Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Бенедиктов Кирилл Станиславович (онлайн книга без TXT, FB2) 📗
– Патриоты Рейха, – ответил Жером. – Но вопросы здесь задаю я, понятно?
Он качнулся к пленнику. Радист втянул голову в плечи.
– Сейчас ты свяжешься по рации с лейтенантом Фриче. Скажешь ему, что танк, о судьбе которого он так беспокоится, идет в Винницу для ремонта. Затем сообщишь в комендатуру Винницы... вы ведь из комендатуры получили приказ искать танк?
– Да, – пробормотал эсэсовец. – Лично от коменданта Гюнше.
– Коменданту сообщишь то же самое. Сделаешь все как надо – останешься жить. Будешь играть в героя – сгоришь заживо.
Радист не мог оторвать взгляда от жирного дыма, поднимавшегося над телом Бользена. Он попросил шнапса, сделал хороший глоток и вызвал командира танкового взвода.
– Лейтенант Фриче? Патрульный обергефрайтер Корш. Мы нашли ваш танк. Он сломался. Да, командир экипажа говорит, что-то с трансмиссией. Он здесь. Одну секунду.
Майер выхватил у него из рук наушник.
– Да, господин лейтенант, прошу меня простить, я принял решение возвращаться на базу. Этот негодяй Шульце испортил бортовой редуктор. Я подозреваю диверсию. Что? Нет, я не издеваюсь, господин лейтенант. Рация тоже вышла из строя. Разумеется, господин лейтенант. Хайль Гитлер!
– Он подаст на меня рапорт, – убитым голосом проговорил Майер. – Не видать мне теперь Железного креста...
Когда радист повторил историю про сломанный бортовой редуктор коменданту Гюнше, Жером присел напротив него на корточки.
– Теперь рассказывай все, что знаешь о том, как устроена охрана особой зоны.
Обергефрайтер заговорил – торопливо, глотая от испуга слова. Жером расстелил на коленях карту, стал водить пальцем вокруг Винницы, задавая уточняющие вопросы. Потом встал, аккуратно сложил карту и кивнул Шибанову.
На ближней дистанции парабеллум стреляет с почти артиллерийской силой. Обергефрайтеру Коршу снесло полчерепа.
Майер опустился на землю, обхватил голову руками и тихонько завыл.
– Успокой его, Алекс, – Жером облил бензином второй мотоцикл и труп радиста. – А то он у нас и вправду умом тронется.
– Уже, – скорбно сказал Шибанов по-русски. – Его трясет всего. Может, лучше пристрелим, чтоб не мучался?
– А танк в ремонтные мастерские ты отвезешь?
– Мы что, действительно едем в Винницу, командир? А как же ставка?
– Ставка? – Жером невесело усмехнулся. – Ставка, брат, охраняется как гарем султана. Хороший был план – ворваться в гости к Гитлеру на лихом коне... то есть на танке. Но совершенно нереалистичный. В радиусе двадцати километров вокруг – усиленные патрули. Не такие, как этот – тут нам просто сказочно повезло. Бронетехника, авиация. По периметру ставки – пулеметные гнезда, двенадцать минометных расчетов. И это только то, что было известно нашему покойному приятелю. А я сомневаюсь, чтобы он знал хотя бы половину.
– И что делать будем? – Шибанов оглянулся на Майера, но унтер-офицер не замечал ничего вокруг. – Отгоним танк в ремонт, а дальше? Кстати, что там ремонтировать-то?
– Позаботься, чтобы механики без работы не остались. Дальше... дальше, капитан, надо думать. Желательно – головой.
Трупы эсэсовцев сгорели за полчаса. Бензобак второго мотоцикла почему-то не взорвался, и Гумилев с Теркиным откатили машину к ближайшему бочагу, где и утопили.
Шибанову, наконец, удалось успокоить Майера, тот приободрился и держался молодцом. Когда танк покинул место сражения и покатил дальше на север, бывший командир «Милой Берты» даже принялся насвистывать какую-то песенку.
– Слуха у вас, по-моему, нет, – сказал ему Жером, – но уж если хотите развлекать нас музыкой, вот вам инструмент.
Он вынул из кармана блестящую губную гармошку и протянул Майеру. Тот осторожно взял ее, приложил к губам и заиграл «Лили Марлен». Жером серьезно кивнул.
– Не так уж плохо. Продолжайте, Ганс.
К Виннице подъехали уже в сумерках.
