Кольцо Афродиты - Юдовский Михаил (книги без сокращений TXT) 📗
- Уй!- испугался Сидорыч. - Гоша, пидер!
- Вы что, тоже Умственно Отсталый?
Не дожидаясь ответа Сидорыча, я открыл дверь и запустил Вику в комнату.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ В комнате на старенькой поломанной радиоле, словно фарфоровая копилка, сидел гладкий ухоженный кот Тихон и щурил усы. Кот Тихон - это мой кот. А вообще, у меня в комнате довольно уютно.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
- А у тебя в комнате довольно уютно,- заметила Вика, ткнула пальцем в кота и спросила:
- Чучело?
- Сама ты чучело,- окрысился Тихон.- А еще девушка!
Вика заметно смутилась.
- Мне уйти?- деловито осведомился Тихон, продолжая поглядывать на Вику.
- Сделай одолжение.
Тихон легко соскочил с радиолы и направился к дверям. В дверях он еще раз обернулся, покачал головой и сказал " Ну-ну ", на что я находчиво ответил:
- Ебет тебя?
Тихон скептически фыркнул и вышeл, притворив хвостом дверь.
- У тебя что, говорящий кот?
- Да нет, просто перед бабами выебываeтся,- небрежно ответил я.
Долгое время мы просто сидели на диване и выжидательно смотрели друг на друга.
Я не имел ни малейшего понятия, что полагается делать дальше. Она, по-видимому, тоже.
- Так как, говоришь, тебя зовут?- спросил, наконец, я.
- Вика.
-Хм... Красивое имя,- соврал я.- А меня... хм... Гоша.
- Очень приятно, - сказала она.
За дверью послышался сдавленный хохот -- кот Тихон нас явно подслушивал.
- А кота - Тихон,- сказал я, не в силах сойти с наезженной дорожки.
- Очень приятно,- послышалось из-за двери.
- А ну - брысь!! - заорал я.
Оскорбленный до глубины души этим " брысь ", Тихон слинял, бормоча под нос невнятные угрозы.
- А соседа - Сидорычем,- продолжал упражняться в идиотизме я.- А Оксану - Окс...
Тут я запнулся, раздумывая, не переборщил ли я.
- В педагогическом учусь,- неожиданно сообщила Вика.- Живу в общаге.
- А я тут живу.
- А у тебя здесь уютно.
Где-то я уже слышал эту фразу.
Мы посидели еще немного.
- Может, чайку попьем?- робко предложила Вика.
- Ну его на хуй. Хош самогону?
- Хочу!- оживилась Вика.
- А нету.
- Ну, давай тогда так,- сказала она.
- Что так?
- Без самогону.
- Давай,- решился я.
Мы замолчали и просидели еще немного.
- Может потанцуeм?- предложил я.
- Давай.
- В тишине, что ли? - удивился я.- Хороши ж мы будем.
- А давай под музыку.
- А нету. Радиола сломана.
- Может, мне раздеться?- предложила Вика.
- Хорошая мысль,- сказал я.
Вика разделась.
- Мне тоже?
- Не возражаю,- ответила Вика.
Некоторое время мы молчали раздетые.
- Жалко, что радиола сломана,- сказала Вика.
- Жалко, что самогона нет,- поправил ее я.
- Жалко.
- Хорошо, что кот ушел,- возликовал я.- Никто нам не мешает.
- А покажи мне свое колечко,- попросила Вика.
- На,- я оттопырил мизинец с кольцом.
Вика прикоснулась к колечку подушечкой указательного пальца.
- Алюминий,- произнесла она.
- Ебет тебя?- огрызнулся я.- Чего я тебя сюда тащил?
- Не знаю,- ответила она.
- Чичас узнаешь,- процедил я, подражая Филимону, и толкнул ее на диван.
- Уй!- вырвалось у Вики.- Гоша!
- У аппарата,- отозвался я.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ ... С тем колечком Афродита после длительных сношений поскакала прямо к морю, как подстреленная лошадь. Плюх! как жаба в сине море, вспенив воду ягодицей, и давай в нем кувыркаться, как подстреленная лошадь. Стало тошно Посейдону от подобных упражнений, и рвало морского старца во дворце его подводном. " Выходи из моря, лошадь! " - проревел он между спазмов. Афродита ж все плескалась, и с ума сводила дядю ( Посейдон ее был дядей ). Так она в воде резвилась, удивляя рыб и крабов, и с ее меньшого пальца ( указательного пальца - дефективного с рожденья ) смыло юркою волною драгоценное колечко.
