Электрическое тело пою! - Брэдбери Рэй Дуглас (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Замолчи.
— Завтра утром мы улетаем в Париж.
— Ты слышала, что я сказал?
— А оттуда в Стокгольм. — Она весело рассмеялась и потрепала его по подбородку: — Вот так, мой толстячок.
Что-то зашевелилось в нем. Он побледнел. Он ясно понимал, что происходит: скрытый гнев, отвращение, ненависть пульсировали в нем, а тончайшие телепатические паутинки в феноменальном механизме ее головы улавливали эти сигналы смерти. Марионетка! Он сам и управлял ее телом с помощью невидимых нитей.
— Пухленький чудачок. А ведь когда-то был красив.
— Перестань!
— Ты старый, старый, а мне ведь только тридцать один год. Ах, Джордж, как же слеп ты был — работал, а я тем временем опять влюбилась… А Леонард просто прелесть, правда?
Он поднял пистолет, не глядя на нее.
— Кэти.
— «Голова его — чистое золото…» — прошептала она.
— Кэти, не надо! — крикнул он.
— «…Кудри его волнистые, черные, как ворон… Руки его — золотые кругляки, усаженные топазами!»
Откуда у нее эти слова песни песней? Они звучат в его мозгу — как же получается, что она их произносит?
— Кэти, не заставляй меня это делать!
— «Щеки его — цветник ароматный… — бормотала она, закрыв глаза и неслышно ступая по комнате. — Живот его — как изваяние из слоновой кости… Голени его — мраморные столбы…»
— Кэти! — взвизгнул он.
— «Уста его — сладость…»
Выстрел.
— «…Вот кто возлюбленный мой…»
Еще выстрел.
Она упала.
— Кэти, Кэти, Кэти!!
Он всадил в нее еще четыре пули.
Она лежала и дергалась. Ее бесчувственный рот широко раскрылся, и какой-то механизм, уже зверски изуродованный, заставлял ее повторять вновь и вновь: «Возлюбленный, возлюбленный, возлюбленный…»
Джордж Хилл потерял сознание.
Он очнулся от прикосновения прохладной влажной ткани к его лбу.
— Все кончено, — сказал темноволосый человек.
— Кончено? — шепотом переспросил Джордж.
Темноволосый кивнул.
Джордж бессильно глянул на свои руки. Он помнил, что они были в крови. Он упал на пол, когда потерял сознание, но и сейчас в нем еще жило воспоминание о том, что по его рукам потоком льется настоящая кровь.
Сейчас руки его были чисто вымыты.
— Мне нужно уйти, — сказал Джордж Хилл.
— Если вы чувствуете, что можете…
— Вполне. — Он встал. — Уеду в Париж. Начну все сначала. Звонить Кэти и вообще ничего такого делать, наверно, не следует.
— Кэти мертва.
— Ах да, конечно, я же убил ее! Господи, кровь была совсем как настоящая…
— Мы очень гордимся этой деталью.
Хилл спустился на лифте в вестибюль и вышел на улицу. Лил дождь. Но ему хотелось часами бродить по городу. Он очистился от гнева и жажды убийства. Воспоминание было так ужасно, что он понимал: ему уже никогда не захочется убить. Даже если настоящая Кэти появилась бы сейчас перед ним, он возблагодарил бы бога и упал, позабыв обо всем на свете, к ее ногам. Но она была мертва. Он сделал, что собирался. Он попрал закон, и никто об этом не узнает.
Прохладные капли дождя освежали лицо. Он должен немедленно уехать, пока не прошло это чувство очищения. В конце концов, какой смысл в этих «очистительных» процедурах, если снова браться за старое? Главное назначение кукол в том и заключается, чтобы предупреждать р_е_а_л_ь_н_ы_е преступления. Захотелось тебе избить, убить или помучить кого-нибудь, вот и отведи душу на марионетке… Возвращаться домой нет решительно никакого смысла. Возможно, Кэти сейчас там, а ему хотелось думать о ней только как о мертвой — он ведь об этом должным образом позаботился.
Он остановился у края тротуара и смотрел на проносящиеся мимо машины. Он глубоко вдыхал свежий воздух и ощущал, как постепенно спадает напряжение.
— Мистер Хилл? — проговорил голос рядом с ним.
— Да. В чем дело?
На его руке щелкнули наручники.
— Вы арестованы.
— Но…
— Следуйте за мной. Смит, арестуйте остальных наверху.
— Вы не имеете права…
— За убийство — имеем.
