Любовь и время - Патрацкая Наталья Владимировна (е книги .TXT) 📗
Глава 49
Ребенок, зародившийся после свадьбы, через месяц стал расти, и ему уже было все равно, где его родители до поры до времени. Климат в городе, был резко континентальный: плюс или минус тридцать пять градусов. Я и автомашины – две несовместимые единицы.
Ждала как-то я обычный автобус для поездки в институт, продрогла, минус 30 градусов мороза, с ветром, заболела. Да так заболела, что температура организма 40-41 градус держалась неделю. Кому нужна студентка беременная, да сдающая сессию? Сдала я экзамены, сбивая температуру до 38 градусов. Стала я отдавать концы, боли в области спины были очень сильные, приехали две скорые помощи: одна по беременности, другая по терапии. Отвезли меня в роддом на сохранение, и положили в коридоре из-за большой температуры под капельницу. Иголка сбилась, и все лекарство затекло мне на постель. Чудо: коридор, да лекарственная лужа!
Стала я выходить из болезни, а тут и мартовские праздники! Прилетел Поликарп, привез розы, отдал в больницу, забрал меня на праздники, да больше не вернул.
В мае появились первые схватки, уже две недели, как я перехаживала беременность.
Меня отвезли в старый роддом. Через сутки врачи поняли, что со мной лучше не связываться и перевели в новый роддом. За четверо суток я выпила много упаковок хины, которая лежала у меня на тумбочке, и надо было пить ее по времени, прописанному на каждой упаковки. Выпила я полстакана касторки и запила томатным соком, после чего я пять лет на томатный сок не смотрела, но раскрытие не шло.
Крепкий организм рожать, и хотел, но не мог, а время шло. Телефон звонил, все спрашивали, кого я родила, а я за четыре дня в двух больницах побывала, а все не родила. Врач, которая лечила меня еще в марте, вышла в свою смену, и поняла, что дело серьезное: шейка настолько тугая, что раскрытие больше, чем на один палец не идет, а ребенок давно на выходе, а выйти не может. Врач руками стала растягивать шейку, освобождая выход ребенку. Мне вкололи сильные уколы. Ночью начались роды. Я не пикнула, позвала медсестру и сказала:
– Сейчас закричу.
Медсестра посмотрела на меня и сказала:
– Вставай, идем рожать.
Я не кричала, исполняла все команды врачей. Врач, которая меня лечила, принимала роды, и вдруг она взяла и разрезала в бок губу.
Я крикнула:
– Не надо меня разрезать!
Врач освободила дорогу ребенку, меня потом зашивали два часа. Одним словом, переходив пару недель, за четверо суток родила я мальчика в рубашке. Муж в кроватку, под матрац, в месте расположения головы ребенка положил учебники физики, кстати, физику сын позже и в школе и в институте сдавал на 'отлично'. В три месяца отец взял сына на руки и говорит: "Чем он на меня похож?" И сам ответил: "Плечами". Глаза у них тоже были одинаковые. Имя для ребенка придумали:
Никита. Мальчика закаливали с первых дней. Пока отец учился у сына физика, нобелевского лауреата, сын обычного физика рос то с отцом, то без него.
Физика, физика, а все про жизнь. В институте Поликарпа физика была хорошо поставлена. В обучении студентов были задействованы и профессора, и академики, их НИИ и учебные университеты. Чем же занимался молодой отец – студент? В то время главное было – изучить процессы, происходящее в органическом веществе, после проникновения луча лазера. В частности, Поликарп собрал лазер в академии технических наук, и лучами лазера пробивал органическое вещество, получались диски внутри призмы, это и стало его дипломным проектом. Кроме физики и языков, сохранилась в рассказах Поликарпа военная кафедра института, и ее руководители, один из тех, кто летал вместе с первым покорителем Полюса. О, какие люди еще были-жили на свете.
