Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич (онлайн книга без TXT) 📗
Подманивает? Хитрит, вражий сын?
Докинг наконец-то закончил прослушивание эфира. Снял наушники, вылез, сладко потягиваясь. Милов негромко окликнул его. Не для того, чтобы высказать претензии по поводу задержки:
– Посмотрите внимательно… Он что – чудит?
Докинг приблизился к Гурону. Склонился. Помедлив, протянул руку, нащупывая пульс на горле. Слушал пульс чуть ли не минуту. Потом разогнулся.
– Нет, думаю – не чудит. Он медитирует.
– Вы уверены?
– Сужу по пульсу. Очень трудно по желанию вызвать такое замедление.
– Зачем же это ему?
– О, это и прекрасный отдых, накопление сил, но главное – уход из неприятной действительности…
– И долго он может так?
– Боюсь, что не могу этого сказать. Может быть – секунды, но, может, и часы…
– Что же с ним делать? Оставить скованным – нельзя, все-таки дикие места, сожрет кто-нибудь. Тащить с собой – зачем он нам в таком состоянии? Да еще воспрянет в самый неподходящий миг, поднимет тревогу…
– Действительно, – согласился Докинг. – Придется к его медитации добавить еще нашу химию: усыпить. И в таком виде везти с собой.
– Друг мой, опомнитесь: куда везти? На чем? Отсюда мы – только пешком, и притом никак не по дороге.
– Да, верно. Значит, усыпим и оставим в машине. Вернемся живыми – тогда решим окончательно.
– Если не вернемся – кому-то придется помучиться, извлекая его из заблокированной машины, – усмехнулся Милов.
– Тем не менее, ему в таком случае повезет больше, чем нам.
– Будь по-вашему. Кстати: что это вы там с таким увлечением слушали? Трансляцию концерта?
– Если бы… Выслушал очередной плод усилий моего шефа.
– Как это вы с ним связались?
– Да нет, циркуляр – всем, всем. Задержался потому, что надо было еще расшифровать.
– Что-то интересное?
Докинг пожал плечами:
– И да, и нет. Оказывается, в поисках пресловутого углерода весь мир находится на той же позиции, что и неделю назад: нет ни малейших представлений о том, где он в самом деле находится.
– Но ведь, судя по сообщениям прессы…
– В этом-то весь юмор. Это была сплошная деза. И все оказались в таком джеме, что отныне к поискам пропажи подключена даже наша контора.
Он махнул рукой:
– Нас с вами, дорогой друг, это вряд ли касается. Пока мы не разберемся с этим Приютом, с ролью Берфитта в этих делах – ничто другое нас интересовать не будет, не так ли?
– Допустим.
– Рад нашему единодушию. Ну что же – за дело? У вас есть усыпляющие патроны? У меня, к сожалению, только боевые.
– У меня тоже нет. Но вот у этого парня могут и найтись…
Милов взял сумку Гурона с рожками, открыл.
– Целый рожок… Видите? Вот они.
– Прекрасно.
Докинг взял автомат Гурона, заменил рожок.
– Вы или я?
Милов мотнул головой:
– Я уже пострелял в этих краях в свое удовольствие; ваша очередь.
– Ну что же…
– Только не в упор: обожжете.
Но это Докинг и сам отлично знал; отошел на несколько шагов.
– Осветите его.
Милов включил фонарь. Докинг прицелился. Хлопнуло. Гурон дрогнул, мягко завалился набок.
– Теперь его в машину…
Кое-как затащили: охранник был не из легковесов, мог бы наверняка выступать в полутяжелом. Пристроили на полу, ноги ему пришлось подогнуть.
– Ничего, это не смертельно. У вас все снаряжение в порядке, Докинг?
– Полагаю, что да. Вы помните то, что удалось из него выжать?
– Днем и ночью.
– Прекрасно. Тогда – вперед?
– Ну-ка попрыгаем…
Они попрыгали. Ничто не звучало, подгонка была хорошей.
– Теперь – вперед.
– Еще одну минуту. Милф, вы рассказывали, что нашли человека, бежавшего из Приюта и подстреленного ими. Это далеко?
– Не так уж близко. А зачем вам?..
– Хотелось бы убедиться, что это… Видите ли, в этих местах был наш работник. И он погиб приблизительно в то же время. Может быть, вы его и обнаружили? Я хотел бы… Может быть, при нем имелось что-то интересное.
