Машина пространства - Сенин Кирилл (полные книги txt) 📗
— Тернбулл, — торжественно произнес мистер Уэллс, — мы с вами и с мисс Фицгиббон объединим усилия для разгрома ненавистного врага. Мы превратимся в невидимых и безжалостных мстителей. Мы одолеем угрозу, навившую над всем, что есть достойного в мире, одолеем таким способом, о котором марсиане и не подозревают. Завтра же засучим рукава, построим новую машину времени и выйдем в поход, чтобы остановить несокрушимую армаду!
Возбужденные сознанием того, что у нас появился четкий план действий, мы обменивались комплиментами, смеялись, оглашая воинственными возгласами, горящую долину. Ночь была безмолвна, воздух отравлен гарью и дыханием смерти; и все же на обратном пути к дому сэра Уильяма нас переполняло непривычное и радостное предвкушение близкой победы.
Глава XXII. Машина пространства
1
Эту ночь мы с мистером Уэллсом провели в комнатах для гостей, Амелия же спала в своих прежних покоях (впервые за многие недели я ночевал в одиночестве и долго беспокойно ворочался с боку на бок). Утром мы все спустились к завтраку, по-прежнему преисполненные жажды мщения.
Для нас с Амелией завтрак сам по себе был роскошью, от которой мы давно отвыкли: растапливать плиту мы сочли неблагоразумным, но ухитрились изжарить на примусе настоящую яичницу с ветчиной.
Затем мы без промедления отправились в лабораторию и отперли сейф. Там, небрежно скатанные в трубку, хранились собственноручно выполненные сэром Уильямом чертежи машины времени.
Мы разложили чертежи на одном из верстаков, не без труда найдя там относительно чистое местечко. Признаться, я тотчас пал духом, ибо сэр Уильям при всей своей гениальности отнюдь не был самым методичным из людей. Едва ли хоть один чертеж можно было прочесть с первого взгляда — столько туда вносилось исправлений, помарок и дополнений; на большинстве листов первоначальные варианты конструкций совершенно скрылись под более поздними напластованиями.
Мистер Уэллс не оставлял оптимистического тона, взятого накануне, но я не мог не почувствовать, что самоуверенности в нем все же поубавилось.
— Послушайте, — сказала Амелия, — прежде чем приступать к работе, надо бы убедиться, что мы располагаем всеми необходимыми материалами.
Осмотревшись в пыльном хаосе лаборатории, я понял, что это будет не просто: повсюду в изобилии валялись электрические провода, стержни и бруски металла, равно как и кусочки загадочного хрусталевидного вещества, однако для выяснения вопроса о том, хватит ли всего этого на целую машину, понадобились бы кропотливые изыскания.
Мистер Уэллс успел перенести несколько листов поближе к свету и теперь внимательно их рассматривал.
— Придется уделить им часа три-четыре, — пробормотал он. — Часть из них мне безусловно знакома, но утверждать с уверенностью не берусь…
Мне не хотелось заражать его своим малодушием, а потому, сделав вид, что горю желанием помочь — и в то же время стараясь не путаться под ногами, — я вызвался поискать полезные для дела детали в саду и окрестностях особняка. Амелия молча кивнула, так как уже сосредоточенно рылась в выдвижном ящике одного из верстаков, а мистер Уэллс с головой ушел в чертежи; словом, я покинул лабораторию и оказался на улице.
Прежде всего я направился к вершине холма. Стоял чудесный летний день, над разоренными сельскими просторами ярко светило солнце. За ночь большинство пожаров догорело, но чернильная мгла, окутавшая Твикенхэм, Хоунслоу и Ричмонд, была по-прежнему непроницаемой для взгляда. Правда, дымные купола заметно сплющились, зато вдоль улиц, которые раньше оставались свободными от дыма, потянулись длинные щупальца какой-то черной жижи.
Самих пришельцев с Марса нигде но было видно. Только на юго-западе, в районе Буши-парка, поднимались облака зеленого дыма, и не составляло труда догадаться, что четвертый снаряд приземлился именно там.
