Сбой реальности - Романовский Александр Георгиевич (полная версия книги .TXT) 📗
— А вы не боитесь, что против ВАС выдвинут иск?
— Ваши ребята убедили меня, что этого не случится. Моя личность останется анонимной, а все шишки, в случае чего, полетят на вас и вашу контору. Я сделал ошибку, поверив этому?..
— Нет, вы поступили совершенно правильно, Кен. Мы готовы выслушать вашу историю.
— Отлично. Итак…
02. ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ
Токио.
Чейн стоял вплотную к прозрачной стене и смотрел на город. Вершины величественных зданий из стекла и стали утопали в синих тучах, на семьдесят процентов состоявших из угарного газа. Где-то внизу, в неимоверной глубине, по улицам карабкались крохотные орды японцев, пролетали разноцветные пятна машин.
Токио. Чейн любил здесь бывать, но не любил оставаться. Он надеялся, что и на этот раз его визит не продлится дольше необходимого.
Нигде, ни в одном другом месте земного шара власть корпораций не ощущалась так сильно, как в этом монументальном городе. Она была повсюду — в отражениях тусклого света, рекламных голограммах, сухой прохладе кондиционированного воздуха.
Мимо неспешно пролетел вертолет. Хищные черные формы выдавали боевую модель, приличия ради замаскированную под гражданский транспорт. Чейн непроизвольно отодвинулся, но тут же вспомнил, что это стекло не пробить и ракете. Очевидно, какой-то чиновник полетел на работу…
Чейн и сам был здесь по делу. Никакая другая причина не заставила бы его лететь в Токио. Как и большинству гайдзинов, ему приходилось пробираться по этим улицам перебежками — от одного автомата к другому, чтобы глотнуть кислорода.
Отойдя от окна, наемник оглядел кабинет. Помещение было огромным, скудность обстановки лишь подчеркивала торжественность объема. Каждая деталь словно была призвана восхвалять изящество и аскетичность японского мироощущения. В центре помещения вытянулся длинный полированный стол, по обе стороны — кресла без подлокотников. Стены кое-где прикрывала живопись с Фудзиямой и цветущей сакурой. Если не считать гигантского проекционного экрана — ни единого упоминания о том, чем же в действительности занимается корпорация.
Телевизор, естественно, был марки «NYCOM».
Услышав за спиной тихий скрип, Чейн обернулся. Огромные деревянные створки были распахнуты настежь. В комнату въезжала инвалидная коляска, тихо шуршал электромотор. Створки сомкнулись, ни один из привратников так и не показался.
Наемник сделал шаг вперед и глубоко поклонился. То, что его допустили к аудиенции без свидетелей, свидетельствовало о чем угодно, но только не о доверии. Японцы не доверяли никому. Прежде чем оказаться в кабинете, его несколько часов таскали по нижним этажам, где он прошел собеседование с начальником охраны, а также ряд тестов на различных детекторах.
Чейн понимал, что ему оказывали высочайшую честь. Или, по крайней мере, старались внушить подобную мысль. Если бы не пожелание отдельных лиц, простого наемника никогда не допустили бы в эту святая святых.
Человек, сидевший винвалидном кресле, считался одной из влиятельнейших фигур в совете директоров. Почтенный возраст, равно как и состояние здоровья, уже не позволяли ему претендовать на пост Председателя, что только увеличивало спектр влияния. Всех, кто так или иначе угрожал власти Председателя нынешнего, тот безжалостно отдалял от себя. Говорили, что к мнению Акаямы диктатор прислушивается так, как не слушал даже родного отца.
Поглядев на живую развалину, представшую его глазам, Чейн на мгновение усомнился в этих утверждениях. Ничто во внешнем облике Акаямы не говорило о той власти, которой старик обладал в действительности. Сморщенное бледное лицо, усыпанное пигментными пятнами; немощное тело, что пряталось в недрах дорогого костюма. Руки, сложенные поверх клетчатого пледа, мелко дрожали. Но взгляд черных глаз, казалось, проникал до костей.
Более полусотни лет Акаяма непрерывно служил корпорации, упорно карабкаясь к далекой вершине. Насколько Чейну было известно, ни разу он не потерпел поражения в жестоких чиновничьих схватках. Только победы — одна за другой.
