Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И ещё! Мне она нравится. Я чту её. Я восхищаюсь ею. Я даже немного люблю её. Люблю всю целиком, не только её светлые стороны, а даже её нравственную нечистоплотность, которая делает её такой несгибаемой, какой может быть только закаленная сталь. Ну, а как вы, сэр? Каковы твои чувства к ней, когда ты знаешь, что она обманывала тебя, знаешь, какова она есть?
Я все ещё сидел в кресле. Возле меня стоял стакан с выпивкой, до которого я не дотронулся за весь этот долгий монолог. Я взял стакан и встал: «За величайшую шлюховатую бабу всех Двадцати Вселенных!»
Руфо перескочил через стол и схватил свой стакан.
— Вот так и говори — громко да почаще! И даже ей — она такое любит. Да благословит её Бог, если он существует, и да хранит он её. Мы уже никогда не встретим равной ей, вот ведь какая жалость! А ведь такие требуются дюжинами!
Мы опрокинули стаканы и разбили их об пол. Руфо достал новые, наполнил их, уселся в своем кресле поудобнее и сказал:
— Ну, а теперь выпьем, как следует, и посидим. Рассказывал ли я тебе о времени моего…
— Рассказывал. Руфо, я хочу больше знать об этом жульничестве.
— О каком?
— Понимаешь, я многое теперь вижу иначе. Взять хотя бы наш первый полет.
Руфо всего передернуло.
— А вот этого не надо!
— Тогда я не задумывался. Но ведь, если Стар могла лететь, то, значит, мы могли прекраснейшим образом миновать Игли, Рогатых Призраков, болото и не тратить зря время у Джоко…
— Разве зря?
— Я имею в виду — для её цели. А также не иметь дела с крысами, свиньями и даже с драконами. Просто полететь от первых Врат до вторых. Верно?
Он покачал головой:
— Неверно!
— Не понимаю.
— Если сделать допущение, что Стар могла осуществить столь дальний перелет, что, надеюсь, мне никогда не придется проверять, она, конечно, имела возможность доставить нас к нужным Вратам. Но что, в таком случае, было бы с тобой? С перенесенным сразу из Ниццы в Карт-Хокеш? Кинулся бы ты вперед и стал бы драться как росомаха, как было на самом деле? Или сказал бы: «Мисс, вы сделали ошибочку. Где тут выход из этого паноптикума?..» Нет, нет, я серьезно.
— Не думаю, что я запросил бы пардону.
— Да, но победил бы ты без этого? Оказался ли бы ты в том состоянии боевой готовности, которое требовалось для победы?
— Понятно. Эти первые раунды были вроде тренировки в условиях, максимально приближенных к боевым. Было ли это первой частью обмана? Может быть, был применен ещё и гипноз, чтобы получить нужный настрой? Она ведь в этом деле эксперт, видит Бог! Может быть, вообще не было никаких опасностей, пока мы не достигли Чёрной Башни?
Руфо снова передернуло.
— Нет, нет! Оскар, в любом из этих эпизодов мы могли быть убиты. Никогда ещё за всю свою жизнь я не сражался так отчаянно и никогда ещё так не боялся. И ни одного эпизода миновать было нельзя. Я не знаю всех её резонов, я же не Её Мудрость. Но она никогда не рискнула бы своей жизнью, если бы в этом не было необходимости. Она скорее пожертвует десятью миллионами храбрецов, сочтя это более подходящей ценой. Свою цену она знает хорошо. Но она дралась с нами, дралась изо всех сил… Да ты же сам видел! Значит, это было необходимо.
— И все же мне не ясно…
— И не будет. И мне — тоже. Если бы можно было, она послала бы тебя одного. В тот последний момент наивысшей опасности, если бы эта штуковина Пожиратель Душ, прозванный так потому, что погубил уже многих смельчаков, если бы он погубил и тебя, то Стар и я попытались бы пробиться назад, я был к этому уже готов. Я не вполне уверен в том, что скажу, но если бы нам удалось бежать — что навряд ли — Стар не пролила бы по тебе ни слезинки. Или совсем чуть-чуть. А потом она опять трудилась бы ещё двадцать, тридцать или ещё сто лет, чтобы найти, опутать и натренировать другого рыцаря и драться так же свирепо, но уже на его стороне. У неё много храбрости, у этой старушки. Она знала, сколь малы наши шансы. Ты — не знал. Но разве она струсила?
— Нет.
— А ключом ко всему был ты. Сначала тебя надо было вычислить, а потом огранить, чтоб годился в дело. Ты действовал сам, ты никогда не был марионеткой, иначе бы победы не одержал. И только она могла подтолкнуть такого человека, как ты, обольстить его, поставить его в условия, где он должен был действовать. Фигура меньшего масштаба не справилась бы с таким героем, какой нужен был Ей. И поэтому она и шарила по свету до тех пор, пока не нашла тебя… а уж тогда сумела подмаслить тебя просто великолепно. Скажи, почему ты выбрал шпагу? Ведь в Америке это редкость?