Гром грянул с неба.
Без десяти девять вечера. Вот уже десять дней как льет, не переставая, дождь. Он и сейчас поливает стены тюрьмы. Джордж высунул руку через решетку окна, и капли дождя теперь собирались в маленькие лужицы на его дрожащих ладонях.
Дверь лязгнула, но он не пошевелился, руки его по-прежнему мокнут под дождем. Адвокат глянул на спину Хилла, стоявшего на стуле у окна, и сказал:
— Все кончено. Сегодня ночью вас казнят.
— Я не убийца. Это была просто кукла, — сказал Хилл, прислушиваясь к шуму дождя.
— Таков закон, и ничего тут не поделаешь. Вы знаете. Других ведь тоже приговорили. Президент компании «Марионетки, инкорпорейтед» умрет в полночь, три его помощника — в час ночи. Ваша очередь — полвторого.
— Благодарю, — сказал Хилл. — Вы сделали все, что могли. Видимо, это все-таки было убийство, даже если убил я не живого человека. Намерение было, умысел и план тоже. Не хватало только живой Кэти.
— Вы попали в неудачный момент, — сказал адвокат. — Десять лет назад вам бы не вынесли смертного приговора. Через десять лет вас бы тоже не тронули. А сейчас им нужен предметный урок — мальчик для битья. Ажиотаж вокруг кукол принял за последний год просто фантастические размеры. Надо припугнуть публику, и припугнуть всерьез. Иначе бог знает до чего мы можем докатиться. У этой проблемы есть ведь и религиозно-этический аспект: где начинается — или кончается — жизнь, что такое роботы — живые существа или машины? В чем-то они очень близки к живым: они реагируют на внешние импульсы, они даже мыслят. Вы же знаете — два месяца назад был издан закон «о живых роботах». Под действие этого закона вы и подпали. Просто неудачный момент, только и всего…
— Правительство поступает правильно, теперь мне стало ясно, — сказал Хилл.
— Я рад, что вы понимаете позицию правосудия.
— Да. Не могут же они легализовать убийство. Даже такое условное — с применением телепатии, механизмов и воска. С их стороны было бы лицемерием отпустить меня безнаказанным. Я _с_о_в_е_р_ш_и_л_ преступление. И все время с того часа чувствовал себя преступником. Чувствовал, что заслуживаю наказания. Странно, правда? Вот как общество властвует над сознанием человека. Оно заставляет человека чувствовать себя виновным даже тогда, когда для этого вроде бы и нет оснований…
— Мне пора. Может быть, у вас есть какие-нибудь поручения?
— Нет, спасибо, мне ничего не нужно.
— Прощайте, мистер Хилл.
Дверь захлопнулась.
Джордж Хилл продолжал стоять на стуле у окна, сплетя мокрые от дождя руки за решеткой. На стене вспыхнула красная лампочка, и голос из репродуктора сказал:
— Мистер Хилл, здесь ваша жена. Она просит свидания с вами.
Он стиснул решетку руками.
«Она мертва», — подумал он.
— Мистер Хилл, — снова окликнул его голос.
— Она мертва. Я убил ее.
— Ваша жена ожидает здесь. Вы хотите ее видеть?
— Я видел, как она упала, я застрелил ее, я видел, как она упала мертвая!
— Мистер Хилл, вы меня слышите?
— Да-да, — закричал он, колотя о стену кулаками. — Слышу! Слышу вас! Она мертва, мертва и пусть оставит меня в покое! Я убил ее, я не хочу ее видеть, она мертва!
Пауза.
— Хорошо, мистер Хилл, — пробормотал голос.
Красный свет погас.
В небе вспыхнула молния, озарила его лицо. Он прижался разгоряченной щекой к прутьям решетки и долго стоял так, а дождь лил и лил. Наконец где-то внизу открылась дверь, и из тюремной канцелярии вышли две фигуры в плащах. Они остановились под ярким дуговым фонарем и подняли головы.
Это была Кэти. И рядом с ней Леонард Фелпс.
— Кэти!
Она отвернулась. Мужчина взял ее под руку. Они побежали под черным дождем через дорогу и сели в низкую машину.
— Кэти! — Крича, он дергал прутья решетки, колотил кулаками по бетонному подоконнику. — Она жива! Эй, надзиратель! Я видел ее. Она жива! Я не убил ее, меня можно отпустить на свободу! Я никого не убивал, это все шутка, ошибка, я видел, видел ее! Кэти, вернись, скажи им, что ты жива! Кэти!
