Веер (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Я поднял руку, сонно посмотрел на стальное колечко, надетое на палец. Все, что осталось от моей функции…
Надо спать. Вряд ли попутчик, случайный он или подосланный, собирается напасть на меня ночью. Не было у меня ощущения опасности, а своим предчувствиям я доверял. Завтра с утра приеду в Харьков, буду искать Василису, женщину странную, но чем-то внушающую доверие…
Поезд все замедлял и замедлял скорость. Издалека донесся лязгающий железный грохот вокзальных громкоговорителей: «Скорый поезд номер девятнадцать… Москва — Харьков… прибывает на второй путь…» По стене поплыл яркий прямоугольник света, выхватывая прижатые резинкой брюки, заброшенные на сетчатую полку вместе с мятым свитером носки (да, я свинья, извините!).
Приподнявшись на локте, я потянулся к неплотно задернутой занавеске. И невольно глянул на приближающийся перрон.
В самом начале, там, где должен будет остановиться последний вагон, стояла группа молодых людей — человек десять — двенадцать. Все коротко стриженные, с непокрытыми головами, в легких плащах или куцых кожаных куртках. Все внимательно оглядывающие вагоны.
Лица их показались мне смутно знакомыми — не по отдельности, а общим типажом. Вроде все как у всех, но что-то чужое проглядывает.
Дальше перрон был пуст — не так уж и много людей встречает полночный проходящий поезд в маленьком провинциальном городке.
Хотя… Метрах в тридцати по перрону стоял молодой парень, выглядевший так, словно случайно отбился от первой компании. С интервалом еще в двадцать — тридцать метров скучала парочка молодых и подтянутых. Потом еще один. Вдалеке, над вокзалом, тускло светилось слово «ОРЕЛ».
Я начал одеваться, по-прежнему глядя в окно. Джинсы, носки, ботинки… Свитер. На сумку я лишь посмотрел — и брать не стал. Там одни только шмотки. Я набросил куртку, хлопнул по карману, ощутил тяжесть бумажника. Все, мне пора…
— Отлить или дымить? — спросил со своей койки Саша, прекратив похрапывать.
— Ага… курить, — пробормотал я. — Спи…
И выскользнул в коридор. Поезд еще притормаживал, втягиваясь на перрон. Сейчас с головы и хвоста зайдут в него внимательные молодые люди… а у дверей каждого вагона встанут двое-трое.
Не знаю, смог бы я с ними справиться, будучи функционалом. Сейчас — точно не справлюсь. К гадалке не ходи.
Я пробежал по коридорчику, дергая холодные алюминиевые ручки окон. Закрыто… закрыто… закрыто… Четвертое окно поддалось, уползло вниз. Поплыли мимо мокрые рельсы, товарняк на запасных путях, замельтешила мокрая снежная морось в покачивающемся конусе света от жестяной лампы на столбе…
А потом я поймал взгляд коротко стриженного парня, одиноко стоящего на соседних путях. Он медленно, будто сонно, растянул губы в улыбке, помахал мне рукой. И, не таясь, снял с пояса коробочку рации.
Те, кто обложил поезд, ошибок не допускали. Оцепление стояло со всех сторон.
Капкан захлопнулся.
— Кирилл, ты куда собрался? — Саша, позевывая, высунулся из купе. Посмотрел на меня. В окно. Проводил кого-то взглядом и прищурился. Чутье на опасность у него было как у дикого зверя. Впрочем, и в самых непролазных джунглях вряд ли так же опасно, как в светлых и кондиционированных коридорах власти и бизнеса… — За тобой?
Я кивнул и спросил:
— Ты с ними?
— На фиг мне сдалось? — возмущенно воскликнул Саша. И я, как будто все еще был умеющим чуять ложь функционалом, понял: он говорит чистую правду. Он потому и вращается в своих кругах «политики и бизнеса», «бюрократит в госструктурах», что никогда и ни с кем не ссорился. Ни в одной схватке не принимал участия, а был ко всем доброжелателен и твердо держал нейтралитет. Такие обычно не выбираются на самый верх, но зато и никогда не падают вниз.
— Мне надо уйти, — сказал я. — За мной гонятся.
Поезд задергался, проползая последние метры.
— Уходи, — с облегчением ответил Саша. — Удачи! Я рад бы помочь, но…
— Вот и хорошо, что рад, — сказал я. — Поможешь.