Наемник сцепил пальцы правой руки на запястье левой и застыл, дожидаясь, когда старик заговорит. Тот не спешил. Манипулируя джойстиком, Акаяма направил кресло в конец длинного стола. Кресло, которому полагалось там стоять, отсутствовало.
Акаяма занял почетное место и сложил руки на полированной поверхности. Поглядев на Чейна, старик усмехнулся, обнажив желтые зубы.
— Вы отлично поработали, мистер Волков.
Наемник вздрогнул — как всегда, когда слышал голос директора. Микрофон, распознающий колебания голосовых связок, воспроизводил слова скрежещущим электронным голосом.
— Из всех наших гайдзинов, — продолжал Акаяма, — только на вас можно положиться. Все остальные, как правило, не оправдывают доверия. Как этот Карлос, к примеру…
Чейн учтиво поклонился. Он уже давно разучился обращать внимание на обидное «гайдзин». Это были мелочи. Карлоса же не могли отыскать уже больше полугода, причем слухи ходили самые разные.
— Благодарю вас, господин Акаяма.
Скосив глаза, наемник увидел, как в ущелье между небоскребами проплыл дирижабль. Огромная голограмма с надписью «NYCOM» проецировалась под круглое днище. Чип, торчавший из разъема за ухом, позволял Чейну с легкостью читать иероглифы, равно как и воспринимать речь Акаямы (как настоящий самурай, тот знал только японский).
Услышав резкий звук, наемник вновь поглядел на старика. Как оказалось, тот успел выложить на стол кристалл памяти. Крайне неожиданный маневр для инвалида — если воспринимать директора таким, каким он кажется. Усилием воли Чейн сохранил на лице невозмутимое выражение. Негативные эмоции, связанные со знакомым предметом, были все еще достаточно сильны. Впрочем, теперь знал наверняка, что аудиенция не продлится слишком долго.
— Как я сказал, вы отлично поработали, — продолжил Акаяма. — Вся информация прибыла без повреждений. Должен признаться, я был порядком шокирован. Что ни говори, такого ожидать было трудно…
Наемник кивнул. Он был полностью с этим согласен.
Чейн никогда не любил Сикоку. С каждым годом этот остров все более походил на болото. Внутреннее море наступало, оттесняя береговую линию в глубь замкнутой суши, которой с каждым годом становилось все меньше.
Тем не менее, наблюдая за кипевшей вокруг жизнью, Чейн не сразу распознал признаки отчаяния. Сияние неона и ярких фонарей скрадывало детали, выхватывало из темноты веселые азиатские лица. Но, как оказалось, запустение пробивалась из неприметных щелей, цеплялось за стены домов и одежду проходивших людей. Его клеймо было повсюду — на лотках торговцев, худых руках и ухмыляющихся лицах.
Последний раз Чейн был здесь шесть лет назад. Он никогда не думал, что время способно убивать столь быстро. Каких-то шесть лет здесь все было по-другому. Теперь же он видел тесные городские улочки, до вторых этажей заполненные соленой водой; белобрюхие трупики рыбы, всплывающие на поверхность; тощих девочек-подростков в плащах из латекса, уже неоднократно пристававших к наемнику с откровенными просьбами…
Все здесь выдавало отчаяние и запустение.
Чейн уже начал жалеть, что согласился на это дело. Проходя мимо очередной витрины, он мельком глянул и искривленное стекло. Двое японцев по-прежнему торопились следом, изо всех сил стараясь выглядеть незаметными. За ними, в свою очередь, шагали еще двое — крепкие парни в черных кожаных куртках. Японцы либо не замечали свой «хвост», либо также время от времени изучали витрины. Как бы там ни было, Чейна не волновал ни один из странной четверки.
По левую руку тянулся «канал» — узкий проулок, проезжая часть которого также была затоплена наступающим морем. Вдоль стен домов тянулись заасфальтированные галереи, протянутые вдоль бетонных свай. Все это было сделано наспех, даже без надежды на победу — просто чтобы отдалить неизбежность.
Дождь монотонно стучал по опущенному капюшону, холодные капли отскакивали от дешевых зонтов. Лотки уличных торговцев были прикрыты козырьками полиэтилена. Чейн, проходя мимо, видел разложенный товар: телефоны, накопители памяти, лазерные Диски, процессоры, кибердеки, мотки оптоволоконных кабелей и прочее барахло, гарантия на которое включало от силы неделю.
