Гаяна (Художник П. Садков) - Аматуни Петроний Гай (мир книг TXT) 📗
6
— Я хочу выйти в космос, — однажды сказал Ло.
Он не спросил теперь, можно ли ему покинуть звездолет, а уверенно продиктовал свою волю машине, и «Нао» признала его право.
С ее помощью Ло, уже рослый одиннадцатилетний мальчик, облачился в скафандр и через особый отсек вышел наружу…
Он стоял на открытой веранде, опустив руки на перила. Звездолет неподвижно висел в Пространстве, и только далекие звезды едва заметно изменяли свое положение.
Ло не испытывал головокружения при виде Пространства, зеленовато-черного, усеянного разноцветными огоньками: все было уже знакомым.
Ло неторопливо оглядывался, определяя свое отношение к окружающему, но мысли путались и в ушах почему-то стала звучать странная мелодия.
«Нао», наблюдавшая за ним, излучила в его мозг мелодию, словно продолжающую его собственную и уж во всяком случае соответствующую его настроению.
— Что это, Нао? — вслух спросил Ло.
— «Космическая симфония», написанная твоей матерью, — ответила машина.
С этой минуты Ло на всю жизнь полюбил музыку. Многое имело для. него преходящую ценность, порой он остывал даже к космосу. Но музыка… Ей он оставался верен всегда!
7
А время шло. Правда, не так быстро, как на наших страницах. Шло, не пропуская ни мельчайшей доли секунды, будто нанизывая на ось полета корабля день за днем и год за годом. Приближался момент встречи Ло с незнакомой ему родной планетой.
Ло знал, изучал ее по телепатону, но не мог предоставить, что такое реальная природа его планеты, ее облик. Иногда ему казалось, что все на Гаяне проницаемо и он сможет, как то большеголовое существо, свободно проходить сквозь стены.
На Гаяне хорошо помнили, как более двухсот лет назад была отправлена экспедиция к окраине Галактики.
И все же каждодневные события настолько заслонили многое из прошлого, что первые позывные, посланные «Нао» и принятые Космическим центром планеты, еще не произвели фурора сами по себе: Гаяна привыкла к таким вещам.
Зато известие, что единственный обитатель «Ара»- двенадцатилетний мальчик Ло, родившийся в звездолете и воспитанный машиной, взволновало всех без исключения.
В истории гаянской литературы нет произведения, эквивалентного нашему «Робинзону Крузо», тем необычнее прозвучало все это, тем резче врезалось оно в мозг каждого — ребенка и взрослого.
«Нао» едва успевала отвечать на вопросы. Председатель Народного Совета, Ган, объявил о специальном заседании, на котором предстояло рассмотреть необычные обстоятельства и решить дальнейшую судьбу мальчика.
Меж тем Ло уже лежал в биотроне, погруженный в анабиоз: «Нао» выводила звездолет на посадочную орбиту и мальчик не перенес бы на ногах возникавшие при этом перегрузки…
8
Открыв глаза, Ло увидел себя в знакомой обстановке и несколько успокоился.
— Мы уже дома, Нао?
— Да, — ответила машина.
— На Гаяне?
— Да.
— И я увижу ее?
— Если хочешь.
— Хочу, — и мальчик вылез из биотрона. Автоматически открылась дверь в кабину, где происходил этот разговор, вошел высокий седой гаянец. Ло невольно отступил.
— Здравствуй, Ло, — ласково произнес незнакомец, поднимая в знак приветствия левую руку ладонью вперед. — Меня зовут Ган. Я рад познакомиться с тобой.
Ло медленно подошел к нему и с опаской дотронулся.
— Че-ло-век, — растягивая слога, произнес он. — Такой же, как я… Взрослый…
Ган осторожно обнял мальчика, почувствовав, как напряглось его тело.
— Не торопись, Ло, — говорил Ган. — Привыкай ко всему постепенно. У нас много таких же детей, как и ты…
— Я их увижу?
— Конечно. Мы покажем тебе родную планету, а потом ты станешь учиться вместе со всеми и выберешь себе профессию.
— А как же… Нао?
— Если хочешь, она будет всегда в твоем доме, ты будешь жить с ней.
