Враг за Гималаями - Брайдер Юрий Михайлович (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Всё это, конечно, было хорошо, но вот только с визиткой у начальника вышла небольшая промашка. Получалось, что о загадочном убийстве он знал не только со слов заместителя начальника главка. Ходок из клиники здесь уже успел побывать, иначе откуда бы взялась новенькая, ещё пахнущая типографской краской карточка.
Этим, наверное, и объяснялась осведомлённость Горемыкина о некоторых деталях преступления. Но почему тогда он ни словом не обмолвился о визите этого самого Шкурдюка? Что ещё за тайны мадридского двора! Отсутствие откровенности всегда порождает подозрения.
Впрочем, эти крамольные мысли сразу угасли, едва зародившись. Глупо было бы ожидать от Горемыкина абсолютной искренности. Начальство для того и существует, дабы скрывать от подчинённых истинное положение вещей, чаще всего плачевное. А иначе как заставить коллектив ломать горб над какой-нибудь очередной совершенно непродуктивной затеей?
Так в нашем отечестве повелось издревле, и вряд ли этот принцип мог измениться в будущем. Требовать от начальника голой правды было то же самое, что гладить ежа. Занятие бессмысленное и неблагодарное. К этому тезису Донцов привык давно. Привык и смирился.
– И всё же поделитесь секретом, откуда у вас такой авторитет среди психиатров? – с определённой дозой лукавства спросил вдруг Горемыкин.
– Ума не приложу, – ответил Донцов. – Я с этой публикой даже на уровне районной поликлиники никогда не общался. А про светил всяких и говорить нечего. Наверное, кто-то со стороны посоветовал.
– Всё может быть, – сказано это было таким тоном, что Донцов сразу понял: аудиенция окончена.
– Разрешите идти? – Он слегка приподнялся на стуле.
– Идите, – кивнул Горемыкин. – И помните, никакой огласки. Никаких силовых действий. Никакой самодеятельности. Ваш принцип – не обезвредить, а выявить…
Глава 3
Клиника снаружи
Вернувшись из казённой роскоши девятого этажа в свой скромный кабинет, Донцов паче чаянья застал там Кондакова – насквозь вымокшего и злого, как схимник, которому в Великий пост подсунули скоромную пищу.
Мало того, что нынешняя работа никак не соответствовала характеру следственного эксперимента, для которого требовались ясный летний день, неограниченная видимость и абсолютно сухая мостовая, так и тюремное начальство подвело: вместо фигурирующего в деле подследственного прислало его однофамильца.
Едва коллеги успели обменяться первыми репликами, как в кабинет заглянул Цимбаларь, всё это время мучившийся от любопытства.
– Ну, рассказывай, зачем тебя шеф вызывал, – без долгих околичностей поинтересовался он. – Неужели на новую должность примеряют?
(Слух о грядущих кадровых рокировках давно циркулировал в кулуарах отдела, и прогнозируемое знатоками выдвижение Донцова вполне соответствовало шкурным интересам Цимбаларя – тогда он смог бы претендовать на освободившуюся должность старшего следователя).
– Увы, Саша, вынужден тебя разочаровать, – ответил Донцов. – Начальник интересовался исключительно нашим финансовым положением. Как, спрашивал, идёт расходование средств, выделенных на оперативные нужды. Сколько денег истрачено и на какие конкретно мероприятия. Сколько осталось. Не намечается ли экономия.
– Ну и что ты ему сказал? – насторожился Цимбаларь, не всегда отличавший дружеский розыгрыш от суровой правды.
– Слукавил, естественно. Взял грех на душу. Всё, говорю, в полном ажуре. Казённых средств истрачена малая толика, и на каждый рубль имеется соответствующим образом оформленный документ. Экономия ожидается, но не очень большая. Так примерно в пределах десяти процентов.
– И он поверил? – Надежда всё ещё теплилась в душе Цимбаларя.
– По крайней мере сделал соответствующий вид. Похвалил и даже пообещал внедрить наш передовой опыт в работу других служб. Для изучения и обобщения этого опыта завтра к нам наведается начальник финчасти. Так что готовьтесь к ревизии.
– Врёшь, наверное, – неуверенно произнёс Цимбаларь. – На понт берёшь.
– Зачем мне это? Мог бы поклясться, да не могу. Нечем клясться. В бога не верю, детей у меня нет, партбилета тоже, здоровья тем более. Офицерской честью клясться не имею права, поскольку у жандармов и иже с ними таковой не предполагается.
