Фантомная боль - Тырин Михаил Юрьевич (читать книги полные TXT) 📗
Самурай наконец спрыгнул с лестницы.
– Что у него?
– Говорит, спина. Что вы там такое делали?
– Да ничего не делали, просто в люк упирались! Вдруг он заорал – и вниз.
– Хватит болтать, – оборвал разговор Печеный. – Понесли его на свет, я тут ничего не увижу.
Когда Самурай и Печеный подняли Обжору на руки, тот снова вскрикнул и, кажется, потерял на несколько секунд сознание.
В освещенном помещении его уложили на скамейку. Все столпились вокруг, но ничего не могли поделать, поэтому только беспомощно переглядывались. Суетился лишь Печеный – единственный из всех, кто имел какое-то представление о медицине. Впрочем, никто не знал, откуда это представление появилось и насколько можно ему доверять.
– Спина... – растерянно проговорил Обжора. – Что-то кольнуло – а потом как током прошило. Боль дикая.
– Сейчас болит?
– Не очень, если не шевелиться.
– Мне придется тебя перевернуть.
– Только осторожно, пожалуйста.
Когда Обжору переворачивали на живот, он лишь тихо простонал, но вытерпел. Печеный задрал куртку и наклонился, внимательно рассматривая спину. На первый взгляд все было в порядке. Однако, тщательно изучив все бугорки и впадины на спине Обжоры, Печеный посмотрел на товарищей так, что всем стало ясно – случилось что-то серьезное.
– Смотрите, – негромко проговорил он. – Вот сюда смотрите.
– Что там? – заволновался Обжора.
– Да подожди ты.
Лишь приблизив глаза, можно было заметить, в чем дело. На ребристом объемном позвоночнике, аккурат между лопаток, горела маленькая белая искорка. Ни крови, ни ссадин, а только крошечный огонек – отражение лампочки.
– У него стекло между позвонками, – сказал Печеный. – Тонюсенький такой осколочек, как иголка.
– Что там?! – не унимался Обжора. – Какое еще стекло?
– Молчи. Стекляшка у тебя в позвоночнике торчит.
– Да откуда она там взялась?! – Обжора едва не плакал.
– Не знаю... Наверно, когда окно в машине разлетелось, она и воткнулась. Она такая острая, что ты даже не почувствовал. А когда в люк уперся – она сдвинулась и попала в нерв.
– Черт! – простонал Обжора. – Я же ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу.
– Вот и не шевели. И прекращай ныть, ничего страшного пока нет.
– Да выдерните же эту хреновину из меня!
– С ума сошел? Хочешь полный паралич получить? Это должен врач делать, и не здесь, а в операционной.
– Ты мне в больницу сбегать предлагаешь?
– Не ной, тебе сказали. Дай подумать.
– Действительно ничего нельзя сделать? – осторожно спросил Самурай.
– Я не возьмусь, – решительно помотал головой Печеный.
– Может, попробуешь?
– Не уговаривай. Ты бы здесь взялся у меня аппендицит вырезать? То-то и оно. Заноза в позвонках – это еще хуже.
– Выдерни ее! – почти крикнул Обжора. – Выдерни, я разрешаю.
Но Печеный уже не обращал на его слова внимания.
– Та-ак... – процедил Самурай, сев на корточки и обхватив голову руками. – По-моему, наши приключения окончены. Надо сдаваться. Или кто-то не согласен?
– Я не согласен, – сказал Антон. – Если мы сдадимся, нас или сразу убьют, или потом в «циклопов» превратят. Я это точно знаю.
– А если не сдадимся, – продолжил Самурай, – то пропадет только Обжора, а мы, может быть, выкарабкаемся, так? Хорошая логика.
– Да какая там логика! – вмешался Леденец. – Самое время вызывать подмогу. Нужно как-то выбираться, прорываться к телефонам, компьютерам, радиосвязи – и вызывать оперотряд.
– Компьютеры не включены в глобальную сеть, – проговорил Антон. – И телефонов я здесь не видел.
– Послушайте, – подал голос Обжора. – Я прикинул на глаз, по-моему, тут недалеко пункт связи.
– Недалеко – это сколько?
– Ну, может, километров тридцать, а то и меньше.
– Ничего себе, рядом.
– А что? Сорок минут на машине. Черт, больно... Если кто-то выберется и... и угонит машину, он может успеть. Черт, хочу шевельнуться, а не могу...