— Очень хочу, ани. Можно и ей отправиться со мной в путешествие?
— В этом нет необходимости, Ло. Где бы ты ни находился, ты всегда сможешь установить с ней прямую связь…
Ло повернулся к машине.
— Ган сказал точно, — подтвердила «Нао». — Неразумно нам ездить вдвоем: у меня тяжелая и сложная конструкция.
— Пойдем в лифт, Ло, — предложил Ган. — Сейчас хорошая погода. Тебе понравится твоя планета…
9
Ликование, восхищение и безграничное удивление захлестнули Ло при виде панорамы острова-космодрома.
Пространство он наблюдал не раз и выходя в космос. Но там оно вызывало иное чувство. Оно было таким далеким и огромным, неизменным, что казалось оптическим обманом или скорее каким-то «психологическим аттракционом». Здесь же, на Гаяне, оно было отчетливо прозрачным, а не просто «пустым», несомненно, бледно-голубым и вместе с тем золотистым.
Впервые в жизни Ло шагнул в реальный, а не выдуманный мир таких величин. Все окружающее его имело, оказывается, различные размеры, и он, не зная их, сразу определял, что больше, а что меньше, и даже приблизительно мог сказать во сколько раз…
Ло легко догадался, что единица измерения находилась где-то в нем самом, и это обстоятельство показалось ему одновременно забавным и достойным в дальнейшем особого внимания и изучения.
«То, что я видел в звездолете, — размышлял Ло, — приучало меня к пониманию сущности объема предметов, но уж никак не давало мне масштаба вот этой окружающей меня сейчас перспективы. Откуда и он во мне?»
Власть света, чистые цвета гаянской природы взволновали его, он точно дышал этим прозрачным светом, впитывал в себя яркие тона красок. И лишь потом в сознание его стали входить первые звуки родной планеты — легкий посвист ветра в башенных фермах, мягкий рокот океана, гортанные крики изящных темно-коричневых птиц, стремительно вираживших над его головой, радостные голоса людей, теснившихся внизу.
Сойдя на землю, Ло сделал несколько шагов и замер в смятении… К нему приближалось совсем необыкновенное существо: одного роста с ним, стройное, тонкое, с приятным удлиненным лицом, с очаровательными длинными ушками. Золотистые глаза существа светятся любопытством, торжеством. Волосы цвета старой бронзы загнуты колечками на уровне худеньких загорелых плеч. Маленький рот приоткрылся в улыбке. В левой руке, протянутой к нему, был крупный «цветок победы», с острыми белыми кинжальными лепестками: так принято на Гаяне начинать ритуал встречи возвратившихся из далеких странствий космонавтов.
— Здравствуй, ани! — сказала девочка. — Мы приветствуем тебя на родной планете и желаем счастья!
Ло машинально взял цветок и, не спуская с нее изучающего взгляда, спросил:
— Кто ты, ани?
— Меня зовут Юль, — ответила девочка и, помедлив, добавила — Юль Роот.
Ло вспомнил: в длинные годы, проведенные им в звездолете, «Нао» часто рассказывала ему об истории космических полетов Гаяны; при этом не раз упоминалась фамилия Роот — самой обширной династии среди космонавтов.
Ло осторожно коснулся ее плеча, рук, ощупал ее голову, убеждаясь, что это все не видение.
Юль усмехнулась, глаза ее озорно блеснули, она что-то хотела сказать, но всезнающая «Нао», хотя и находилась внутри звездолета, оберегала своего питомца — машина мгновенно излучила в мозг девочки категорическое приказание, и девочка, как говорят земляне, прикусила язык.
— Здравствуй, Юль, — наконец ответил Ло на приветствие. — У тебя много детей?
«Нао» не успела вмешаться в разговор, и Юль откровенно рассмеялась.
— Разве ты не видишь — я маленькая, — ответил она. — Я еще не имею детей.
Ло хотел спросить: «Но ведь ты можешь иметь их?», однако на этот раз машине удалось остановить мальчика.
«Нао» рассказывала Ло, как рождаются звезды и планеты, растения, птицы, а мальчика все больше интересовало происхождение не человечества, а каждого человека в отдельности. Но машина скорее всего и сама не знала этого, в ее программе были заложены иные сведения.
