Полночь у Колодца Душ - Чалкер Джек Лоуренс (библиотека книг TXT) 📗
Ортега улыбнулся.
– Всё будет зависеть от вас, – спокойно ответил он. – Вы можете договориться со мной или с кем-нибудь другим или сделать так, как сейчас сказали, и начать стрелять. Но в любом случае я буду там, чтобы получить награду.
Тихо посмеиваясь, он заскользил дальше.
– Вот ублюдок! – выпалил Хаин. – Он не видел, что вытворяют Провидец и Опора. Любопытно узнать, какой способ защиты он приберёг на этот случай.
– Вы за него не беспокойтесь, – заметил Скандер. – Он хитрый старый пират и рассчитывает, что мы сами позаботимся о северянине. И будь прокляты его глаза, мы должны это сделать! Мы должны, или этот маленький мерцающий сукин сын первым нападёт на нас.
– Значит, будьте благодарны за то, что эта змея попала в Мир Колодца, – увещевающе сказал Хаин. – В противном случае он бы уже управлял галактикой.
Варнетт подошёл к Бразилу, который всё ещё стоял перед Экваториальным барьером.
– Бразил! – тихо сказал он. – Вы не спите? Натан Бразил медленно повернулся.
– Нет, не сплю, – ответил он, – Просто думаю. Знаете, я наслаждался этим приключением. Наслаждался от всей души. Теперь оно закончено, как все остальные эпизоды моей жизни. Так что мне нужно восстанавливать силы и начинать всё сначала.
Варнетт пришёл в замешательство.
– Я вас не понимаю, Бразил. Вы ведь как бы сидите в пилотском кресле. Одному вам известно, что находится там, внутри, – ведь вам это известно, не правда ли? У вас имеется девушка, которая вас любит, и у вас есть будущее. В чём же дело?
Бразил покачал головой.
– У меня нет будущего, Варнетт, – ответил он. – Я уже знаю конец, и он мне не нравится. Я пойман в капкан. Проклят. Это развлечение вернуло мне слишком много боли и чересчур затянулось. Что же касается Вучжу, то она меня не любит. У неё глубокая потребность быть любимой. Она любит символ, нечто такое, что Натан Бразил сделал для неё, любит за то, что он как мужчина определённым образом отреагировал на неё. Но она хочет получить от меня то, что я не в силах ей дать. Она хочет осуществления своих грёз о нормальности. – Он подвинулся и вытянул передние ноги. – Я не нормален, Варнетт. Я могу дать ей всё, что она желает, в чём нуждается, чего заслуживает. Я могу сделать это для всех. Но я не могу участвовать, понимаете? Вот в чём заключается проклятие.
– Звучит как грандиозное проявление жалости к самому себе, – насмешливо сказал Варнетт. – Почему бы не получить то, что вам хочется, если вы все это можете сделать?
Бразил вздохнул.
– Скоро вы все поймёте. Я лишь прошу вас запомнить одно, Варнетт. Запомнить и держать в голове в продолжение всего, что произойдёт. По своей внутренней сущности я ничем не отличаюсь от всех вас.
– Чего же вы хотите, если можете иметь буквально все? – недоумевал Варнетт, по-прежнему сбитый с толку.
Бразил внимательно посмотрел на своего собеседника. В его взгляде отражалась мука, терзавшая его душу.
– Я хочу умереть, мальчик. Я хочу умереть – и не могу. Я не умру никогда. А я так жажду смерти. Варнетт непонимающе покачал головой.
– Я не могу вас раскусить, Бразил. Я просто не могу понять вас.
– А чего хотите вы, Варнетт? – резко спросил Бразил, изменив тон. – Что бы вы желали для себя лично?
– Я много размышлял над этим, – ответил Варнетт. – Мне ведь только пятнадцать лет, Бразил.
Всего лишь пятнадцать! Мой мир населён обесчеловеченными людьми и холодными математиками. Думаю, мне понравилось бы наслаждаться жизнью, человеческой жизнью, и одновременно вносить посильный вклад в дело прогресса. Мне хочется остановить безудержное, стремительное сползание человечества в марковианский ад и попытаться создать общество, которое могло бы развиваться на базе десятков тысяч культур и народов. Я был бы рад закончить построение уравнения, которое не далось представителям сверхрасы.
– Того же хотел бы и я, мальчик, – искренне сказал Бразил. – Потому что только тогда я смог бы умереть.
