Ложись!.. - Сашнева Александра (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Стекло медленно утягивается в стену.
И еще вот что. Ни разу за все это время в голове у меня не тиликнуло.
Мне повезло, как повезло изначально всем, кто родился на четверяке. Я каждый день вижу солнце. Назначенные мне в родители человечки куда-то ходят, с кем-то встречаются. Маму показывают по тридевизору, а папа все время летает на самолете. Я не знаю, чем они занимаются. Но мне это не важно. Мне ясно одно: на четверяке нужно делать только то, что просят. Или намекают.
Пока меня не просили ни о чем особенном. Я хожу в спортзал и бассейн, не суюсь не в свое дело и не перечу старшим. Они за это содержат меня. Мне купили модный даже по здешним меркам синтезатор, и я шлепаю на нем музыку, от которой в восторге все на четверке, а на трешке просто умирают.
У меня есть две версии случившегося. Одно в этих версиях общее — то, что я, Раша с железяки, каким-то образом превратилась в Лидусика-Сладусика. Ясно, что это связано с аварией, в которой разбились все шлюхи с железяки, которых притащила наверх Фимоза, местный перец, который отдал ей пакетик с «коричневым», и встречная машина.
Далее могло быть вот что. Либо мое сознание перескочило в тело Лидусика, либо после этой мясорубки в живых осталась только Раша, а поскольку там все превратилось в месиво, то Рашу приняли за Лидусика. Второе мне понравилось бы больше, но… где тиликанье в голове? У Раши в голове всегда тиликала какая-то гадость, а у меня — тишина. Даже за макушку трогать себя не хочется. Рука инстинктивно потянулась вверх, чтобы проверить, что там, и нащупала только заботливо уложенную прическу. Даже попытка постучать по голове ни к чему не привела.
Есть у меня одна идея, но, поскольку тиликатор в голове молчит, я не могу точно решить, верная эта идея или нет. Я, чувствуя себя тайной Рашей, сбежавшей с железяки, очень хочу передать туда мешок с долбилками, кучу кассет, немного шмотья — здесь все это валяется без особой надобности в диком избытке, а на железяке трудаки неделю будут ссаться от восторга, и производство роботов, конечно, приостановится. Но, честно сказать, роботов тут тоже тьма-тьмущая. Их постоянно обновляют. На железяке этих роботов уюзали бы до посинения, а тут швыряют налево-направо.
Но вот эта идея меня и смущает.
Правильность этой идеи.
Поэтому пока я не тороплюсь.
Вскоре стало известно, что «па», человечек с козлиной бородкой, самый большой владелец заводов по производству роботов. Это он придумывает законы, которые потом говорят всем по тридевизору. Я часто слышала, как «па» звонил куда-то и сердито кричал на министров и других членов Общественного Самоуправления, которых мы на железяке выбираем каждые четыре года. «Па» орал на них, и на следующий день они меняли законы так, как хотел «па».
— Ну что ты, Лидусик, грустишь? — спрашивал меня «па», сияя сознанием своей успешности, всевластности и крутости, и трепал за щеку. И я знала, что он меня в зад поцелует, чтобы я только заулыбалась. Но я не испытывала такого желания, поэтому улыбалась просто так.
У «ма» были другие интересы. Но и они не мешали мне жить.
Как-то раз я спросила:
— Па! А кто будет распоряжаться твоими заводами, когда ты умрешь?
— Как кто? — удивился «па». — Твой муж! А ты будешь отдыхать, как «ма». А хочешь, я тебе консерваторию куплю?
— Не, — говорю я и, подумав, добавляю: — Купи мне рок-клуб. Это сейчас моднее.
И «па» набирает на своем карманнике какие-то кнопочки. Я уверена, что завтра я смогу поехать в любое место третьего уровня и в любом здании устроить пивнуху с грохотом ненастроенных гитар. Я скажу им всем, что это «монна», что это рок и все такое, и они будут ссаться, потому что все знают, что мой «па» — хозяин всех роботов. А они здесь до того оборзели, что не могут без робота зад подтереть. Но никто из них не догадается, что этот рок-клуб — вызов, который им бросили подонки с железяки.
— Па… А когда умрет муж?
— Ты, моя детка! Ты! — улыбается папочка и треплет меня за щеку.
— Это мило, — улыбаюсь я.