— Почему? — Пришлось подумать. Чтение. «Король Артур», «Три мушкетера», удивительные марсианские романы Берроуза. Но ведь это чтиво для всех ребятишек. — Когда мы переехали во Флориду, я записался в скауты. Мастером скаутов у нас был француз, учитель из школы. Он начал учить фехтованию и нас — мальчишек. Мне нравилось фехтовать, это было то, что у меня хорошо получалось. Потом в колледже…
— А ты поразмысли-ка, как это иммигрант мог получить такое место в вашем городишке? И ещё напроситься на занятия со скаутами? Или подумай о том, почему это в твоем колледже была фехтовальная команда, когда в других таких команд не было вовсе. Куда бы ты ни приезжал, там было и фехтование и у Молодых Христиан, и всюду. А разве на твою долю не выпало больше рукопашных схваток, чем это бывает обычно?
— Ещё бы!
— Могли бы и укокошить в какой-нибудь. Тогда Стар пришлось бы обратиться к следующему кандидату, которого уже начали тренировать. Сынок, я не знаю, как тебя отбирали, или каким образом из юного панка получился герой, которым ты был в потенции. Это не моя работа. Моя была проще — хоть и опаснее — стать твоим слугой и «хранителем тыла». Оглянись-ка! Неплохое жилье для слуги, а?
— Прекрасное. А я почти и забыл, что ты считался моим слугой.
— Считался, черта с два! Я трижды ездил в Невию в качестве её слуги! Джоко и по сей день ничего не знает. Если я туда снова попаду, то, думаю, меня встретят там хорошо, но только на кухне.
— Но зачем? Мне эта затея кажется глуповатой.
— Вот как! Когда мы заманивали тебя в ловушку, твое «эго» было в зачаточном виде. Его надо было укрепить, выпестовать. Отсюда и обращение «босс» и прислуживание за столом, где я стоял, а ты с ней сидел — все это часть одной задачи. — Он похрустел суставами пальцев с очень раздраженным видом. — Я до сих пор думаю, что она смухлевала с теми двумя стрелами. С удовольствием сражусь с тобой ещё раз, только чтоб её не было рядом.
— Можешь обмануться в ожиданиях. Я с тех пор много тренировался.
— Ладно, забудем. Мы добыли Яйцо, а это главное. А вот и бутылочка есть, это тоже важно. — Он снова наполнил стаканы. — Ну, так получил все, что хотел, босс?
— Черт тебя побери, Руфо! Да, я получил все, старый добрый негодяй! Ты меня возродил. Или снова обманул, кто знает, что вернее.
— Без обмана, Оскар, клянусь совместно пролитой нами кровью. Я сказал тебе всю правду, которую знаю сам, хотя говорить мне её было больно. Мне не хотелось — ты ведь мой друг. Наш поход пешедралом по каменистой Дороге Доблести будет всегда вспоминаться, как самые драгоценные дни моей жизни.
— Гм… Да… Мне — тоже… И вообще все, что было.
— Тогда почему ты хмуришься?
— Руфо, теперь я её хорошо понимаю и… уважаю беспредельно, даже люблю больше, чем раньше. Но я не могу быть ничьей игрушкой — даже её.
— Я рад, что это сказал ты сам, а не я. Да, она права. Она всегда права, будь она неладна. Ты должен уйти. Ради вас обоих. О, её это ранит не так сильно, а вот ты, если задержишься, станешь конченым человеком. А если будешь упорствовать, тебя уничтожат.
— Что ж, будет лучше, если я вернусь… и выкину свои туфли. Я чувствую себя уже почти хорошо, будто сказал хирургу — «Валяй, ампутируй!»
— Ни в коем случае!
— Это почему?
— А зачем? Не надо делать бесповоротных шагов. Если брак имеет шанс быть долгим — а твой имеет, то и каникулы должны быть долгими. И никаких поводков, сынок, никакой даты возвращения, никаких обещаний. Она знает, что странствующие рыцари ночи проводят в грешных делах. Она это знает и этого ожидает. Так было испокон веков — un droit de la vacation<Право на отдых, на отпуск (фр.)> — и это неизбежно. Просто об этом не пишут в детских книжках там, откуда ты явился. Поэтому поезжай, погляди, что новенького в твоей профессии появилось в мире, и ни о чём не заботься. Возвращайся года через четыре, или через сорок, или через сколько захочешь, и тебе будут рады. Герои всегда сидят за верхним столом, это их право. И они приходят и уходят, когда захотят, и это тоже их право. Ведь в несколько меньшем масштабе ты такой же, как она.