– Имелось. Ваш или нет, но это был человек Службы.
– Откуда вы знаете?
– Зуб, Докинг. Искусственный зуб, дающий опознавательный сигнал…
– Вы нашли? И оставили?
– Нет, конечно. Вот он.
– Посветите… Да, это он. Значит, именно в этом приюте он нашел нечто – или решил, что нашел.
– Будем иметь это в виду, Докинг. А сейчас – в путь. У нас больше не остается времени.
Берфитт с трудом приходил в себя после приступа гнева, вызванного совершенно для него неожиданным сообщением Урбса, записанным на ответчик. И угораздило же его самого в это время уйти из отеля; хотя визит этот, несомненно, был очень нужен, но лучше было бы ему все-таки самому выслушать и ответить: нарушение графика – ни в коем случае! Сюда должны прибыть точно по расписанию, иначе вас просто некуда будет девать! И переадресовать их было некуда: как назло, именно сейчас все Приюты загружены полностью. Или, может быть, все-таки куда-нибудь удастся их воткнуть, ну хотя бы на неделю? Нужно обзвонить полсвета. Отсюда? Немыслимо. Это все равно что выйти на эту улицу в центре России и кричать во весь голос: будет такой же уровень конфиденциальности… Но что-то же нужно сделать!
«Да в конце концов, – подумал он, – разве я главный в этом деле? Я взял на себя определенные обязательства – и, черт бы взял, я их исправно выполняю! Но не для себя! Есть заказчики – и пусть они немного пошевелят если не конечностями, то хотя бы мозгами. Они в этом не менее моего заинтересованы! И всего один звонок…»
И он набрал давно заученный номер в Тирийском посольстве.
Нужный человек откликнулся не сразу. Поняв, кто звонит, обменявшись условными словами, проговорил неласково:
– Вы нарушаете условия. В чем дело?
– В исходной точке вынуждены сломать график. Товар прибудет в ближайшие дни.
– Число, время… Впрочем, не нужно. Это – лично. В чем проблемы?
– Склад может быть не готов. Не могли бы вы разместить груз у себя?
Собеседник помолчал.
– Не исключено. Однако – чистый вес. Без тары.
– Понятно. Когда мы можем увидеться?
– Когда вам станет известно, насколько местные власти в курсе всего, касающегося операции с грузом.
– Завтра. Собственно, я уже сегодня… Но для верности – завтра.
– Детали меня не интересуют. Завтра; программа третья.
– Третья программа, понял. Благодарю. До встречи.
Собеседник повесил трубку, даже не попрощавшись.
«Так, – подумал Берфитт, – еще одна забота. Впрочем, Банкиру пришлось бы позвонить так или иначе: нельзя забывать, что и предполагаемый противник не сидит сложа руки».
Но Банкиру можно было звонить лишь в строго оговоренном промежутке времени, когда он находился не в офисе, но и не дома, а в каком-то третьем месте, откуда – считал он – можно разговаривать более или менее безопасно. До этого времени оставалось еще более трех часов. Это время, однако, уйдет не зря: надо же придумать, где освободиться от тары, чтобы потом переправить чистый вес тирийцам. Как славно было бы, если бы на этом и закончилась вся операция. Но они, сукины дети, боятся подставиться – хотя к ним здесь относятся, по старой традиции, весьма доброжелательно.
Раздумывать было некогда и не о чем: лишь одно место здесь было, в котором можно было все проделать с удобством и практически без риска. Если только у них тоже не возникло каких-то внеплановых затруднений…
Он позвонил в клинику.
– Доктор Юровиц? Берфитт. Добрый день. Как продвигаются ваши дела?
– Все по плану.
– Так что вы открываетесь…
– Двадцать восьмого числа. То есть, почти через две недели.
– Значит, через две недели начнете принимать пациентов?
– Совершенно верно.
– Доктор, есть маленькое изменение: первые пациенты возникнут у вас через четыре дня. Собственно, в предвидении такой ситуации я и вызвал вас сюда.
– Невозможно. Мы…
– Не надо возражать, доктор: ваши аргументы я знаю заранее, но они в этом случае не играют никакой роли. Это будут особые пациенты. Мои. С минимальными требованиями. И, по сути, со своим персоналом. Вы должны лишь разместить сорок пациентов на несколько дней и предоставить нам ваши операционные.