– Что же делать? – Цимбаларь вопросительно глянул на Кондакова. – Посоветуйте, Петр Фомич.
– Я здесь ни при чём, – поспешно отмежевался Кондаков. – Ты за эти деньги расписывался, тебе и отвечать.
– Но ведь водку мы пили вместе! – голос Цимбаларя трагически зазвенел.
– Откуда я мог знать, на какие деньги ты эту водку покупал, – возразил Кондаков. – Может, ты их в лоторею выиграл.
– Но я ведь деньги из служебного сейфа в вашем присутствии брал!
– А вот этого не надо. Это не довод. Когда кто-нибудь в сейф лезет, я, между прочим, глаза закрываю. Из соображений конспирации. С младых ногтей к этому приучен.
– Эх вы, чекисты! – Цимбаларь горько скривился. – Теперь понятно, почему вас цээрушники по всем статьям обставили. Деликатные вы очень. Привыкли к позе страуса. Чуть что – и сразу в кусты. Мол, моя хата с краю.
– Не путай божий дар с яичницей! – Кондаков погрозил чересчур обидчивому коллеге пальцем. – Что у тебя в конце концов случилось? Оперативные средства раньше срока улетучились? Нашёл, понимаешь, проблему. Она вечная, как вечны спецслужбы. Даже граф Бенкендорф, будучи начальником Третьего отделения, казённые средства транжирил. А уж про наших оперативников я и не говорю. У них это как профессиональная болезнь… Послушай сейчас одну историю и сделай соответствующие выводы. В семидесятые годы сильная борьба с валютчиками шла. Считалось, что это именно они подрывают советскую экономику. Шутка ли, вместо шестидесяти восьми копеек платят за поганый доллар целую трешку. Преступление воистину тяжкое. Некоторых за него и к стенке ставили. Так вот, имели мы в то время в разработке одну бабу-валютчицу. Ловкая, стерва, под администратора «Интуриста» работала. Всякие там бундесы или штатники ещё с самолётного трапа сойти не успели, а она уже тут как тут. Меняйте, говорит, господа, свою зарубежную валюту на полновесные советские рубли. Но при случае и фарцовкой не гнушалась. Любое шмотьё брала, начиная от нейлоновых трусов, кончая норковыми шубами. В крайнем случае оказывала туристам сексуальные услуги, причём в любой форме, даже самой извращённой. Многостаночница, короче говоря. И что самое интересное, любители на неё находились. Хотя страшна была, как баба-яга… В общем, прихватили мы её однажды прямо на деле. Доставили в контору, обыск чин чинарём произвели. Только нет при ней ничего компрометирующего. Пять рублей денег да всякие бабские причиндалы. А по оперативным данным, при ней должна была находиться весьма крупная сумма. Сбросить её она никак не могла. Перещупали все швы на одежде, вспороли подкладку, оторвали подмётку на сапогах. Ничего нету! Пусто. Остаётся одно место, в которое ушлая баба может ценности спрятать. Но я сам, к примеру, в это место не полезу. Закон запрещает, да и противно. Пришлось из соседней поликлиники гинеколога вызывать. Профессионалка, она и есть профессионалка. Ростом два вершка, а с этой профурой за пять минут расправилась. Ноги ей силой раскорячила и деньги, свернутые в трубочку, из причинного места извлекла. Составили мы, значит, все надлежащие документы, преступницу в следственный изолятор поместили, а деньги до суда в сейф. Как вещественное доказательство. Вид у них такой, что трогать боязно. Кошелёк бракованный оказался, с сильной протечкой. Но вот проходит какое-то время, и оперативные деньги кончаются. Вроде как у нас сегодня. До получки ещё, страшно сказать, месяц. А агентура даром работать отказывается. Развращена мелкими подачками. При каждой встрече требует минимум на бутылку с закуской. Что нам оставалось делать? Правильно, пренебречь принципами и элементарной брезгливостью. Каждый день я открывал сейф, надевал резиновые перчатки и пинцетом изымал из свертка нужную сумму. Денег мы старались не касаться и тут же заворачивали их в обрывок газеты. Так целый месяц и продержались. Потом с получки всё до единого рубля возместили, причём купюрами аналогичного достоинства. А теперь мораль сей басни: вещественные доказательства, даже извлечённые из срамного места, могут иногда принести неоценимую пользу.
