Первые люди на Луне - Уэллс Герберт Джордж (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Шар понемногу рос. Прошел декабрь, январь — один раз снег был такой глубокий, что мне пришлось целый день разметать дорожку от дома до лаборатории; наступил февраль, потом март. В конце марта завершение работы было уже близко. В январе нам доставили на шестерке лошадей огромный ящик — в нем был шар из массивного стекла, уже готовый, который мы положили около подъемного крана, чтобы потом вставить его в стальную оболочку. Все части этой оболочки — она была не сферическая, а многогранная, со свертывающимися сегментами — прибыли в феврале, и нижняя половина ее была уже склепана. Кейворит был в марте наполовину готов, металлическая паста прошла уже через две стадии процесса, и мы наложили большую часть ее на стальные прутья и заслонки. Мы почти ни в чем не отступали от первоначального плана Кейвора, и это было поистине удивительно. Когда шар был склепан, Кейвор предложил снять крышу с временной лаборатории, где производились работы, и построить там печь. Таким образом, последняя стадия изготовления кейворита, во время которой паста нагревается докрасна в струе гелия, должна была закончиться тогда, когда мы будем уже внутри шара.
Теперь нам оставалось обсудить и решить, что нужно взять с собой: пищевые концентраты, консервированные эссенции, стальные цилиндры с запасным кислородом, аппараты для удаления углекислоты из воздуха и для восстановления кислорода посредством перекиси натрия, конденсаторы для воды и так далее. Помню, какую внушительную груду образовали в углу все эти жестянки, свертки, ящики — убедительные доказательства нашего будущего путешествия.
В это горячее время некогда было предаваться раздумью. Но однажды, когда сборы уже подходили к концу, странное настроение овладело мною. Все утро я складывал печь и, выбившись из сил, присел отдохнуть. Все показалось мне вдруг сумасбродным и невероятным.
— Послушайте, Кейвор, — сказал я. — Собственно говоря, к чему все это?
Он улыбнулся.
— Теперь уже поздно.
— Луна, — размышлял я вслух, — что вы рассчитываете там увидеть? Я всегда думал, что Луна — мертвый мир.
Он пожал плечами.
— Что вы рассчитываете там увидеть?
— А вот посмотрим.
— Посмотрим ли? — усомнился я и задумался.
— Вы утомлены, — заметил Кейвор, — вам надо прогуляться сегодня после обеда.
— Нет, — сказал я упрямо. — Я закончу кладку печи.
Действительно, я ее кончил и ночью потом мучился от бессонницы.
Никогда еще у меня не было такой бессонницы. Было, правда, несколько скверных ночей перед моим банкротством, но даже самая худшая из них показалась бы сладкой дремой по сравнению с этой бесконечной головной болью. Я вдруг испугался нашей затеи.
До этой ночи я, кажется, ни разу и не подумал об опасностях нашего путешествия. Теперь они явились, словно полчища привидений, осаждавших некогда Прагу, и окружили меня тесным кольцом. Необычайность того, что мы собирались предпринять, потрясла меня. Я походил на человека, пробудившегося от сладких грез в самой ужасающей действительности. Я лежал с широко раскрытыми глазами, и наш шар казался мне все более хрупким и жалким, Кейвор — все более сумасбродным фантазером, а все предприятие — более и более безумным.
Я встал с кровати и начал ходить по комнате, затем сел у окна и стал тоскливо смотреть в бесконечное космическое пространство. Между звездами такая бездонная пустота, такой мрак! Я старался припомнить отрывочные сведения по астрономии из случайно прочитанных книг, но они были слишком смутны и не давали никакого представления о том, что может нас ожидать. Наконец я лег в постель и ненадолго уснул или, вернее, промучился в кошмарах. Мне снилось, будто я стремглав падаю в бездонную пропасть неба.
За завтраком я очень удивил Кейвора, когда объявил ему решительно:
— Я не намерен лететь с вами.
На все его попытки убедить меня я упорно отвечал:
— Затея ваша безрассудна, и я не желаю в ней участвовать. Затея ваша безумна.
