стойка датчиков зарябила снова.
— Придержи, Хэм, — сказала Ким.
Солли наморщил лоб. Они несколько раз прогнали этот кадр, потом перешли к тому кадру в воздушном шлюзе, когда гасла и зажигалась желтая лампа и расплывалась панель управления. Казалось, она чуть сложилась и потемнела, будто что-то проплыло перед ней, будто пространство, ею занятое, непонятным образом изменилось.
— Вот это, — спросила Ким, показывая на монитор, — это здесь нормальное явление?
— Нет. — Солли переключился на передний имиджер корпуса, прогнал запись назад, и они посмотрели весь сценарий под другим углом.
Пакет датчиков был теперь впереди, Солли за ним. И на этот раз зарябил Солли.
— Не понимаю, — сказал он.
Ким почувствовала, как сердце заколотилось быстрее.
— А я боюсь, Солли.
Раздев Эмили, они увидели, что она разрезана у талии почти пополам. Плоть обуглилась, торс почти распался, но крови не было.
— Они обмыли ее перед тем, как отправить наружу, — сказал Солли, накрывая изувеченное тело простыней.
— Что это могло быть? — спросила Ким.
— Может быть, лазер, — сказал Солли неуверенно. Труп они положили обратно в контейнер, и Ким напомнила себе, что теперь она хотя бы знает. Но это слабо утешало.
Анализ записей не дал никаких намеков на то, что произошло в шлюзе, если там вообще что-то произошло. Игра света, может быть, или возмущение пространственно-временного континуума. В конце концов, Солли-то был снаружи корабля. Может быть, при открытии люка в гиперпространстве возникают побочные эффекты. Никакое другое объяснение не вырисовывалось. И потому они постарались выбросить это из головы и возобновить обычную корабельную жизнь. Разговоры сосредоточились на том, как их могут встретить дома. Полицией или почетным караулом? Ким держалась непоколебимого оптимизма. Не отдавать же под суд людей, которые ответили на величайший вопрос науки и философии всех времен. Солли, у которого было больше жизненного опыта, считал, что от этого Агостино только больше разозлится.
— Потомки нас, конечно, оценят высоко, — говорил он, — но у современников может оказаться другой взгляд на вещи. Помнишь Колумба?
— А что?
— Умер в испанской тюрьме.
Но Ким считала, что Агостино постарается выдоить из экспедиции все что можно, чтобы это с самого начала выглядело как экспедиция института. Если так, то им за свою карьеру волноваться не придется — надо только ему в этом помочь.
Ким искренне считала свой интерес к науке бескорыстным, вызванным только желанием раздвинуть границы знания, влиться в коллективный труд. Она считала, что делает это не для себя. Но не допускала и мысли, чтобы кто-нибудь присвоил себе славу за все то, что она сделала ценой таких трудов и опасностей.
