Колесо фортуны - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Но знатоки меня разочаровали. Минут двадцать я смотрел, как Знаменский с Томиным расследовали кражу двух рулонов ситца на фабрике. Вроде бы всем уже было ясно, что главная воровка замдиректора по хозяйственной части, женщина умная, но с большими пережитками в сознании, однако знатоки упорно это не замечали. Сообразив, что поймут они это лишь к концу второй серии, я тихонько выбрался из кресла, выключил телевизор, сполоснул кефирную бутылку и отправился спать.
Минут двадцать я честно пытался заснуть. Считал в двоичном коде от нуля до тысячи, вспоминал всякие забавные, хорошие истории, случавшиеся в институте на моей памяти как Ойра-Ойра помогал Магнусу Федоровичу испытывать джинсы-невидимки, и какой конфуз из этого вышел, или как Кристобаль Хозевич решил-таки на "Алдане" принципиально нерешаемую задачу, но результат оказался принципиально непостижимым...
Подумав об "Алдане" и двух своих неумело сделанных дублях, шатающихся сейчас возле пульта, я загрустил. Они Володьке насчитают... Так насчитают, что извиняться устану. А ведь можно часам к десяти все закончить, а потом повозиться в свое удовольствие...
Додумывая эту мысль, я поймал себя на том, что уже не лежу в кровати, а приплясываю посреди темной комнаты, одеваясь. Ну и ладно. Нечего бездельничать. Не запугает меня Янус...
...Вахтерша приоткрыла окошечко, когда я сбежал в вестибюль, и с легкой надеждой спросила:
- В кино пошел, Саша?
- Нет, на работу... Забежать надо на минутку... - виновато ответил я. Вахтерша наша, Лидия Петровна, словно поставила своей основной целью следить за соблюдением трудового законодательства сотрудниками института.
На улице было холодно и пустынно. Чтобы не замерзнуть, я пробежался до института и влетел в двери так энергично, что какой-то домовой, вытирающий пыль с прикованного у двери скелета, испуганно шарахнулся в сторону, а скелет попытался зажмуриться. Мне стало немножко стыдно, и я перешел на шаг. Работа кипела вовсю. По второму этажу десяток лаборантов тащили самое настоящее бревно, облепив его, словно муравьи спичку. Я секунду постоял, соображая, не нужна ли ребятам помощь, как они собираются протащить бревно в узкую дверь, и зачем им это самое бревно нужно. Но лаборанты были такими шумными и энергичными, что я не рискнул вмешиваться и пошел к себе, на четвертый. У дверей электронного зала я секунду постоял, вслушиваясь, потом резко вошел. Как ни странно, все было в полном порядке. Первый дубль сидел за столом и что-то писал на бумажке. Второй, пристроившись у него за спиной, бормотал:
- Запятую, запятую не туда поставил...
Я подошел и глянул. Дубль самонадеянно проверял мою программу. Запятая и впрямь была не на месте. Я вздохнул. Первый дубль покосился на меня и быстро исправился.
- Работать-работать, - сурово велел я, отходя к "Алдану".
Машина работала вовсю. Гудели ферритовые накопители, щелкали реле, перемигивались лампочки. Я погрозил дублям пальцем и величественно вышел. Меня посетила хорошая мысль.
Безалаберный Витька, конечно же, и не подумает взять цемент для ремонта. Следовало запастись им самому, а завтра поутру принудить Корнеева к трудотерапии. Ухмыльнувшись, я поднялся на пятый этаж и подошел к кабинету Камноедова.
Кабинет, конечно же, был закрыт и охранялся суровыми ифритами. Модест Матвеевич трудовую дисциплину никогда не нарушал...
Я быстренько прошел мимо стражей и свернул в маленький темный коридорчик. Вел он в казармы домовых, у которых всегда можно было раздобыть известки, гвоздей или шпингалеты. Домовые существа крайне запасливые, и все сотрудники по мелочам пользовались их услугами.
Дверца, ведущая в казармы, была замаскирована под картину, изображавшую бревенчатый домик на краю пшеничного поля. Домовых, похоже, частенько одолевала ностальгия, ибо картину эту, по слухам, нарисовал кто-то из них. Я постучал пальцем по нарисованному домику, пытаясь попасть по крошечной двери, и картина плавно повернулась, пропуская меня в казарму.
Здесь было темно и тихо. Впрочем, тишина казалась ненатуральной, словно только что шел галдеж и веселье, а теперь остались лишь шорохи по углам. Открыв рот, я уже собрался было гаркнуть, подзывая дневального, когда кто-то подскочил ко мне из темноты.
- О, кто пришел...
Онемев от такого панибратского тона, я оглянулся и увидел домового. Знакомого по утреннему падению...
- Давай, не смущайся, проходи, - домовой цепко схватил меня за рукав и крикнул: - Мужики, это свой!
Сразу же где-то в глубине казармы вспыхнул свет, и домовой потащил меня туда, тихонько напутствуя:
- Ниче, не робей. Держись спокойно, сам не груби, но ежели кто начнет подсмеиваться, ответь достойно.
- Э... Кеша... - с трудом вспомнив имя домового ответил я. - Мне бы цемента немножко...
- Ладно, остынь! - домовой замахал волосатой лапкой. - Подождет твой Привалов, не сахарный. Посидишь у огонька...
Огибая двухъярусные железные койки, мы вышли в центр казармы, где высилась самая настоящая русская печь. Вокруг нее на полу сидело десятка два домовых, подозрительно оглядывая меня. Я лишь покачал головой, при виде такого нарушения правил пожарной безопасности, но решил, что домовые в русских печах толк знают.
- Свой он, свой, Гена! - сообщил Кеша. - Приваловский дубль, мы утречком познакомились!
- Компанейский ты мужик, Иннокентий, - сурово ответил один из домовых, разлегшийся у самого огня и помешивающий угли босой ногой. - Всех к нам тянешь. Отвел бы дубля куда следует...
Кеша немного скис. Видимо, Гена был поглавнее его.
- Ладно, - сменил гнев на милость домовой у печки. - Пущай посидит...
Заинтригованный до последней степени, я присел рядом с Кешей. Мало кто мог похвастаться тем, что знает детали жизни домовых. Пожалуй, любой из магистров не отказался бы побыть на моем месте.
Внимания особого на меня не обращали. Домовые, рассевшись и разлегшись поудобнее, уставились на Гену.
- Ну, значит, - продолжил тот рассказ, очевидно прерванный моим появлением, - стоит Васек у почетного вымпела победителей соцсоревнования, а смены все нет и нет. Захотелось ему... На минутку... А как вымпел-то оставить? Взял он его под мышку, и в туалет...