Свободное радио Альбемута - Дик Филип Киндред (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Николас, однако, придерживался совсем иной точки зрения.
— Дело не в том, чья теория более «экономична»; дело в том, чья верна! Ну посуди: я не могу находиться в общении сам с собой — откуда мне знать ожидающую меня судьбу? Только надчеловеческий, высший разум способен знать такое.
— Выходит, твоя судьба ждет в Диснейленде? Будешь жить под качелями, ходить в общественный туалет, питаться кокой и гамбургерами, которые там продают… Что еще нужно человеку?
Слушавшая все это Рэйчел кинула на меня яростный взгляд.
— Я делаю то же самое, что и ты — посмеиваюсь над ним, — пожал я плечами. — Ты не хочешь уехать из Беркли?
— Я никогда не буду жить в округе Орандж! — прошипела Рэйчел.
— Вот видишь, — сказал я Николасу.
— Мы, наверное, разойдемся, — ответил Николас. — Она останется в университете, а я смогу искать свою судьбу.
Дело принимало серьезный оборот. Развод, базирующийся на сновидении. Мужчина оставляет жену, потому что видел во сне иностранный город… оказавшийся в десяти милях от Диснейленда, возле апельсиновых плантаций… Дико, абсурдно. И все же Николас не шутил. А ведь они были женаты много лет.
Развязка наступила три года спустя, когда Рэйчел обнаружила, что забеременела — спирали в те дни не отличались надежностью. Так завершилась ее университетская карьера. После рождения маленького Джонни было уже все равно, где жить. Рэйчел раздалась и обрюзгла, перестала следить за собой, забыла науку и целыми днями смотрела телевизор.
В середине шестидесятых они переехали в округ Орандж. А через несколько лет Феррис Ф. Фримонт стал президентом Соединенных Штатов.
Глава 6
Как относиться к другу, чьей жизнью управляют со звезд?
Я редко видел Николаса с тех пор, как они с Рэйчел переехали, но во время встреч — иногда приезжали они, иногда я прилетал погостить в Диснейленд — Николас посвящал меня во все детали своих с ВАЛИСом планов. Теперь они общались часто. Так что с этой точки зрения переезд стоил того.
Да и работа в «Новой музыке» оказалась гораздо лучше, чем работа продавца пластинок в магазине. Торговать пластинками в розницу — это тупик, и Николас всегда это понимал, в то время как область звукозаписи открывала широкое поле деятельности. Вошел в силу рок, и хотя «Новая музыка» специализировалась на народном творчестве, влияние рока сказывалось. По словам Николаса, они едва не подписали контракт с «Питером, Полом и Мэри» и безоговорочно отвергли «Кингстон-трио». Николас работал в отделе исполнителей и репертуара и сам прослушивал новых певцов, инструментальщиков и группы. Он не мог лично подписывать контракты; зато имел право давать претендентам от ворот поворот и с удовольствием им пользовался — большой карьерный рост с тех пор, как он менял туалетную бумагу за кабиной номер три!..
Наконец абсолютный слух, глубокое знание вокала, приобретенное частыми прослушиваниями уникальных записей в «Университетской музыке», и природное чутье стали приносить Николасу деньги. Карл Дондеро не ошибся: помогая Николасу, он помог и «Новой музыке».
— Значит, теперь у тебя классная работа, — произнес я, устроившись в гостиной их квартиры в Пласенсии.
— Вот, скоро еду в Хантингтон-Бич прослушивать Дядюшку Дэйва Хаггинса и его «Электрических барабанщиков», — сказал Николас. — Думаю, мы заключим с ними контракт. В сущности, они играют фолк-рок. Чуть-чуть смахивает на отдельные вещи «Благодарных мертвецов».
Мы слушали пластинку «Джефферсон эйрплэйн» — довольно неожиданно для меня после любимой Николасом в Беркли классической музыки. Грейс Слик исполняла «Белого кролика».
— Клевая чувиха! — заметил Николас.
— Да, певица что надо, — согласился я. Я совсем недавно заинтересовался роком, и особенно мне понравилась группа «Джефферсон эйрплэйн». — Жаль, что она вам не подходит.
— О, я теперь клевых чувих вижу знаешь сколько? Многие начинающие исполнители «кантри» — девушки. Обычно совершенные бездари, наслушаются и копируют кого-нибудь, ничего оригинального.
— Итак, ты стал вершителем судеб, — заметил я.
Николас молчал, вертя в руке бокал с вином.
— И каково тебе? Приятно?
