Лишь разумные свободны - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (читаем книги бесплатно txt) 📗

В результате еще через минуту я, надев нарукавники, выворачивал крылья в рабочий режим, а госпожа астролог прижалась ко мне справа, поскольку в тесноте кабины просто не было места для соблюдения светских условностей. На самом деле все оказалось не так сложно, как я предполагал. Аппарат переоборудовали по новейшей навигационной технологии, и домой — в какое-то темное пригородное строение — мы долетели со свистом за две минуты.

Я даже не спросил, замужем ли госпожа астролог, и приготовился к процедуре знакомства с каким-нибудь шаманом, ибо кто же способен взять в жены представителя оккультной науки, если не профессиональный шаман, целитель или экстрасенс?

Как только Ландовска поставила машину в «стойло», в доме включились огни, и мы вступили в прихожую под тихие звуки старинного вальса.

— Штраус? — показал я свою эрудицию.

— Ну, что вы, Каммерер, — улыбнулась Ландовска, — это полонез Огиньского.

Конечно. Впрочем, уловить разницу между вальсом и полонезом я был не в состоянии даже во время школьных уроков музыки — самое большее, на что меня хватало, это определение принципиальных различий между оперой и балетом.

Дожидаясь в салоне, пока хозяйка приготовит кофе, я печально думал о том, что, если наш разговор не даст никакой дополнительной информации (а я был уверен, что именно так и произойдет), то, проведя бессонную ночь, я не смогу утром как следует разработать план дальнейших действий.

Стены салона были размалеваны изображениями зодиакальных знаков — я узнал Стрельца, Рака, своих родных Рыб. Присутствовали еще какие-то звери, явно не из земной мифологии, скорее всего, астрологические символы местной зодиакальной фауны. С нее я и начал разговор, чтобы не отдавать инициативу в руки Ландовской.

— Это ведь аквапилот? — показал я на изображение двухголовой крылатой рыбки. — Он что, на Альцине вознесен в астрологические символы?

Ландовска села напротив меня на пуховую подушку и сразу превратилась из стройной женщины в грибок, закрывшийся от меня вместо шляпки густой копной волос. Она отпила из фарфоровой чашечки несколько маленьких глотков, посмаковала и лишь после этого ответила:

— Это Аквапилот, он до некоторой степени соответствует по своему влиянию земному Водолею. А всего местный Зодиак содержит не двенадцать, как на Земле, а девять астрологических символов.

— И что же? — спросил я, стараясь, чтобы в моем голосе не было слышно и следа иронии. — Что же, вы можете предсказать мою судьбу, пользуясь этими знаками?

— Вашу — нет, — сухо сказала Ландовска. — Вы родились на Земле, и в вашей натальной карте впечатаны влияния земных зодиакальных знаков и планет Солнечной системы, которые находились на небе во время вашего рождения. А судьбу вашу на ближайшие сутки я могу предсказать и без астрологии. Вы будете безуспешно пытаться понять, что произошло с Лучано Грапетти.

— Давайте говорить прямо, Ванда, — сказал я, отхлебнув, наконец, начавший уже остывать кофе. — Что вы узнали обо мне? Для чего? И что, в конце-то концов, произошло с Лучано Грапетти? Вы ведь это знаете — знаете, например, что он не погиб при взрыве «Альгамбры», знаете, вероятно, где он находится, жена его тоже знает, я так полагаю, но постаралась ничем не выдать своей осведомленности. И вы знете еще что-то, какую-то очередную ступеньку на этой лестнице, до которой я еще не поднялся и потому не могу задать конкретного вопроса. Иначе Татьяна Шабанова не встречала бы меня в космопорту, а вы не ждали бы меня в ЦУПе и не зазвали бы к себе.

Ландовска выслушала мою тираду внешне совершенно безучастно — ее больше интересовало то, что происходило в это время где-то на втором этаже. По-моему, не происходило ничего для этого дома экстраординарного: существо по имени Алексей готовилось отойти ко сну. В правой руке Ландовска продолжала держать кофейную чашечку, а указательный палец левой руки медленно поглаживал странную брошь, висевшую на груди Ванды: отлитое из густо-красного сплава изображение существа, наверняка принадлежавшего к сонму зодиакальной фауны, причем, не исключено, вовсе даже не этой планеты.

