Исс и Старая Земля - Вэнс Джек Холбрук (книги хорошего качества TXT) 📗

Пири смотрел на девушку, буквально белый от ярости.

— Ваше уменье догадываться о моих желаниях воистину удивительно!

— Это всегда было моей сильной стороной, — потупилась Тасси.

Пири поднялся.

— Нет, уж лучше я поговорю с этим молодым человеком.

Лицо на экране, как и утверждала Тасси, действительно оказалось суровым и уставшим, и по некоторым мелким деталям Пири сразу же признал в нем выходца с других миров.

— Я Пири Тамм, но кто вы, простите, не знаю.

— Уэйнесс должна была, так или иначе, упоминать обо мне в своих беседах с вами. Я Глауен Клаттук.

— Ах, да, конечно! — воскликнул Пири. — Где вы?

— В космопорте Шиллави. Уэйнесс еще у вас?

— В настоящий момент нет. К сожалению, она отправилась в Бангалор, и с тех пор я о ней ничего не слышал. Но, я надеюсь, вы не откажетесь заехать ко мне в «Волшебные ветры»?

— Если вас это не затруднит.

— Разумеется, нет! — Пири рассказал, как к нему проехать и что это займет никак не больше пары часов.

Глауен Клаттук приехал даже раньше. Они славно пообедали вдвоем в отделанной дубовыми панелями столовой, и Пири рассказал своему гостю все, что он на самом деле знает о племяннице и о ее приключениях.

— Последний раз она звонила из Триеста и говорила очень быстро, поскольку боялась, что мой телефон прослушивается. Я весьма скептически отнесся к такому предположению, но на всякий случай вызвал специалиста и, представляете?! — он обнаружил три прослушки. Теперь я не сомневаюсь, что их поставил Джулиан Бохост. Вы с ним знакомы?

— Даже слишком хорошо.

— Но теперь дом совершенно чист, и мы можем разговаривать свободно, хотя, если быть честным до конца, я все-таки чувствую какое-то напряжение.

— Значит, вы не знаете, что именно Уэйнесс удалось узнать?

— К несчастью, нет. В галере Гохун Симонетта нас опередила и уничтожила записи о продажах. Поэтому девочке пришлось начинать с нуля. Она даже остроумно решила представить все свое предприятие в виде лестницы, на которой Хартия и грант находятся где-то на средних ступеньках. Симонетта, знающая, кто купил все материалы, может искать вверх, мы же спускаемся вниз к первоначальному покупателю.

— Пустые старания, — отрезал Глауен. — Я знаю первого покупателя. Это Флойд Сванер, он жил в Айдоле в Больших Прериях. Симонетта узнала о нем действительно через галерею Гохун и с тех пор сконцентрировалась именно в этом направлении. Она до сих пор надеется, что и Хартия, и грант валяются где-то в бумагах Сванера, поскольку хорошо поживилась его имуществом и даже пыталась женить на себе его внука.

— Когда же в эту схему попал Джулиан? Он что, в заговоре с Симонеттой?

— Я думаю, что в данном случае каждый просто пытается использовать другого, имея в уме лишь свою выгоду. Но, самое неприятное, худшие времена еще впереди.

— И что же вы намерены предпринять в таком случае?

— Я отправляюсь прямо в Айдолу, но если Хартии и гранта там нет, тогда начну пробираться, если пользоваться образом Уэйнесс, к самому центру лестницы.

Глауен перебрался через океан в старый Тран, ныне больше известный под именем Дивизионного города, лежащего в самом центре континента. Там местными авиалиниями он добрался еще на двести миль к западу, в Ларго на реке Сиппевисса. Прибыл он туда уже в сумерках и снял номер в старой харчевне на самом берегу реки, откуда сразу позвонил Пири Тамму. Увы, никаких новостей от Уэйнесс так и не поступало.

Утром Глауен взял в аренду флиттер и полетел через Большие прерии на север. Через час он оказался уже в Айдоле — маленьком городишке, который, как и многие другие небольшие города на Старой Земле, оставался без всяких изменений уже тысячи лет [12].

Глауен посадил флиттер и справился с запиской, в которой подробно излагалось, как добраться до дома Чилка. Записка гласила: «Лети на север, пока не доберешься до Фоско Крик, это около пяти миль. Потом Фоско делает большую петлю, сначала на восток, а затем резко на запад. Посмотри в этом месте вниз и увидишь сарай с зеленой крышей, а рядом неподалеку от огромных дубов дом. Именно он тебе и нужен».

