Небесный гость (Сборник) - Беляев Александр Романович (чтение книг TXT) 📗
«Галлюцинация!.. Увы, я сошел с ума. Но неужели сумасшедшие сознают свое безумие и мыслят так ясно, как я?» — думал Марамбалль, следя за своим двойником, который в это время остановился в задумчивости посреди комнаты. Поразительно! Этот призрак выглядит так реально. И если бы не зеленовато-синеватый оттенок его лица, призрак ничем не отличался бы от живого человека.
«Не заговорить ли мне с ним?» — подумал Марамбалль. Но это было бы уже полным безумием. Марамбалль решился на иное. Он стремительно двинулся вперед, на своего двойника, и… прошел его насквозь. Теперь уже сомнения не было: Марамбалль галлюцинирует. Молодой человек постарался овладеть собой. Острота ужаса прошла, на смену явилось любопытство Марамбалль обошел вокруг своего двойника и вдруг всунул свою голову внутрь оболочки призрака. Там было совершенно темно.
«Если бы я не сошел уже с ума, от всего этого можно еще раз помешаться», — подумал Марамбалль, вынырнув из тьмы призрака в багровый полумрак комнаты.
Из коридора раздался отчаянный крик хозяйки гостиницы, фрау Нейкирх, сорокалетней вдовы. Она кричала так, будто ее резали Марамбалль, забыв о своей горестной судьбе, выбежал в коридор, сделал несколько шагов и ударился в невидимую мягкую преграду. Он протянул руки. Кто-то невидимый схватил его за плечи, и голос фрау Нейкирх простонал у самого его уха.
— О-о-о!
В то же время он почувствовал, как грузное тело фрау Нейкирх упало на него. Марамбалль ощупью подхватил невидимую, но весьма ощутительную вдову за талию и, задыхаясь под непомерной тяжестью, потащил потерявшую сознание Нейкирх в свой номер. Он усадил ее на стул, но стула не оказалось там, где он его видел, и тело Нейкирх мягко шлепнулось на пол. Несчастная вдова, по-видимому, даже не заметила этого и не издала ни звука. Марамбалль ощупью нашел кресло, разыскал на полу тело Нейкирх и наконец усадил невидимую гостью в невидимое кресло. Потом он подбежал к столу и налил в стакан воды из графина. Несмотря на всю необычность положения, Марамбалль отметил, что веши, которые не были сдвинуты с места, были хорошо видны и оказывались непризрачными. Но довольно было стакан поставить на новое место, как он исчезал из поля зрения, глаз же продолжал видеть его там, где он стоял несколько минут тому назад.
«Во всяком случае, в моем безумии, как у Гамлета, есть какая-то система», — подумал Марамбалль уже не без юмора, стараясь найти стаканом рот бесчувственной вдовы. К Марамбаллю уже возвращалась его обычная жизнерадостность.
Пролив полстакана воды на невидимые рыжие завитушки волос и на широкую грудь^Нейкирх, Марамбалль наконец бесцеремонно провел по лицу хозяйки ладонью, нащупал ее рот и влил в него воду. Столь энергичное наружное и внутреннее лечение оказало свое действие. Нейкирх икнула — это было первым проявлением жизни и, продолжая икать, видимо, приходила в себя. И вдруг она опять истерически закричала:
— А-а-а! Вот, вот!.. Меня несут! Меня несут!.. О-о-о!..
Марамбалль оглянулся и увидал, что из двери Марамбалль-второй тащит в номер Нейкирх-вторую. Ее посиневшее лицо было откинуто назад, рыжие волосы, завитые у висков, растрепались и были уже не рыжими, а синими, толстые ноги беспомощно волоклись по ковру, а Марамбалль-второй тянул ее грузное тело, как муравей, взваливший на себя непосильную ношу.
«Как ему, должно быть, тяжело, бедняге!» — посочувствовал Марамбалль-первый Марамбаллю-второму.
Но Марамбалль уже не удивлялся. Он умел делать выводы и применяться к обстоятельствам. Главное же — он убедился, что не с ним одним приключилось такое несчастье: фрау Нейкирх проявляла то же безумие, что и он, но еще в более резкой форме. Судя же по необычайному шуму, который доносился из коридора и с улицы, помешательство должно быть всеобщим. Как будто весь мир сразу превратился в сумасшедший дом. Отовсюду слышались крики, стоны и даже смех, не оставлявший никакого сомнения в том, что он исходил от безумного. От времени до времени с улицы, через открытое окно, слышался какой-то треск и новые взрывы криков и стонов. Марамбалль мельком заглянул в окно и увидел страшные картины: лежавшие на боку трамваи, обломки перевернутых автомобилей, темную кровь, разлитую по асфальту, и груды тел — мертвых и изувеченных; причем Марамбалль отметил, что крики слышатся не только в местах этих катастроф, но и там, где глаз ничего не видел.