А о ту ж о саму пору шел по берегу морскому скульптор Густов Казинаки, человек худой и бледный ( тоже родом из Эллады ). Видит Густав Казинаки неспокойно сине море, хлещет волнами о берег, подмывая Казинаки. Испугался архитектор и хотел задать уж деру, как прибрежную волною вдруг к ногам его печальным море бросило колечко алюминьевого цвета. Удивился Казинаки: " Это что еще за блядство? " Огляделся и нагнулся, и еще раз огляделся (опасался педерастов (их в Элладе было много (ими славилась Эллада))). Видит - нету педерастов. Опечалился немного и поднял с земли колечко. " Это что еще за блядство?" - повторил вопрос свой скульптор и надел кольцо на палец и пошел поссать за скалы.
В это время Афродита вышла на берег из моря и заметила пропажу. Завопила, заметалась по пустынному по пляжу, и, ее услышав крики вышeл Густав Казинаки, молча стряхивая капли с искалеченного члена (поврежденного при родах (когда мать ЕГО рожала))." Ето что еще за блядство?- крикнул Густав Казинаки.
- Кто тут бегает по пляжу и мешает ссать народу? "
" Я,- сказала Афродита.- Я тут бегаю по пляжу, про народ же я не знаю. Я колечко потеряла."
Скульптор Густав Казинаки спрятал руки за спиною. " Что упало, то пропало.
Впредь лицом не будешь щелкать, как подстреленная лошадь ".
Поглядела Афродита - скульптор Густав Казинаки, хоть и был уродом с детства, но она в него влюбилась: в ноги тонкие, кривые, в выпирающий животик, в рот его слюнявый, влажный, в черные гнилые зубы, подточенные цингою, и в его корявый фаллос, пережеванный природой (словом, скульптор Казинаки был невиданный мужчина). И она в него влюбилась. И с готовностью отдалась на пустынном побережье за унылою скалою, там, где густо помочился скульптор Густав Казинаки.
(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ )
Проснулся я от отвратительного привкуса шерсти во рту.
" Что ж это мы вчера с Викой делали?"- подумал я, открыл глаза и обнаружил , что кот Тихон сидит у меня на груди и пытается пощекотать мне хвостом нос, но все время промахивается и попадает в рот.
- Тьфу!- выплюнул я.- Тихон!
- У аппарата,- нахально отозвался кот.- Ну вот, опять обслюнявил весь хвост...
- Сползи с грудей моих с уровых,- попросил я.
- А ты вставай!- заорал в ответ Тихон.- Твоя краля уже завтрак готовит.
- Вика?
- А у тебя что, разные есть?- процитировал начитанный Тихон и спрыгнул с моeй груди.- Если меня будут спрашивать - я во дворе, пижжу котов,объявил он и юркнул за дверь.
Я привстал, нащупал на тумбочке сигареты и закурил натощак. Продолжая дымить сигаретой, я вновь откинулся на подушку и поздравил себя с потерей девственности.
" Чо б тако сделать?- подумал я.- Плакат, что ль какой написать, чтоб всe знали? Типа: " Сидорыч - гoндон "... Хотя, при чем здесь Сидорыч? Это Димон - гондон, а Сидорыч - пидор... или пидер... как правильно пишется пидор или пидер?"
Я решил, что пороюсь в словаре на досуге. С этими освежающими мыслями я встал, оделся и направился в ванную. Из полуоткрытой кухни на мeня пахнуло ароматом свежесваренного кофе.
Сверкая надраенными зубами я вышeл на кухню. На кухне суeтились Вика и миленькая горбатая соседка тетя Клава. Вика накрывала на стол завтрак на двоих, а тетя Клава забегала то слева, то справа, подозрительно заглядывала в тарелки и спрашивала: " А вы кто? А вы кто? "
- Тетя Клава, добром прошу, идите на хуй,- не выдержал я.
Тетя Клава мигнула пару раз, но на хуй не пошла - забилась в уголок и злобно поблескивала на нас глазами.
На завтрак Вика приготовила мою любимую яичницу-глазунью и сервировала ее нарезанными помидорами. Откуда только она узнала мои вкусы! Я принялся уплетать яичницу, время от времени поглядывая на Вику. Та ела аккуратно, но неэстетично - каждый кусок яичницы запивала кофе. В кухне, кстати, было на удивление чисто, и у меня не было оснований полагать, что это тетя Клава так постаралась.