Город тонул в яблоневых и вишневых садах, как в мягких зеленых подушках.
Над деревьями носились шустрые стрижи, за заборами гоготали гуси и квохтали куры. По заросшим травой улочкам расхаживали поросята и козы.
– А хорошо хохлы под немцем живут, – одобрительно сказал Шибанов Гумилеву. – Сытно.
Местных жителей почти не было видно. Один раз им встретилась телега, запряженная понурой лошаденкой. Сидевший на телеге мужик в расшитой украинской рубахе при виде немецкого танка резко дернул поводья и едва не уехал в канаву. Шибанов покрутил пальцем у виска – дурак ты, дядя!
– Смотрите, – сказала вдруг Катя, трогая Жерома за рукав. Как и все бойцы «Синицы», она по-прежнему обращалась к командиру на «вы». – Там, на колокольне…
«Милая Берта» проезжала мимо православного собора, чьи простые белые башенки были украшены воздушными золотыми куполами. Между тонкими колоннами, поддерживающими один из куполов, торчало короткое рыло пулемета.
– Да, – кивнул Жером, – место здесь непростое.
– Лезем прямо к черту в пекло, – хмуро заметил Шибанов.
– Не, – покачал головой Теркин. – Пекло – это подальше, в Стрижавке. А тут так, поддувало.
Ремонтные мастерские располагались на окраине города, недалеко от реки. Танк объехал полуразрушенную церковь, прохрустел гусеницами по усыпанной гравием аллее и остановился перед унылого вида зданием, огороженным дощатым забором.
– Приехали, – сказал Шибанов. – Ну, нам-то, я думаю, внутрь идти не обязательно?
– Тебе – обязательно, – отрезал Жером. – Во-первых, проконтролируешь нашего унтера, а то как бы он не поплыл в самый ответственный момент. Во-вторых, если сможешь, внуши этому Шульце или кто там у них главный по железкам, что ремонта тут дня на три, если не больше. Пусть копается потихоньку, вполне возможно, эта колымага нам еще понадобится.
– В хорошем хозяйстве все пригодится, – согласился Теркин и щелкнул пальцем по стеклу курсоуказателя. – Машинка справная, ходкая. А нам куда, командир?
– Ганс, – Жером повернулся к Майеру, который с отсутствующим видом сидел на месте заряжающего, – сколько времени вы пробыли в Виннице?
– Две недели, – деревянным голосом ответил унтер-офицер, – нас сюда перебросили сразу из училища.
– И вы, конечно, знаете здесь все заведения, где собираются немецкие офицеры?
Майер внезапно оживился.
– Заведения! Здесь всего два места, которые можно с натяжкой называть приличными. Ресторан «Гетман» на Почтовой и бильярдная за иезуитским костелом. В других местах вас запросто могут подпоить какой-нибудь отравой и обобрать до нитки.
– Тогда мы будем ждать вас в бильярдной. Скажем, через полтора часа.
Унтер-офицер озабоченно взглянул на часы.
– То есть в двадцать один сорок? Есть, господин гаупштурмфюрер!
– В таком случае, нам здесь больше нечего делать, – Жером похлопал Майера по плечу. – До встречи, унтер.
– В бильярдную вам нельзя, – сказал Жером, когда они отошли от забора и укрылись от любопытных глаз в тени старых лип. – По-немецки вы говорите плохо, так что каждый, кому придет в голову узнать, по вкусу ли вам здешнее пиво, заподозрит в вас чужаков и шпионов. А поскольку вы, в отличие от Алекса, не умеете убеждать людей в том, что они ошиблись, кончится это, скорее всего, перестрелкой.
– Неужели мой немецкий никуда не годится? – обиделся Гумилев.
– Лучше, чем у остальных, – согласился Жером. – Но совсем не идеален.
Он скептически оглядел своих бойцов.
– Поэтому в бильярдную я пойду один. Ваша задача – отыскать подходящее для ночлега место. Лучше всего, если это будет отдельно стоящий дом на окраине, с выходом к реке и огородам.
– Как хозяевам представляться? – деловито спросил Теркин. – Мы немцы или кто?
– Ну, какой из тебя немец, – вздохнул Жером. – Нет, в связи с изменившейся ситуацией действуем по плану «В». Вы – солдаты Русской Освободительной Национальной армии, РОНА. Проще говоря, «хиви» [4].
Командир открыл полевую сумку и извлек оттуда два аусвайса в картонных обложках.