«Еще не проявилось», — подумал Марамбалль.
А фрау Нейкирх продолжала кричать и всхлипывать.
«Нет, это не безумие, — подумал Марамбалль, — скорее какая-то необычайная катастрофа, если только все, вместе взятое, не кошмар, не безумный бред моего расстроенного воображения».
— Боже мой, Боже мой! — причитала фрау Нейкирх. — Что со мною? Что это делается?…
— Успокойтесь, фрау, — пытался ее утешить Марамбалль. — Поверьте, что это пройдет. Не могут же все люди сразу сойти с ума. Это не безумие, а просто так… чертовщина какая-то. Мы просто начали видеть не то, что есть, а то, что было пять — десять минут тому назад… Да, да, вот именно! — обрадовался Марамбалль, когда ему удалось свести все явления к одной причине. — Может быть, какой-нибудь новый газ появился в воздухе и изменил свойства нашего глаза, — пытался Марамбалль уяснить себе и Нейкирх необычайность происшедшей перемены.
— Нет, нет, — упорно говорила Нейкирх, — это конец… Конец света… Это светопреставление!.. Да, да. Какой ужас!.. Какой ужас!.. Я вышла из своей комнаты и вдруг увидала себя идущей по коридору в мою комнату. Я думала, что мое сердце лопнет от страха. Это к смерти! В нашем роду все видят своего двойника перед смертью…
— Но ведь вы видели и моего двойника. Да вот, посмотрите, сейчас вы видите, как я поливаю вам на голову воду и ищу ваш рот. А между тем вот пощупайте мои руки, в них нет стакана воды.
— Значит, и вы умрете. Все умрут… Это светопреставление. Я не могу жить в этом мире, среди призраков, видеть своего двойника, всюду следующего за мною. — И вдова Нейкирх разразилась истерическим смехом.
Марамбалль безнадежно махнул рукой.
— Вы слышите эти крики? — сказал он. — Там гибнут люди, и там моя помощь нужнее. Возьмите себя в руки.
— Нет, нет, не уходите! — вскрикнула Нейкирх, хватая воздух там, где она видала Марамбалля, ставящего на столик стакан воды.
III. В МИРЕ ПРИЗРАКОВ
Прислушиваясь к шумному дыханию фрау Нейкирх, Марамбалль обошел то место, где она должна быть, по его расчетам, снял с вешалки шляпу и, осторожно пробравшись вдоль стены по коридору, вышел на улицу и немедленно был сбит с ног каким-то невидимым существом.
— Однако можно быть повежливее, — сказал он призраку, поднимаясь с тротуара.
— Вежливость — призрак в этом мире призраков, — услышал Марамбалль чей-то голос и вслед за тем истерический смех.
— Иду! Иду! Иду! — предупреждал чей-то голос.
И Марамбалль посторонился.
«Публика быстро начинает приспособляться», — подумал он и пошел по тротуару, громко стуча подошвами и беспрерывно повторяя, как гудок автомобиля:
— Иду, иду, иду!..
Отовсюду слышались эти предупредительные голоса, и улица гудела встревоженным шмелиным роем.
Несмотря на эти предупредительные голоса, прохожие то и дело наскакивали друг на друга.
Мимо Марамбалля без единого звука промчался переполненный публикой трамвай. Марамбалль уже знал, что это — «призрак» трамвая, прошедшего несколько минут тому назад.
Вслед за этим он услышал рев рожка и предупредительные крики:
— Осторожнее! Едет карета «скорой помощи»!
Судя по звукам, она двигалась очень медленно. Марамбалль не слышал грохота невидимых трамваев, — очевидно, всякое движение было прекращено вскоре после наступления «светопреставления». Но оно наступило так внезапно, что не обошлось без катастроф.
Марамбалль видел столкнувшиеся трамвай и автобус. Трамвай сошел с рельсов и наехал на фонарный столб, а автобус лежал на боку. Марамбалль осторожно пересек улицу и подошел к месту катастрофы, чтобы помочь раненым; однако это оказалось очень трудным делом. Несколько раненых, к которым он участливо наклонялся, оказались пустым местом: раненые уже отползли в сторону. Марамбаллю пришлось рассчитывать не на зрение, а на слух и осязание. По стонам он разыскал несколько раненых и перенес их к карете «скорой помощи». Она, вероятно, стояла здесь уже несколько минут и была непризрачной.