Глауен так и сделал. Он снова поднял флиттер в воздух и сквозь прозрачное раннее утро полетел прямо над необозримыми желтыми полями поспевающей пшеницы к Фоско Крик. Река действительно скоро сделала громадную петлю, и Глауен сразу увидел полуразвалившиеся сарай и дом, где прошло детство Чилка.

Посадив флиттер прямо во дворе, Глауен увидел, что приветствовать его несутся два неописуемого вида пса и трое длинноголовых детей, игравших в грязи осколками каких-то зеленых камней и детскими грузовичками.

Молодой Клаттук спрыгнул на землю.

— Доброе утро, сэр! — уважительно поздоровался старший из детей.

— Доброе, доброе. Тебя зовут Чилк?

— Да, я Кларенс Ирл Чилк.

— Здорово! Я знаю твоего дядю Эустаса.

— Правда? И где же он теперь?

— Далеко отсюда, на некой станции Араминта. Ладно, пойду-ка я посмотрю на дом. Он чей?

— Теперь только бабушкин. Мама и папа переехали в Ларго.

Глауен подошел к главному входу, где его ждала пожилая, но весьма моложаво выглядевшая женщина. Она была еще очень сильна, с крупными руками и насмешливым круглым лицом, в котором Глауен без труда узнал черты Чилка.

— Меня зовут Глауен Клаттук, — представился он. — У меня к вам письмо от Эустаса, которое можно считать и рекомендательным.

Мать Чилка просто взяла и прочла письмо вслух:

«Дорогая ма, представляю тебе моего замечательного друга Глауена Клаттука, который действительно настоящий парень, в отличие от большинства моих так называемых друзей. Мы все еще ищем некоторые дедовы бумаги и все никак не можем найти. Он задаст тебе пару вопросов — так мне, во всяком случае, кажется — и, может быть, захочет порыться в сарае. Позволь ему делать, что он захочет. Не знаю, когда снова окажусь дома, но, скажу честно, ностальгия мучает как никогда, особенно, когда на меня наседает Симонетта Клаттук. Если увидишь ее, то ущипни за нос и не забудь сказать, что это от меня лично. Но только сразу же отбеги от нее подальше, поскольку она женщина мощная. Когда-нибудь я все-таки вернусь домой, посему не позволяй псам спать на моей кровати. Очень тебя люблю, как и всех остальных, за исключением Эндрью, по причинам, которые ему прекрасно известны.

Твой послушный сын Эустас».

Женщина сморгнула слезу и вытерла щеку рукавом.

— Не знаю, с чего это я стала вдруг такая сентиментальная, — вздохнула она. — Этот ракалья не кажет здесь рыла уже сто лет. «Послушный сын»! — Ишь выдумал!

— Эустас — настоящий бродяга, тут уж ничего не поделаешь, — согласился Глауен. — И все же у нас на Араминте его все очень уважают.

— В таком случае, пусть он там и остается, поскольку в остальных места у него были одни только неприятности. Я, конечно, глупости говорю, сердце у мальчика доброе, только уж больно неугомонный у него характер. Я думаю, он рассказывал вам про деда Сванера.

— Еще бы!

— Это мой отец — вот была вольная птица! Да вы садитесь. Я сейчас напою вас кофе. Может, вы и поесть хотите?

— Нет. Не сейчас, спасибо, — ответил Глауен, усаживаясь за стол в кухне. Женщина сварила кофе, подала пару пирожков и тоже придвинула свой стул к столу.

— Папа был чудак со всеми своими красными совами, чучелами зверей и прочим забавным хламом. Мы, честно говоря, никогда не знали, как себя с ним вести, даже Эустас толком не знал. Но теперь все его пороки сконцентрировались в Эустасе. И я даже не знаю, расстраиваться по этому поводу или нет. В доме ведь всегда велись разговоры о всяких там неизведанных местах, далеких мирах и несметных сокровищах. Эустас очень любил эти разговоры и никак не мог наслушаться деда. Правда, тот бывал порой и жесток — например, к двенадцатилетию обещал парню шикарную космическую яхту, и бедняга так взволновался, что и думать ни о чем другом не мог. Я говорила ему, чтобы он не болтал про эту яхту хотя бы в школе, поскольку все равно ему никто не поверит. Куда там, потом его и вправду долго дразнили. Правда, Эустаса, по-моему, это особенно и не волновало. Дед подарил ему огромный атлас Сферы Гаеан, и мальчик изучал его часами, решая, куда бы ему лучше полететь на своей роскошной яхте. Все хотел отправиться куда-нибудь как можно дальше, где еще никто не был, а все для того, чтобы оставить там где-нибудь свой знак, что-то вроде: «Эустас Чилк был здесь и ушел»!