Если она скажет, что информацию ей поставили светила, мне не останется ничего иного, как предъявить свои истинные полномочия, что бы по этому поводу ни думал Экселенц. В конце концов, он в свое время тоже поступал не по правилам и нарушал им же составленные инструкции.

— Мне кажется, — сказала Ландовска и заглянула на дно чашки. Только гадания на кофейной гуще мне не хватало, — подумал я. — Мне кажется, — продолжала Ландовска, — что Лучано действительно жив. Хотя бы потому, что его гороскоп… — она запнулась, натолкнувшись на мой взгляд. — Ну хорошо, если хотите, я думаю, что Лучано жив, потому что Таня это знает. Женское сердце, интуиция, как вам угодно…

Этот ответ удовлетворил меня так же, как первый. Я продолжал смотреть на Ландовску, иронически выгнув бровь, — должно быть, так смотрели на подследственных комиссары из старых, двухсотлетней давности, чрезвычайных комиссий. А может, их называли как-то иначе? Неважно.

— Знаете, — мирно сказал я, — почему я не люблю литературу даже в ее стереоверсиях? Потому что от главного героя обычно все и всегда скрывают до самого последнего момента — чтобы поддержать сюжет. Между тем, обычно уже в первой главе герой может задать прямой вопрос и получить не менее прямой ответ. Читатель это знает, автор это знает и, следовательно, герой это знает тоже. Но не спрашивает. А если спрашивает сдуру, то ему не отвечают, хотя никаких резонов для сокрытия фактов нет и не предвидится. Сюжет! Но мы-то с вами…

— Ну так давайте для начала я задам прямой вопрос вам, — улыбнулась Ландовска. — У вас ведь тоже нет оснований ломать комедию.

— Задавайте, — кивнул я, предвидя, что именно она спросит.

— Кто вы, Каммерер? Вы ведь не журналист, верно? И не эксперт по чрезвычайным ситуациям. И тем более, не праздный турист. Вы прибыли с конкретной целью и добиваетесь этой цели, задавая вопросы Татьяне и мне. Так кто же вы? И в чем ваша цель?

Я откашлялся. Суровый взгляд Экселенца. Тайна личности. Общечеловеческие интересы.

— Меня зовут Максим Каммерер, — сообщил я. — Должность: начальник отдела чрезвычайных происшествий, так что в некотором роде все же эксперт. Организация, в которой я работаю, называется Комитет по Контролю.

Я сделал паузу, оценивая реакцию Ландовской. Реакции не последовало, женщина слушала внимательно и ждала продолжения. Она первый раз слышала о КОМКОНе-2. В этом-то как раз не было ничего удивительного: о КОМКОНе знали девяносто пять процентов населения Земли и всех прочих миров, о КОМКОНе-2 знали процента два-три, а то и меньше.

— Комитет по контролю — это Прогрессоры? — спросила Ландовска, не дождавшись продолжения.

— Прогрессоры — это Комитет по Контактам, тоже КОМКОН, но под номером один, — пояснил я. — А мы занимаемся… В общем, тоже Прогрессорами, но не нашими. Согласитесь, что, если мы осуществляем прогрессорскую деятельность в иных мирах, то не исключена ситуация, когда кто-то занимается аналогичной деятельностью на Земле. Эту деятельность мы должны выявлять и пресекать всеми доступными способами.

— Ну… — протянула Ландовска и пристально посмотрела мне в глаза. — И какие же способы вам доступны?

Я неопреденно махнул рукой.

— Разные, очень разные.

— Такие же, какие доступны органам контроля на тех планетах, где работают наши Прогрессоры?

— У всех свои методы…

— Не считаете ли вы, Каммерер, что ситуация, какой вы ее описали, выглядит по меньшей мере аморально? Главная заповедь, записанная еще в Библии и, насколько я понимаю, общепринятая в нашем цивилизованном мире, это — не делай другому того, чего ты не хочешь, чтобы сделали тебе. Вы же поступаете прямо противоположным образом. Вы не желаете, чтобы кто-то делал на Земле то, что сами спокойно и расчетливо делаете на десятках других планет.

— Это долгая история, — вздохнул я. — Этой истории почти двести лет. Противоречие, о котором вы сказали, действительно непреодолимо. Но… А есть ли выход, госпожа Ландовска? Во все времена, когда на Земле существовали отдельные государства, были и разведка, и контрразведка.