Я не пошел с ним в лабораторию и, походив немного вокруг моего домика, взял шляпу и трость и отправился куда глаза глядят. Утро было великолепное: теплый ветер и синее небо, первая зелень весны, пение птиц. Я позавтракал бифштексом и пивом в трактире около Элхэма и удивил хозяина своим замечанием по поводу погоды:
— Человек, покидающий землю в такую прекрасную погоду, — безумец!
— То же самое сказал и я, как только услышал об этом, — подтвердил хозяин, и тут же выяснилось, что какой-то бедняга покончил самоубийством. Я ушел, но мысли мои приняли несколько иное направление.
После обеда я подремал на солнце и, освеженный, отправился дальше.
Недалеко от Кентербери я зашел в уютный ресторан. Домик был весь увит плющом, и хозяйка, опрятная старушка, мне понравилась. У меня хватило денег, чтобы заплатить за номер, и я решил там переночевать. Хозяйка была особа разговорчивая и, между прочим, сообщила мне, что она никогда не бывала в Лондоне.
— Дальше Кентербери я никуда не ездила, — сказала она. — Я не бродяга какая-нибудь.
— А не хотели бы вы полететь на Луну? — спросил я.
— Мне, знаете, никогда не нравились эти воздушные шары, — ответила она, полагая, очевидно, что это довольно обыкновенная прогулка. — Ни за что не полетела бы на воздушном шаре, нет уж, увольте.
Это прозвучало комично. После ужина я сел на скамейку у двери трактира и поболтал с двумя рабочими о выделке кирпича, об автомобилях, о крикете прошлого года. А на небе новый месяц, голубой и далекий, как альпийская вершина, плыл к западу вслед за солнцем.
На следующий день я вернулся к Кейвору.
— Я лечу, — сказал я. — Я просто был немного не в духе.
Это был единственный раз, когда я всерьез усомнился в нашем предприятии. Нервы! После этого я стал работать не так усердно и ежедневно гулял не менее часа. Наконец все было готово, оставалось только нагреть сплав в печи.
4. Внутри шара
— Спускайтесь! — сказал Кейвор, когда я вскарабкался на край люка и заглянул в темную внутренность шара. Мы были одни. Смеркалось. Солнце только что село, и надо всем царила тишина сумерек.
Я спустил вторую ногу и соскользнул по гладкому стеклу внутрь шара; потом повернулся, чтобы принять от Кейвора жестянки с пищей и другие припасы. Внутри было тепло: термометр показывал восемьдесят градусов по Фаренгейту; при полете надо беречь тепло, и мы надели костюмы из тонкой фланели. Кроме того, мы захватили узел толстой шерстяной одежды и несколько теплых одеял — на случай холода. По указанию Кейвора я расставлял багаж, цилиндры с кислородом и прочее около своих ног, и вскоре мы уложили все необходимое. Кейвор обошел еще раз нашу лабораторию без крыши, чтобы посмотреть, не забыли ли мы чего-нибудь, потом влез в шар следом за мной.
Я заметил что-то у него в руке.
— Что это у вас? — спросил я.
— Взяли ли вы с собой что-нибудь почитать?
— Бог ты мой! Конечно, нет.
— Я забыл сказать вам. Наше путешествие может продлиться… не одну неделю.
— Но…
— Мы будем лететь в этом шаре, и нам совершенно нечего будет делать.
— Жаль, что я не знал об этом раньше.
Кейвор высунулся из люка.
— Посмотрите, тут что-то есть, — сказал он.
— А времени хватит?
— В нашем распоряжении еще час.
Я выглянул. Это был старый номер газеты «Tit Bits», вероятно, принесенный кем-нибудь из наших помощников. Затем в углу я увидел разорванный журнал «Lloyd's News». Я забрал все это и полез обратно в шар.
— А что у вас? — спросил я его.
Я взял книгу из его рук и прочел: «Собрание сочинений Вильяма Шекспира».
Кейвор слегка покраснел.
— Мое воспитание было чисто научным, — сказал он, как бы извиняясь.
— И вы не читали Шекспира?
— Нет, никогда.
— Он тоже кое-что знал, хотя познания его были несистематичны.
— Да, мне об этом говорили, — сказал Кейвор.
Я помог ему завинтить стеклянную крышку люка, затем он нажал кнопку, чтобы закрыть соответствующий заслон в наружной оболочке. Полоса света, проникавшая в отверстие, исчезла, и мы очутились в темноте.