Антон был поражен, как мог крохотный кусочек стекла превратить сильного и быстрого человека в неподвижную стонущую и охающую тушу. Но это было именно так – Обжора стал за эти минуты другим человеком. Ничего от прежнего Обжоры в нем не осталось, изменился даже голос.
– Боюсь, мы не сможем в героев играть, – вздохнул Самурай. – Был бы ты здоровеньким, мы бы рискнули, а так...
– Кончай, и так тошно... – простонал Обжора.
– Тошно, – согласился Самурай. – Сделаем так. Вы вдвоем, – он указал на Антона с Леденцом, – немного погуляйте по пересекающему тоннелю, поищите выход. Печеный останется с Обжорой.
– А ты?
– Я вернусь в насосный зал и посмотрю, что там.
– Хочешь нарваться на засаду?
– Хочу выяснить, есть ли она там. На случай, если нам придется все-таки сдаваться.
По коридорам Антон с Леденцом ходили долго. «Немного погулять», как просил Самурай, не удалось, потому что обнаружились два новых разветвления, и их тоже следовало изучить.
Однако время было потрачено не зря. Во-первых, они нашли место, где одна из труб подтекала и из нее капала вода. За полчаса там можно было набрать стакан, правда, добираться до места приходилось по колено в грязи – за долгое время пол совершенно раскис.
Во-вторых, Антон с Леденцом обнаружили выход. К сожалению, это не был выход в полном смысле этого слова. Это было закрытое решеткой окно в одной из стен на подъеме тоннеля. Толстая решетка, прочно приваренная к железной раме, но сквозь нее видно небо. А если подтянуться, можно разглядеть и участок спутанного кустарника, а за ним – пыльный и раздолбанный колесами пустырь и несколько заброшенных построек. Впрочем, само место не было заброшенным – откуда-то доносились голоса и шум машин.
Леденец тщательно изучил край решетки, пытаясь найти хоть один изъян или слабое место.
– Не сломать, – вздохнул он. – Вот бы где граната пригодилась.
Когда они вернулись, Самурай уже сидел на скамье, рядом с постанывающим Обжорой, и лицо его было еще более хмурым, чем раньше.
– Нашел что-нибудь? – безжизненно спросил он.
Антон быстро поведал о результатах поисков. Никакого особого оживления его рассказ не вызвал, да и не могло быть оживления в такой ситуации.
– Надо искать еще, – проговорил Самурай. – Делать нечего.
– А ты как сходил?
– А никак. Не открывается дверца.
– Как? – оторопел Антон. – Заперли нас, что ли?
Самурай покачал головой.
– Похоже, от взрыва там что-то перекосилось или рухнуло. Дверь чуть ходит туда-сюда, но пролезть нельзя. А если там засада, то они сидят наверху. Не докричишься.
– Подождите! – вмешался Печеный. – Если есть решетка, значит, ее можно сломать.
– Пробовали, она крепкая, – развел руками Антон.
– Ну и пусть! Найти какую-нибудь толстую железку, поддеть, навалиться всем вместе...
– Да где ж ее найти?
Печеный поднялся и начал открывать дверцы шкафов. Никакого пригодного инструмента там не оказалось. Были только обломки ножовочных полотен, ржавые половинки плоскогубцев, несколько помутневших стаканов, моток тонкого троса и прочий слесарный хлам.
– Хоть стаканы есть, – кисло улыбнулся Печеный. – Воды нацедить можно.
– Я бы лучше поел, – сказал Самурай. – Мы все с утра голодные. Интересно, сколько сейчас времени?
– На улице еще светло, – ответил Антон.
Печеный еще покопался в шкафах и нашел связку металлических стержней разного размера. Выбрав подходящий, он принялся затачивать его о стену.
– Если ночью будут бегать крысы, – объяснил он, – я хоть одну-две подколю на заточку.
– А потом жрать их будешь? – хмыкнул Самурай.
– Можно и жрать. У меня еще три спички есть, а здесь – газеты и промасленные тряпки. Можно запалить костерчик и обжарить.
– Больше ни слова, а то у меня слюнки побегут...
Ночь была ужасной. Обжоре становилось все хуже, он то и дело будил всех своими стонами. Вернее, не будил, а выводил из полузабытья, в которое все время от времени погружались – полноценно заснуть не удавалось. Обжора не отвечал ни на какие вопросы, хотя был в сознании. По всей видимости, даже попытки заговорить вызывали у него боль.