На следующий день, найдя заброшенный лифт, я восстановила его и устроила там настоящую преисподнюю. Я нашла Фимозу, и она начала поставлять мне наверх милых, послушных КСРок и КСР. Здесь и те и другие шли отлично.
Через неделю в моем клубе, который я назвала «Ложись!», крутые трешники за хорошее бабло падали под игрушечный лазер и слушали заунывный вой группы «Насекомые».
Я сидела в кабинете и, наблюдая за всем этим угребищем по тридевизору, подсчитывала, сколько я смогу выкупить у Фимозы трудаков на вырученные от клуба деньги. Я и правда хотела их выкупить. Ну хотя бы на пляж свозить. Что они там на железяке видят? Копошатся, как черви в протухших фекалиях.
Была только одна проблема: чем занять трудаков потом? Не будут же они вечно жить на пляже! Выставить им контейнер «коричневого»? Сводить в лес? А потом? Пока я так размышляла, в банк на мой счет капали денежки, и «па» похвалил меня за инициативу и размах. Он к тому времени прикупил еще пару заводов.
Все было бы хорошо, если бы в один прекрасный день ко мне не пришел странный человек. Он бочком вошел в кабинет и молча выложил передо мной на стол небольшую железочку. Так. Паучок какой-то. Какая-то радиодеталь.
— Что это? — спросила я, полагая, что чел хочет предложить новый проект для «Ложись!».
Чел покашлял и сказал:
— Я врач. Вы меня не помните, а я вас помню, и очень хорошо. Когда на месте той аварии мы раскопали ваше тело, оно лежало рядом с другим телом. Эти тела были очень похожи. И группа крови одинаковая, и цвет глаз, и волосы… И даже изуродованы вы были одинаково. Отличались одним. Ваше тело еще могло жить, а второе нет. Ну, еще мелочь… Гены. Однако генный анализ никто не стал проводить. Потому что ваш нынешний «па» не был заинтересован в том, чтобы его настоящая дочь погибла. Понимаете? К тому же кое-кто был заинтересован в том, чтобы рядом с «па» был человек, которого можно убедить. Поэтому в вашу треснувшую, как спелый арбуз, голову не стали вставлять жучка обратно. Доступно?
— Э-э-э…
— Не придуривайтесь! У вас было время поумнеть! — поморщился человек. — Короче. Между этими телами я нашел вот этого жучка. Вы знаете, что это такое?
— Н-нет, — покачала я головой, почему-то холодея.
— Это регулятор мозговой активности. РМГ, или попросту Матрица. — Человек постучал жучком по столу. — Это он тиликает в головах трудаков на втором уровне, это он сводил вас с ума. Очень удобно. Это генератор частоты. Как только активность мозга ЧТ возрастает — то есть он начинает думать, — так жучок включает генератор, что удобно вдвойне: в милиции становится известно, где очаг возбуждения, а трудак, как вы изволите себя там называть, тоже получает неплохую дозу «тирли-тир-ли» и забывает, что он делал.
— Зачем?
— Не придуривайтесь!
Я промолчала.
— В общем, вы должны перевести на наш счет вот такую сумму со счета вашего отца. Если вы не сделаете это через несколько дней, то жучок… жучок… кхе-кхе! — Человек схватил жучка и подбросил его на ладони. — Увидят все! Подумайте о вашем будущем, о будущем ваших детей… Вы ведь не хотите размножиться по разнарядке на вторяке?
Я стиснула зубы и старалась не показать на лице никакого выражения.
— Как только деньги поступят на счет, я верну вам жучка лично.
Он повернулся, чтобы выйти. А меня тут же осенило.
— Стойте! — сказала я. — У меня другое предложение.
— Какое? — оглянулся чел.
— Не хотите выйти за меня замуж?
— Хм… — Гость растерянно захлопал глазами.
А я, чтобы не дать ему опомниться, добавила:
— «Па» сказал, что после его смерти всем будет распоряжаться мой муж. Зачем вам часть, если можно взять все?
Чел развернулся и сделал навстречу мне два шага.
— Это сделка?
— Нет, — сказала я. — Это любовь. Идите, я поцелую вас. Как ваше имя?
— Ништяк.
— Вас зовут Ништяк? — спросила я.
— Да.
— Я никогда не слышала подобных имен, но оно мне нравится. Затра вы станете моим мужем. А послезавтра…
