ProМетро - Овчинников Олег Вячеславович (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
– Я в порядке, – длинные ресницы опустились и вновь поднялись, подтверждая. – Только это чудовище… Ну, тот урод, который… Он меня… – зрачки заметались в замкнутом контуре глаз.
– Что? – я мгновенно напрягся. – Что он тебя?
– Укусил! Больно так… Хочешь посмотреть? Долгий выдох облегчения.
– Спрашиваешь… Конечно, хочу!
– Сейчас… Ты мне, между прочим, ногу отлежал. Смотри!
Не без сожаления я поднялся выше. Тело, да простят мне филологи, отчаянно взныло. – Видишь, какие? – Лида чуть приподняла край платья и обнажила фрагмент бедра, на котором четко выделялись следы чудовищного укуса. Такими зубами и по таким ногам! Нет, я не оправдывал бедного мутанта, но хотя бы мог его понять.
И не я один.
– Да-а, – нарочито бодрым голосом сказал Ларин. – Будь я на его месте, я бы… – и замолчал, как выключился, напоровшись на мой взгляд.
Петрович успокаивающе коснулся моей руки. Потом перехватил ее двумя пальцами за запястье так, будто собирается пощупать пульс.
– Почти минуту спал, – констатировал он. – По нынешним временам получается порядочно.
Действительно, на моих электронных было уже 23:29 со всеми полагающимися знаками препинания. Стекло, как ни странно, уцелело, лишь трещинки на нем стали отчетливей и разветвленней. Они напоминали морщинки, собравшиеся в уголках глаз смеющегося старика. И смех его был недобрым. Командорскими шагами, то есть медленно и неотвратимо, приближалась полночь. А потом – еще каких-то сорок восемь шагов и…
Должно быть, охватившее меня смятение проступило в чертах лица, потому что Петрович, взглянув на меня, тоже сразу посерьезнел, прищурил левый глаз и сказал:
– Ладно, кончай мандражировать. Будем думать, как тебе отсюда выбираться, накх.
– Мне?
– Можно и нам, но тебе важнее. У кого есть идеи?
– Прежде всего надо… – с места в карьер начал Ларин, но осекся, встретившись со мной взглядом, сник и сузился в плечах. Затем, после паузы, продолжил: – Паш… Я примерно представляю, что ты про меня сейчас думаешь. Знаешь, ты бы лучше… Ты лучше ударь меня, что ли, если считаешь, что я заслужил. Набей мне, так сказать, морду… Но только не смотри так! И не молчи… Хорошо? – он с надеждой поднял на меня глаза. В левом, помимо надежды, блеснуло что-то еще, хорошо мне знакомое. – Кстати, пока ты спал, я тебе объяснил, почему так… ну, вышло. Заметь, ты меня почти сразу простил! В конце мы даже всплакнули на плечах друг у друга от избытка чувств. Эх… Лучше бы ты не просыпался! Так что, если других претензий ко мне нет… – Ларин снова нацепил свои телескопы и пронзил меня пытливым взглядом. – Я что, должен каждый вопрос повторять дважды? Других претензий ко мне нет?
Вот сволочь! Разве можно на такого злиться? И все-таки, наверное, стоило ему немножечко врезать, тем более, сам предложил. Жаль, поздно. Поезд, как говорится, ушел.
– Ладно, – ответил я. – Живи.
– Отлично. – Женя сменил тон разговора на деловой. – В таком случае, как я уже пытался сказать, прежде всего нам надо трезво оценить ситуацию. Если кто-то уже забыл, напомню: мы в поезде, господа! В последнем, заметьте, вагоне. Это существенно! Поезд идет… скажем так, куда-то. Куда именно – пока неважно. Но как минимум одному из нас (для определенности назовем его Павлом) необходимо следовать в обратную сторону. Причем как можно быстрее. Вопрос: что мы все можем для этого сделать?
Петрович пошевелил бровями, собираясь что-то сказать, но Ларин мановением руки остановил его.
– Секунду! Я еще не перечислил дополнительные условия задачи. Во-первых, спрыгивать с поезда бесполезно: все равно обратного не дождешься. Значит, нужно что? Правильно, возвращаться на этом самом. Далее… Мы, как вы помните, находимся в хвостовом вагоне. Машинист поезда, если, конечно, эта адская конструкция работает не на автопилоте, сидит в головном. Экстренная связь с ним не работает. Отсюда напрашивается единственный вывод, а именно…
– Пробраться в головной вагон и захватить поезд! – сияя глазами, предложил Игорек. – Заставить машиниста остановить поезд, потом аккуратненько его развернуть… Только не спрашивайте меня как! – он засмеялся. – Я пока еще маленький.
– А нет здесь какого-нибудь стоп-крана? – неуверенно спросила Лида.
Все покосились на нее, а я в очередной раз умилился: какая же она все-таки красивая!
– Нет, – с сожалением ответил Петрович. – Стоп-крана нету.
– Так вот, к вопросу о том, как попасть в кабину машиниста, – перехватил инициативу Ларин. – Я могу предложить пять возможных вариантов.
Я с интересом посмотрел на него. Все-таки хорошо, что я ему не врезал. Иначе вариантов стало бы как минимум десять.
– Во-первых, кто-нибудь из нас, желательно тот, кто половчее, может через разбитое окно забраться на крышу, и по ней, перепрыгивая с вагона на вагон, добраться…
– Э! – встрял Петрович. – Можно сказать? Там не больно-то попрыгаешь. Разве что по-пластунски. Ты учти, мы тоннель впритык строили, чуть не вровень с крышей. Потому что в спешке, да и термотитана, стенки укреплять, на высокие профиля не напасешься. Так что там зазору – сантиметров двадцать всего.
– Отлично, – сказал Женя преисполненным оптимизма голосом. – Тогда переходим ко второму варианту. Пусть кто-нибудь из нас, желательно тот, кто посильнее…
Тут я, к стыду своему, заметил, что слушаю Женю крайне невнимательно. «Последовательно преодолевая межвагонные перекрытия посредством разбивания стекол каким-нибудь предметом», – мысленно повторил я за ним и попытался осмыслить фразу. Тщетно. Из головы почему-то не шло обнаженное девичье колено и все, что с ним связано. Колено с детской непосредственностью тыкалось мне в больной бок, говорило: «Посмотри, какие! » и улыбалось одной ямочкой. Женя как раз произносил свое «И, наконец, в-пятых… », когда я перестал бороться с собой, с непонятной надеждой посмотрел в сторону двери, связывающей наш вагон с предпоследним…
И увидел «милиционера».
Он стоял, как сказал бы Петрович, «аккурат у той двери», более того, хотя дверь в данный момент была закрыта, вероятнее всего, именно через нее «милиционер» попал в вагон. Это предположение нравилось мне больше, чем пара-тройка других, незамедлительно возникших в голове. От него, по крайней мере, не попахивало мистикой.