Отслужив два месяца, защитившись – Поликарп был свободен, но не совсем. Он использовал прием с почтальонками, т.е. рядом со Столицей объехал все города в поисках работы и места жизни, для себя и своей семьи. Поликарп приехал в город, где его брали на работу, с условием, что и его жена, будет здесь работать конструктором, за что все трое получат лимит и квартиру. Осталось, собрать семью в этом городе. Пришлось мне, чтобы не отстать от мужа: -за один месяц сдать все экзамены за третий курс дневного отделения, и четвертый курс заочного обучения, -перевестись на пятый курс заочного института, -и поехать с сыном и мужем в один город.
Город был замечательный, очень маленький по площади, но белый и высокий, своими домами. Семья из трех человек, с двумя чемоданами, детской коляской, подошла к дому из четырех этажей. Мы сняли комнату в трехкомнатной квартире, хозяева квартиры были в другой стране, где зарабатывали себе деньги на автомобиль. А молодой семье надо было заработать на еду и все прочие. Помогли мои родители – они платили за снятую комнату. Поликарп вышел на работу, а я сидела с сыном до 1.5 лет, потом Никиту отдали в детский сад, я вышла на работу, и продолжала учиться в институте.
В комнате, где жили втроем, появилась железная детская кровать, потом зеленый диван – книжка, стол полированный, холодильник, который вдвоем донесли от универмага до дома. Выдержали месяца два-три необыкновенной скудной финансовой жизни. Радовались тому, что были вместе. Малыш ел за маленьким столом ложкой.
Вермишель разбрасывалась со скоростью мельканья ложки, но малыш ел сам. Вышли гулять на улицу, а им сказали, да, это не столичное воспитание: малышу не и полутора лет, а ест сам, одевается сам. Блага цивилизации обрушились одновременно: дали общежитие – в трехкомнатной квартире – комнату в тринадцать метров; Никиту взяли в ясли, я вышла на работу.
Жизнь моя была насыщенной еще и результатами любви физика, я еще "залетела", но оставить не могла, и пришлось за время учебы – работы еще пару раз прекратить процессы развития очередных детей. Мы пользовались защитой, резиновой промышленности, но она не очень помогала. Здоровье сильно ухудшилось, и все же начертив 15 листов дипломного проекта, я окончила институт. Вот жизнь! Муж, сын, работа! Молодость, силы были. Квартира из двух маленьких комнат у них уже была.
Просто жили. У двух инженеров был сын. Я научилась вязать и вязала и перевязывала все вещи руками, как автомат, чтобы хоть во, что-то одеть семью.
Так, когда был маленький Никита, я связала ему одну из первых кофт, на что воспитательница детского сада сказала:
– Два инженера не могут одеть одного ребенка.
А когда ждали дочь, давление у меня упало, показатели крови стали минимальные.
Состояние было такое, хоть кровь переливай. На помощь приехали родители и привезли грамм триста черной икры. Подняли меня на ноги с помощью черной икры.
Переливание крови не потребовалось. Дома Поликарп и Никита готовились встретить меня и сестренку из роддома. Вымыли всю квартиру со всех сторон, но самое уникальное… Родители мои не только икру купили, но еще и кушетку для Никиты и уехали. Но бедность всю этим не закроешь. Поэтому старый ватный матрас Никиты, Поликарп и Никита распороли и всю вату распушили, и вновь сделали ровный матрас для маленькой девочки Маши. А Никите было четыре года! Встречать маму с дочкой с букетом приехали Поликарп с Никитой. Я вышла к нему с ребенком, а машины нет!
– Не зачем ребенку дышать чужими микробами!
Взял он ребенка на руки, я рядом с сыном шла пешком до дома, через леса и дороги.
Но навстречу бедным инженерам вышел сам Бог, погода в начале сентября была двадцать пять градусов тепла, день солнечный. И так, на вытянутых руках донес ребенка Поликарп до дома. А когда болел Никита, Поликарп сидел рядом с ним, и как маг – волшебник, старался взять его болезнь на себя. Все, что хотела я, так это вернуть свой маленький сапфир. После его потери на меня обрушились постоянные беременности и нищета. В первую поездку, после рождения Маши, к своим родителям, я надеялась найти сапфир, брошенный за окно. Но прошло несколько лет.