– Семь часов! – нарушил тишину дрожащий от возбуждения голос Ортеги.
Бразил обернулся. Все толкались, стараясь оказаться поближе к барьеру.
– Не волнуйтесь, – успокоил он их. – И смотрите внимательнее – в стене должен появиться свет. Когда этот свет приблизится, проходите внутрь. Не бойтесь. Ничего особенного не произойдёт. Изменюсь только я, но будьте к этому готовы. Колодец придаст мне совершенно другую форму. Не тревожтесь из-за этого и не перестреляйте друг друга. Когда мы все окажемся внутри, я поведу вас вниз, к Колодцу Душ" и по дороге все объясню. Не совершайте никаких опрометчивых поступков, так как только я могу с полной уверенностью доставить вас на место, а я не прощу никаких нарушений. Ясно?
– Хвастаешься, Нат? – самоуверенно произнёс Ортега, но в его голосе отчётливо прозвучала тревожная нотка. – Впрочем, мы пойдём, если пойдёшь ты.
– Я дал тебе слово, Серж, – сказал Бразил. – Я сдержу ею.
– Смотрите! – крикнул слелкронианин. – Появился свет!
Участок стены, в который как бы вливался Проспект, осветился изнутри.
– Пошли, – спокойно произнёс Бразил и вступил в барьер. Остальные, волнуясь, последовали за ним. И тут неожиданно раздался голос Скандера.
– Я был прав! Я всё время был прав! – закричал он, указывая вперёд. Все посмотрели туда и затаили дыхание.
Вучжу с трудом сдержала вопль.
Колодец изменил Натана Бразила, как он только что их предупредил.
ПОЛНОЧЬ У КОЛОДЦА ДУШ
Он стоял в самом конце Проспекта и был похож на гигантское человеческое сердце, розовое, с бесчисленными, красноватыми и синеватыми кровеносными сосудами. Наверху этого сердца располагалось кольцо белесых жгутиков, извивающихся, словно змейки. Из средней части мясистой, волнообразно колышашейся массы через равные промежутки выступали широкие, мощные на вид щупальца, покрытые тысячами крошечных присосок. Щупальца были бледно-голубыми, присоски – крапчато-жёлтыми. Из-под извивающихся жгутиков сочилась какая-то густая бурая жидкость, она впитывалась кожей с той же скоростью, с которой выделялась, образуя на ней неравномерное плёночное покрытие.
И кроме того, он вонял. Вонял, как падаль, пролежавшая несколько дней на солнце. Запах ударил в ноздри с такой силой, что всех шатнуло.
Скандер что-то невнятно забормотал и повернулся к остальным.
– Видите, Варнетт? – сказал он. – Что я вам говорил? Шесть равномерно расположенных щупалец, высота около трёх метров! Это марковианин!
Вся его враждебность исчезла. Это был профессор, читающий своим студентам лекцию и гордящийся тем, что правильность его теории доказана.
– Значит, ты действительно марковианин, Нат, – удивился Ортега. – Ну и ну, будь я проклят!
– Натан! – вскрикнула Вучжу. – Это… эта штука в самом деле вы?
– Да, – раздался голос Бразила, но, вернее, это был не голос, а мысль, сформировавшаяся у каждого из них в мозгу, на его собственном языке. Даже до Провидца он дошёл непосредственно, а не через Опору.
Скандер вёл себя, как ребёнок с новой игрушкой.
– Конечно! Конечно! – заливался он радостным смехом. – Это же телепатия! Вероятно, и всё остальное.
– Вы видите тело марковианина, – донёсся до них голос Бразила, – но а – не марковианин. Колодец знает меня, и поскольку теперь на планете обитает много новых рас, совершенно естественно, что, входя сюда, я принимаю марковианскую форму. Это спасает от злого умысла.
Вучжу шагнула вперёд, приблизившись к новому Бразилу.
– Назад, By Чжули! – как безумный завопил Хаин. – Ты моя!
Длинный липкий язык аккафианина метнулся к девушке и обвился вокруг её тела. By Чжули закричала. Ортега бросился к жуку, держа пистолеты наготове.
– Ну-ну, ничего такого, Хаин! – сухо предупредил он. – Отпустите девушку.
Хаин застыл в нерешительности. Наконец язык вернулся на своё место, и Вучжу упала на пол, сильно ударившись. На её теле выступили "отвратительные кровавые полосы содранной кожи.