— Знаешь… — Николас замялся. — Хуже всего — смотреть на их лица, когда говоришь «нет». Это… — Он взмахнул рукой. — У них такие надежды! Надежда гонит их со всех концов земли в Голливуд… Вот сегодня была одна девушка — добиралась от Канзаса на попутках с пятнадцатидолларовой учебной гитарой. Берет от силы пять аккордов, поет по нотной тетрадке. Мы обычно не прослушиваем, если они уже где-то не играют. Нельзя же прослушивать всех подряд, — закончил Николас грустно.
— Что новенького сообщает ВАЛИС? — спросил я, надеясь, что теперь, обогащенный опытом более насыщенной жизни, Николас не слышит больше голоса и не читает во сне книги.
На лицо друга легло странное выражение. За все время появления этой темы он, казалось, впервые не желал ее обсуждать.
— Я… — Николас сделал мне знак рукой и вышел из гостиной в спальню. — Рэйчел ввела правило, — сказал он, прикрыв за мной дверь. — При ней и не заикаться об этом… Послушай, я кое-кого обнаружил. Качество связи с ним — или с ней, или с ними — зависит от ветра. Когда поднимается ветер — а здесь он дует из пустыни на восток и на север, — слышно гораздо лучше. Я делал записи. Гляди. — Николас выдвинул ящик туалетной тумбочки, там лежало около сотни машинописных листов бумаги; в углу комнаты, на маленьком столике, стояла портативная пишущая машинка. — Я многого тебе не рассказывал о своих контактах с ними. Именно с ними. Похоже, они могут сливаться и образовывать единое тело или разум, как некая плазматическая форма жизни. Полагаю, они где-то в стратосфере.
— Боже, — пробормотал я.
— Им кажется, — убежденно продолжал Николас, — что мы живем в отравленном океане. Я часто вижу сны как бы с их точки зрения: они смотрят вниз — я смотрю вниз — на какой-то стоячий водоем.
— Смог? — предположил я.
— Они его ненавидят. И ни за что туда не спустятся. Ты писатель-фантаст, скажи, возможно ли, что в атмосфере существуют неизвестные нам высокоразвитые формы жизни, которые горячо интересуются нашей жизнью и в состоянии помогать нам, когда считают необходимым? Ведь за долгие века должны были бы накопиться какие-то факты… Скорее — такова одна из моих теорий — они недавно вошли в нашу атмосферу, прибыли с другой планеты или из параллельной вселенной. Не исключено, что они прибыли и из будущего — с тем чтобы помочь нам. Они очень хотят помочь нам. А знают они абсолютно все. И могут перемещаться повсюду без ограничений; у них нет материальных тел — просто сгустки энергии, вроде электромагнитных полей. Вероятно, они иногда сливаются, образуют единую информационную систему, потом расходятся. Разумеется, это лишь мои предположения. Точно мне ничего не известно.
— Почему их слышишь только ты? — спросил я.
— У меня нет логичной теории на этот счет.
— А объяснить они тебе не могут?
— На самом деле я многого не понимаю из того, что они мне говорят, — признался Николас. — Просто чувствую их присутствие. К примеру, они хотели, чтобы я переехал в округ Орандж, тут ошибки не было. Думаю, здесь ближе к пустыне и, когда дует нужный ветер, надежнее связь… Я накупил кучу книг, чтобы изучить феномен: Британскую энциклопедию…
— Но если они существуют, кто-то еще неминуемо…
— Согласен, — кивнул Николас. — Почему именно я? Почему бы им не обратиться к президенту Соединенных Штатов?
— К Феррису Ф. Фримонту?
Николас рассмеялся.
— Понимаю, что ты хочешь сказать. Но на свете столько выдающихся людей! Однажды… Послушай. — Он лихорадочно стал перебирать листы с записями. — Как-то мне показали двигатель с двумя осями, вращающимися в противоположных направлениях. И объяснили принцип действия. Я видел этот проклятый мотор, держал в руках — такой круглый, тяжелый, выкрашенный в красный цвет. Без центробежного вращающего момента, потому что оси крутятся в разные стороны, но с помощью некоего привода образуется единая движущая сила. Какой источник энергии, точно не знаю — может, электричество. Они хотели, чтобы я все это записал, когда проснусь — показали мне остро заточенный карандаш и блокнот. И сказали — никогда в жизни не забуду! — сказали: «Принцип действия известен в твое время». Ты понимаешь, что это значит?! — Николас страшно разволновался, покраснел, слова лились из него потоком. — Они из будущего!