Я круто повернулся и прошел мимо дома в дальнюю часть сада, которая примыкала непосредственно к Ричмонд-парку. Отсюда открывался вид до самого Уимблдона; если не считать полного безлюдья, парк выглядел точно так же, как в тот достопамятный день, когда я впервые приехал в дом сэра Рейнольдса.
На обратном пути я столкнулся с проблемой неприятной и поистине неотложной, хоть нашей безопасности она и не угрожала. У беседки, где артиллеристы привязывали лошадей, лежали трупы четырех животных, убитых во время нападения марсиан. За ночь трупы начали разлагаться, рваные раны привлекли полчища мух, в воздухе повис тяжелый запах тления.
Оттащить лошадей достаточно далеко от дома было мне явно не по силам, сожжение также исключалось, оставался один-единственный выход — захоронить. К счастью, совсем недавно солдаты копали здесь траншеи и кругом хватало свежевырытой земли. Отыскав лопату и тачку, я принялся за малоприятный, тяжелый труд — стал забрасывать землей гниющие останки. Со своей задачей я управился часа за два. И нежданно-негаданно моя работа обернулась на общее благо: я обнаружил, что солдаты при поспешном отступлении забыли в траншеях часть боеприпасов. Тут нашлась винтовка, а к ней — множество патронов; но еще более ценными показались мне два деревянных ящика, в каждом из которых находилось по двадцать пять ручных гранат.
С величайшей бережностью я перенес найденные сокровища поближе к дому и надежно спрятал в сарае. Затем вернулся в лабораторию посмотреть, как движутся дела у моих товарищей.
2
В эту ночь в Барнсе, к северо-востоку от нашего дома, упал пятый снаряд. Следующей ночью шестой приземлился на Уимблдонской пустоши.
Изо дня в день через равные промежутки времени мы поднимались на вершину холма узнать, чем заняты марсиане. Вечером в понедельник, едва мы приступили к созданию новой машины времени, ни наших глазах к Лондону прошествовали пять блестящих треножников. Тепловые орудия у них были убраны, вышагивали они с надменностью победителей, которым нечего опасаться. Вероятно, эти пятеро прилетели в том снаряде, что опустился в Буши-парке, и теперь намеревались присоединиться к остальным, в данную минуту, по нашим предположениям, бесчинствующим в самой столице.
Заметные перемены происходили по всей долине Темзы — и, к сожалению, отнюдь не такие, которые могли бы доставить радость. Тучи черного дыма и конце концов рассеяли сами марсиане: две боевые машины занимались этим целый день, разгоняя мглу при помощи большой трубы, выбрасывающей мощную струю пара. Вскоре черные купола осели, а затем и вовсе исчезли, оставив после себя лишь вязкую темную жидкость, понемногу стекающую в реку.
Медленно, но неуклонно изменялась и сама Темза. Марсиане привезли с собой семена вездесущих красных растений и принялись высевать их вдоль берегов. В один прекрасный день мы увидели с десяток, если не больше, низких многоногих экипажей, который сновали по прибрежным дорожкам, выбрасывая облачка крохотных семян. Мы и глазом моргнуть не успели, как инопланетная растительность дала всходы и стала распространяться окрест. В сравнении с суровыми условиями на Марсе красные травы, должно быть, почувствовали себя на плодородных почвах и во влажном климате Англии, как в оранжерее. Не прошло и недели с того дня, когда мы обосновались в доме сэра Уильяма, а берега реки, насколько хватал глаз, скрылись под гнетом багровой поросли; вскоре она посягнула и на прибрежные луга. В любое солнечное утро зловещий треск ее буйных побегов раздавался с такой силой, что, как ни велико было расстояние от дома до реки, мы слышали его даже при запертых дверях и закрытых окнах. Подобный аккомпанемент, сопровождающий нашу скрытую от всех конструкторскую деятельность, всякий раз вселял в нас уныние. Поросль отвоевывала себе рубежи даже на лесистых склонах Ричмондского холма, и по мере ее вторжения листья на деревьях — в разгар лета — желтели и осыпались.
Долго ли нам оставалось до того, как порабощенных землян заставят рубить эти красные стебли?