Я нырнул в купе, схватил свою сумку, выбежал обратно к открытому окну — вагон как раз вползал в тень под решетчатым мостиком, перекинутым через пути. И вышвырнул сумку наружу.
Кажется, Саша думал, что я собираюсь прыгнуть в окно следом за вещами. Даже шагнул ко мне, порываясь помочь. Но я дернул стоп-кран, чем заставил уже почти остановившийся поезд зашипеть тормозной пневматикой и остановиться с явным рывком. На голову ни в чем не повинного машиниста сейчас наверняка сыпались проклятия от проснувшихся пассажиров.
— Я выпрыгнул в окно, — сообщил я Саше. — Видел?
Несколько секунд Саша молчал, привалившись к стене, почесывал подтянутый не по профессии животик. Кто меня преследует, он не знал, и это здорово мешало принятию решения. Я был как бы «свой», но и от «своих» надо уметь вовремя отказаться…
Понять, какие мысли кружатся в его голове, было несложно. За то, чтобы помочь, и за то, чтобы выдать, — примерно одинаково доводов…
Саша отвернулся от меня, высунулся в открытое окно. И завопил в ночь:
— Стой, сука! Стой!
Дальше тянуть было нельзя.
Я метнулся обратно в купе. Глянул в узкую щель между занавесками — вроде как никто не смотрит… Встал на койку.
Мягкое купе в современном украинском исполнении немногим отличается от обычного. Сняты верхние полки и проведен кое-какой косметический ремонт. Багажная полка над дверью в купе осталась в неприкосновенности.
Туда я и забрался, подтянувшись со сноровкой человека, чьи пятки обжигает дыхание хищника.
В общем-то шансов у меня было немного. Самое худшее, что только может придумать беглец, — это спрятаться. Единственное спасение беглеца — бег, прятки — не более чем детская забава.
Но даже в бегстве есть место маневру…
— Я тебя из-под земли достану! — очень натурально орал в коридоре Саша. — Ворюга!
Наконец-то хлопнула дверь вагона, и в коридоре загрохотали чьи-то ноги. Было в этом топоте что-то единообразное, одинаковое, как у марширующих солдат или волочащихся по конвейеру школьников в пинкфлойдовской «Стене». Форма — она объединяет, даже если от нее остались лишь ботинки…
Я вдруг вспомнил рассказанную кем-то историю, как в дни московской Олимпиады милиционеров в массовом порядке переодели в штатское и отправили на патрулирование. Для чего закупили в дружественной нам Восточной Германии, которая тогда называлась ГДР, большое количество приличных костюмов, рубашек и галстуков… совершенно одинаковых. Наверное, чтобы никому не было обидно. А может быть, в голове у интендантов просто не укладывалось, что гражданская одежда имеет несколько фасонов? И по улицам Москвы пошли парочками коротко стриженные молодые люди в одинаковых костюмах. Поскольку из столицы еще и постарались вывезти на отдых всех детей — чтобы не клянчили у иностранцев сувениры, — то общее впечатление у зарубежных гостей сложилось чудовищное: забитый переодетыми агентами, мрачный, не приспособленный для человеческой жизни город.
— Что случилось, гражданин? — донеслось из коридора.
И у меня похолодело в груди.
Сказано это было по-русски. Вполне чисто и правильно. Вот только неуловимая нотка, легчайший акцент — он был чужим.
За мной охотились не наши функционалы и не наши спецслужбы. Поезд прочесывали уроженцы Аркана.
Оставалось надеяться, что Саша этого не заметит.
— Попутчик! Попутчик мой, козел! — с несколько чрезмерной экспансивностью воскликнул Саша. — Вот, вместе ехали…
По звукам я понял, что он буквально впихнул собеседника в купе — давая тому убедиться, что купе пусто. И тут же вытащил его обратно, к окну.
— Гнида! Пиво еще со мной пил как человек! Удрал в окно только что! Он, наверное, у меня бумажник спер… — Опять шорох — Саша заглянул в купе, схватил свой пиджак… И удивленно воскликнул: — Эй… а бумажник-то на месте! Вы куда? Ошибся я, он не вор…
— Ваш попутчик — крайне опасный террорист и убийца, — ответили ему уже издалека. — Радуйтесь, что остались живы, гражданин.
Я лежал тихо, как мышь, все еще не веря, что купе не обыскали. На багажной полке пахло пылью, дезинфекцией и почему-то коноплей. Впрочем, поезд южный… чему удивляться-то?
